- Поаккуратней, Кот, что они тебе плохого сделали?

- Усохни, тем более ты в своей жизни ничего, кроме уличных вывесок, не читал.

Когда шкаф опустел, я увидел то, о чем должен был догадаться давно. С правой стороны верхней и нижней полок два томика - Доде и Шиллера - не желали вытряхиваться ни под каким предлогом - стояли словно приклеенные. Тогда, сменив тактику, я надавил на них сверху. На это они отреагировали, звякнув чем-то металлическим. Мысленно поблагодарив классиков, я толкнул стеллаж. Он ответил сухим щелчком замков. Я опять проделал ту же операцию, только теперь я потянул книжный шкаф на себя. Замаскированная дверь приоткрылась, как приоткрылся и рот стоящего рядом со мной Ермакова.

- Кот, гениально!

- Закрой крикушку, приготовь ствол.

За дверным проемом находилась комната однокомнатной квартиры. На первый взгляд она была пуста. В два прыжка Генка достиг выключателя и заорал благим матом: "Стоять, стреляю!" Но стоять было некому, потому что находящийся в этой квартире человек встать уже не мог никогда. Финский нож был вогнан ему в грудь по самую рукоятку. Убийство произошло совсем недавно, жиденькая струйка крови вяло стекала по землисто-сизой коже, образуя черное пятно на светлой обивке дивана. Его убили стоящим, потом, очевидно, толкнули, или он сам упал. Ноги, надломленные в коленях, находились на полу, туловище с раскинутыми для последних объятий руками завалилось на диван, а голова с нечесаными грязными патлами лежала на диванной подушке. Остекленевшие белые глаза с ужасом смотрели на рукоять ножа, Изможденное, грязное тельце весило килограммов тридцать, но одето было в гораздо больший по размеру шикарный халат, который сейчас распахнулся, открыв жалкое до боли естество бродяги. Или, может, это он и есть, виновник оганяновских бед?

На журнальном столике золотился почти не тронутый "Белый аист", лежали надкусанное большое яблоко и несколько батончиков "Сникерса", рядом стояла наполовину съеденная банка лосося.

- Вот так так, Костя! Бомжи нынче получше нашего живут.

- Ну и поменяй профессию, - почему-то злясь, посоветовал я. Что-то меня раздражало, что-то было не так, и я это, как говорят собаководы, чуял верхним чутьем. Превозмогая отвращение, потрогал нос мертвеца. Он был теплый, и это при той-то холодрыге, что стояла в комнате. Его убили только что.

Сатанея, я рванулся к двери. Матерясь и путаясь в замках, наконец-то открыл. Ниже, на ступеньках, как терьеры, готовые к прыжку, томились Игорь и Андрей. - Где? - прошипел я гадюкой. Они отрицательно замотали коротко стриженными тыквами.

Я поманил их в открытую дверь, а когда они, как Добчинский с Бобчинским, подталкивая друг друга, наконец протиснулись, жестко спросил:

- Кто выходил?

- За то время, что мы здесь находились, никто из этой квартиры не выходил, - четко ответил Андрей. - Мои слова может подтвердить Игорь.

- И добавить, что в течение последних двадцати пяти минут мы никуда не отлучались, даже не курили, - поддержал товарища Игорь, укоризненно уставившись на меня.

- Парни, только что здесь, в этой квартире, произошло убийство. Убийца ушел. Как? Окна закрыты. А скрылся он несколько минут назад. У трупа еще теплые уши. Как он ушел? Объясните.

- Слушайте, мы знаем, что вы гениальный Гончаров, и довольны, что поехали с вами. Но если никто не выходил, то что? Придумать нам его, что ли? Вообще была тишина, скажи, Игорь!

- Точно. Только кошка мяукнула, и тишина. Да минут десять назад дед из соседней квартиры мусор понес. Так, Андрей?

- Факт. Только что-то долго его нет. Я думаю...

А я подумал о безграничности человеческой глупости! Ладно, пацаны. В органах без году неделя. Стажеры. Но ты-то, Гончаров! Прошел огонь, трубы, секретаршины губы - и так купился. Купился, уже зная почерк преступника, его визитную карточку, которую он оставил еще в ювелирном магазине.

- Ну, заходите, - устало и безразлично предложил я. - Теперь уж все равно, пацаны, подтяните штаны. Матерого мокрушни-ка мы с вами упустили. И не только мокрушника.

- Да не было никого, - начал было Андрей, но Игорь, более сообразительный, оборвал его:

- Ты что, тупой?

- Не понял.

- Дедулька тот в фуфане только что кого-то замочил. А кого он...

Я посторонился, пропуская их в комнату.

- Норма-ально, - оценил Андрей. - Он кто?

- Ну послал Бог помощничков! - разозлился Генка. - Да вы знаете...

- Успокойся, Ермаков, они тут ни при чем, - перебил я его. Действовали точно в соответствии с поставленной перед ними задачей. И не их вина, что Гончаров туп, как вчерашний пень. Парни, человек этот - бомж. Проживал в подвале под ювелирным магазином. Представлялся как капитан дальнего плавания. Сейчас, как видите, приплыл, обрел последний берег. Это все, что я о нем знаю. Но где его одежда? Вчера на нем был кафтан поплоше.

- Кот, так ты знал, что он здесь? - поинтересовался Ермаков.

- Нет, встретить его тут я ожидал меньше всего. Ты давай, позвони своим, а вы, ребята, идите пока на улицу.

Отчего же мне так не по себе? Ну, бомж, бродяга, деклассированный элемент, засоряющий общую картину лучезарно развивающегося торгашеского предпринимательства. Радоваться надо - избавился город! И не мог забыть его еще живых, но уже бездумных, бесцветных глаз там, в подвале. Тогда я увидел в них близкий конец.

- Да как ее открыть, Сезам гребаный! - матерился Генка возле закрывшейся потайной двери. Со стороны однокомнатной квартиры она была замаскирована зеркалом, которое плотно входило в массивный багет...

- Ты чего?

- Позвонить мне надо.

- А-а-а, надо. Попробуй бра потянуть вниз.

- Ты что, бывал здесь раньше? - ядовито осведомился Ермаков, когда открылись запоры.

- Нет. Думать надо, а не прыгать.

- И в кого ты такой умный?

- Да не умный я, просто на твоем фоне так выгляжу. Иди. Попробую разыскать вторую дверь.

Собственно, зная, что она существует, я ее и не разыскивал, потому как к стене, граничащей с тридцать восьмой квартирой, был приставлен только один шифоньер. Он оказался пуст, если не считать узелка с лохмотьями бомжа, приготовленными, видимо, к уничтожению. Интересно, чего хотел бандит, притащив сюда бродягу? Неужели надеялся таким образом подставить нам грабителя и убийцу Ирины? Абсурд! Ну кто мог заподозрить в этом несчастном человеке серьезного преступника? А собственно, почему бы и нет? Если бомж действительно был тем, за кого себя выдавал, - капитаном дальнего плавания, ему надо было не так-то много сделать: помыться, побриться, одеться - и можно вживаться в новую роль, играть в новую жизнь. А немного погодя ему бы устроили несчастный случай. Да вот мы всей этой затее помешали, стало быть, невольно ускорили смерть человека. Думать об этом было очень неприятно, и я всецело занялся шифоньером, пытаясь сдвинуть его вправо или влево. После нескольких бесплодных попыток я понял, что дело не в шифоньере, а в его задней стенке.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: