- И ты знал об этом?

- Наши все знали. Мы за ним следили. Дядя Лукас нашел золотой в тысячу долларов, когда этот прятал... свой...

Голос пропал. Эдмондс его больше не слышал - все заглушил прилив крови к голове, и будь Эдмондс чуть старше, это кончилось бы ударом. Несколько мгновений он ничего не видел и не мог вздохнуть. Потом опять повернулся к огоньку. Что-то произнес хриплым, придушенным голосом, ринулся напролом сквозь кустарник и наконец выскочил на прогалину, где развороченный бок приземистого кургана зиял чернотой, как черный задник фотографа, а перед ямой, уставясь на Эдмондса, застыли два человека: один держал в руках что-то вроде ящика с кормом - хотя Эдмондс понимал, что с вечера этой парочке недосуг было кормить ни мулов вообще, ни Алису в частности, - другой держал над накренившейся развалиной-панамой дымный факел из сосновых сучьев.

- Ты, Лукас! - крикнул он.

Джордж отбросил факел, но Эдмондс уже наколол их на луч фонаря. Только теперь он заметил под деревом белого, коммивояжера - шляпу с опущенными спереди полями, галстук и прочее, - а когда тот встал - брюки, закатанные до колен, туфли под толстым слоем застывшей грязи.

- Валяй, валяй, Джордж, - сказал Эдмондс. - Беги. Я попаду в эту шляпу, а тебя даже не оцарапаю. - Он подошел поближе, луч фонаря стянулся на металлическом ящике с регуляторами и шкалами, поблескивавшем в руках у Лукаса. - Так вот они где, - сказал он. - Триста долларов. Привез бы нам кто-нибудь такие семена, чтобы надо было работать с Нового года до Рождества. Стоит вам, неграм, остаться без дела - жди беды. Но это ладно. Сегодня ночью я из-за Алисы беспокоиться не буду. И если вам с Джорджем охота догулять остаток ночи с этой дурацкой машиной - дело ваше. Но к утру Алиса должна быть в своем стойле. Слышите?

Тут рядом с Лукасом возник торговец. Эдмондс уже и забыл о нем.

- Что это за мул? - спросил торговец.

Эдмондс навел на него фонарь.

- Мой, сэр, - сказал он.

- Вот как? - сказал тот. - У меня купчая на мула. Подписанная вот этим Лукасом.

- Даже так? - сказал Эдмондс. - Можете нарвать из нее бумажек и зажигать трубку.

- Вот как? Слушайте, мистер не-знаю-как-вас...

Но Эдмондс уже перевел фонарь на Лукаса, который все еще держал искательную машину перед собой, словно какой-то освященный, символический предмет для церемонии, обряда.

- А впрочем, - сказал Эдмондс, - я вообще не намерен беспокоиться о муле. Я тебе утром сказал, как я смотрю на это дело. Ты взрослый человек; хочешь дурака валять - я тебе помешать не могу. И не хочу, черт возьми. Но если к утру Алисы не будет в стойле, я позвоню шерифу. Слышишь или нет?

- Слышу, - угрюмо отозвался Лукас.

Тут опять вмешался коммивояжер:

- Вот что, дядя. Если этот мул куда-нибудь отсюда денется, пока я его не погрузил и не увез, я позвоню шерифу. Это ты тоже слышишь?

Эдмондс встрепенулся, направил свет в лицо коммивояжеру.

- Это вы мне, сэр? - сказал он.

- Нет, - ответил торговец. - Это я ему. И он меня слышал.

Эдмондс задержал луч на его лице. Потом опустил, так что их ноги оказались в озерке света. Он убрал пистолет в карман.

- У вас с Лукасом есть время до рассвета - разобраться с этим. Когда взойдет солнце, мул должен стоять у меня в конюшне.

Он отвернулся. Лукас смотрел ему вслед, пока он шел к Дану, ждавшему на краю прогалины. Потом оба скрылись, и только огонек качался и мелькал среди кустов и деревьев. Наконец и он исчез.

- Джордж Уилкинс, - сказал Лукас.

- Сэр?

- Найди факел и зажги. - Джордж выполнил приказ; снова красный огонь заструился, зачадил и запах под августовскими звездами убывающей ночи. Лукас опустил искательную машину и взял факел. - А ну, бери ее в руки, - сказал он. - Сейчас я их найду.

Настало утро, а денег они так и не нашли. Факел побледнел в сером, волглом свете зари. Коммивояжер спал на мокрой земле; он свернулся калачиком, спасаясь от рассветного сырого холода, - небритый, фасонистая городская шляпа скомкана под щекой, галстук съехал на сторону под воротничком грязной белой рубашки, брюки закатаны до колен, туфли, вчера начищенные до блеска, превратились в два кома засохшей грязи. Когда его разбудили, он сел и выругался. Но сраp вспомнил, где он находится и почему.

- Ну вот что, - сказал он. - Если мул хоть на шаг отойдет от хлопкового сарая, где мы его оставили, я вызову шерифа.

- Мне еще одна ночь нужна, - сказал Лукас. - Деньги тут.

- Хоть одну ночь, хоть сто, - сказал коммивояжер. - Хоть до самой смерти тут оставайся - на здоровье. Только объясни мне сперва, почему этот говорит,

что он хозяин мула?

- Я с ним разберусь, - сказал Лукас. - Нынче утром и разберусь. Вы об этом не волнуйтесь. А еще, если захотите сами увезти сегодня мула, шериф его у вас

отберет. Оставьте его где он есть, не беспокойте попусту себя и меня. Дайте мне машину еще на одну ночь, я все устрою.

- Ладно, - сказал торговец. - Но ты знаешь, во что тебе станет еще одна

Они вернулись к автомобилю торговца. Он положил искательную машину в багажник и запер. Высадил он их у калитки Лукаса. Автомобиль резко взял с места и уехал по дороге. Джордж смотрел ему вслед, часто моргая.

- Чего теперь будем делать? - сказал он.

- Завтракай поживее и сразу сюда, - сказал Лукас. - Тебе до полудня надо в город съездить и вернуться.

- Мне спать охота, - сказал Джордж. - Я тоже совсем не выспался.

- Завтра поспишь, - сказал Лукас. - А может, и нынче ночью успеешь.

- Сказали бы раньше, я бы с ним поехал и вернулся.

- Ха, - отозвался Лукас. - Да не сказал вот. Иди поживее завтракай. А хочешь, чтобы тебя попутная до города довезла, так сейчас и давай, не жди завтрака. Не то придется пешком идти тридцать четыре мили, а в полдень тебе надо быть здесь. - Через десять минут, когда Джордж вернулся к калитке, Лукас встречал его,

держа в руке чек, заполненный старательным, корявым, но вполне разборчивым почерком. Чек был на пятьдесят долларов. - Получи серебряными, сказал Лукас. - И чтобы в полдень был здесь.

Автомобиль торговца затормозил перед калиткой Лукаса уже в сумерках; Лукас с Джорджем ждали его. У Джорджа была кирка и совковая лопата с длинной ручкой. Коммивояжер побрился, и лицо у него было отдохнувшее, шляпа вычищена, рубашка свежая. Но сегодня он надел бумажные штаны защитного цвета, еще не расставшиеся с фабричным ярлыком и морщинами от лежания на полке, с которой их сняли только утром, когда открылся магазин. Он встретил Лукаса ядовитым взглядом.