Рамблер читает Алмазную даму,

Рамблер давно признает эту даму.

Рамблер один ей прекрасно владеет,

Рамблер и дама алмазом владеет…

Переросла сама себя,

Остыл фонтан душевных струй,

Иссякла, видимо любя,

И жизнь сказала тихо:

– Тпру…

Что это значит, не пойму,

Но пустота необъяснима,

Коль надоело же уму,

Слова писать издательств мимо.

Мой вертолет упал с небес,

И я присела на рессорах,

И это видимо венец,

Моей мечты в столбцах позора.

На самом деле – пустота,

Само записанной натуры,

Каких-то мыслей чехарда,

Идет, бредет весьма понуро.

Не перепрыгнуть мне себя,

И пересказ любой не вечен,

Вчера я вспомнила тебя,

А ты живи, ты будь беспечен.

Хорошее чувство единства,

Признанья о дружбе – просты.

Но годы слетают, как листья.

И встречи мои, как посты…

Одно отторженье от дружбы,

Не радуют встречи обид,

И жизнь превращается в службу,

На чувства наброшен лимит.

Сложнее найти мне задачу,

Для собственных, в общем, мозгов,

Не видя любви и отдачи,

Как будто я вся из долгов.

Должна и обязана, все же,

Взорваться желает душа,

Ну, рано мне жизнь – то итожить,

Свои междометья верша.

Такая я вся и сякая,

Тружусь я с утра до утра,

Живу, никого не лаская,

Я вся из труда до труда…

Я смотрю за стареньем людей,

Как они убывают с годами,

Мне их боли с годами видней,

Их проблемы в больницах томами.

Все, как было, иль так, как сейчас.

Ноги тащат, идут, изменяясь,

Уплывает их радости час,

И живут они, жизни стесняясь.

Очень горько в себе замечать,

Измененья, старенья и боли,

Остается лишь только мечтать,

Что я встану, а боль не уколет.

Трын – трава моя болезнь,

Трын – трава.

Это вовсе не болезнь,

А игра.

Черти пляшут на ноге,

Вот и все.

Не пройду я налегке,

Что еще?

Раза два ее согну,

Дикий миг,

Я сама себе солгу,

Боли пик.

Не боли моя нога,

Не боли,

Я не бабушка яга,

Не лети.

Нет метлы, не улечу,

Но хочу,

Я пойду и подскачу…

Я шучу…

Возьму костыль, пройду по тротуару,

Глотая пыль несбыточных надежд,

Пройду тропой знакомого бульвара,

Среди людей и тополей невежд.

Меня ты бросил, только захромала,

Я с болью в сердце это говорю,

Тебе любви хромой недоставало,

И я в душе бессилием горю.

Оно понятно, есть меня моложе,

Они идут, качая каблуки,

А ты ведь мне стал и ближе и дороже,

Но это уже видно от Луки.

Я поняла, хромаю одиноко,

Я не достойна твоего словца,

Зачем тебе внимание трехногой,

А в прочем, есть четвероногая овца.

Возьму костыль, пройду по тротуару,

Глотая пыль несбыточных надежд,

Пройду тропой знакомого бульвара,

Среди людей и тополей невежд.

Актюарит солнце в бликах,

И биморфит в проводах,

И блокирует все лики,

И катается в ветрах.

Ну, а ты? Сидишь и таешь,

От чужих, простых речей,

И меня уже не манишь,

И не любишь горячей.

А, не буду слать флюиды,

Я в замерзшие мозги,

Да иди, иди, иди ты…

Ты с мозгами из розги.

Я найду себе иного,

Кто умней тебя в сто крат,

Да, другого дорого.

Ну, а ты? А ты ведь рад,

Что тебя послали к черту,

По бионовым путям,

Мы с тобой любовь не чертим,

Мы обходим чувства ям.

Я сегодня повстречала,

Свою давнюю любовь,

Всей душой ему кричала,

Но не дрогнула и бровь.

Вот спасибо, так спасибо,

Надоела нелюбовь,

Ты стихом меня спаси-ка,

В этом старь и в этом новь.

Я люблю в мужчин влюбляться,

И в любви рождать стихи,

Так могу я закаляться.

А грехи? Мои стихи!

Снег блестит серебряным ковром.

Ели распахнули с блеском шубы.

Я кричу, тихонько:

– Милый Гном!

Ну, а ты молчишь, надувши губы.

Ты молчишь. Глядишь во все глаза,

Словно ты меня впервые видишь.

На глазах моих висит слеза.

Или у тебя другие виды?

Видимо ты смотришь сквозь меня.

Видишь позади другую даму?

Ладно, побреду я семеня,

Только бы не видеть сердца яму.

Не стоит думать о беспечности,

Когда душа горит тобой,

Когда бы надо бы о вечности,

А сердце все не бьет отбой.

Все просит некой человечности,

С одним тобой, с одним тобой.

Потерянное сердце,

Уставшее болит,

Твои слова все перцем,

Мне больше не магнит.

Я забиваю гвозди,

В сантехнике вожусь,

Прощать тебя мне поздно,

И лучше воздержусь.

Потерянное сердце,

Не кается в грехах,

Закрыта секса дверца,

Да, будет так в веках!