Когда наша мать испустила последний вздох, убитая нашим ножом, я увидел, как на лица Римо и Нино снизошло умиротворение.

***

Сгорбив плечи, я присел на краешек дивана, глядя на гневные красные отметины на моих предплечьях от порезов на запястьях. Док Каморры наложил мне швы, и вскоре бинты скроют раны, но не воспоминания. Тугое ощущение охватило мою грудь, смесь жгучей ярости и оцепеневшего мрака. С первым я мог справиться, а вот второе раздражало меня до чертиков.

Я посмотрел на труп нашей матери, лежащий в центре гостиной. Она вторглась в наш дом, в наши гребаные жизни, чтобы убить нас. У некоторых людей были проблемы с матерями. Этот термин даже не начинал описывать тот вид ужаса, с которым нам приходилось иметь дело. Это уже второй раз, когда она пыталась убить меня и моих братьев. Наша собственная чертова мать. Теперь, глядя на ее мертвое тело, я не чувствовал ничего, кроме гнева. Когда другие люди испытывали теплое чувство, думая о женщине, родившей их, я же испытывал только тьму и боль. В последний раз, когда она пыталась покончить с нами, я был слишком мал, чтобы понимать или помнить, но Римо и Нино несли на себе весь багаж того дня.

Мои братья были для меня всем, но даже я знал, что они оба балансировали на грани безумия. Ничего удивительного, когда твоя мать перерезала тебе вены и пыталась сжечь тебя заживо. Это было много лет назад и сегодня она попыталась снова, и почти преуспела. Мои братья искали близости со своими женами и детьми. Фабиано уехал за своей девушкой Леоной. Только Адамо и я были в нашем собственном пузыре. Наши взгляды встретились, на его лице промелькнули вина и стыд. Возможно, он надеялся на отпущение грехов; на то, что я подойду к нему и скажу, что все прощено.

После того как доктор перевязал меня, я с трудом поднялся на ноги, не обращая внимания на пляшущие перед глазами звезды, и направился к лестнице.

Я потащился в свою комнату и рухнул в постель. Потянувшись к мобильнику, я подумал написать Диего сообщение, но потом понял, что не имел понятия, что писать. Я не хотел, чтобы он думал, что случившееся беспокоит меня; не хотел показаться слабым перед кем-то, даже перед лучшим другом.

Бросив телефон, уставился в потолок. Тишина беспокоила меня сегодня, хотя раньше этого не было. Обычно, я бы пошел и нашел девушку, чтобы трахнуть ее, но даже для этого я не был в настроении. С перерезанными запястьями и раной на голове я не смог бы предоставить удовлетворительное шоу. Я бы, наверное, потерял сознание в середине траха и похоронил девушку под своим бессознательным телом.

Впервые в жизни мне захотелось, чтобы кто-то был рядом…хотя бы на несколько часов.

🐱Джемма🐱

Когда я спустилась к завтраку, то услышала мамино сопение.

— Бедные мальчики, — хрипло произнесла она.

— Эти мальчики — те самые люди, которые правят Западным побережьем с беспощадной жестокостью, Клаудия, — сказал Папа. — Они пережили Бенедетто, они переживут это, и, вероятно, выйдут из этого более сильными, чем раньше.

— Что происходит? — спросила я, входя.

Нонна сидела за столом, крепко зажмурившись и читая святые четки.

Диего ходил по комнате, глубоко нахмурившись. Папа обнимал за плечи плачущую маму, но это вовсе не означало, что произошло что-то ужасное.

Папа и Диего обменялись взглядами, решая, стоит ли мне об этом знать. Тони все равно позже расскажет мне все грязные подробности, но в последнее время меня раздражало, что моя семья все еще относится ко мне так, будто я не в состоянии ничего вынести.

— Каморра находится в боевой тревоге из-за инцидента в особняке Фальконе, — сказал Папа.

— Что за инцидент?

Диего достал свой телефон, проверяя сообщения, прежде чем засунуть его обратно в джинсы.

— Нера Фальконе пыталась убить своих сыновей.

— Опять? — ахнула я. — Что случилось потом? Кто-нибудь пострадал?

Истории о безумной матушке Фальконе все еще ходили по кругу. Когда Бенедетто еще находился у власти — люди не осмеливались обсуждать происходящее; но с тех пор, как Римо пришел к власти — все изменилось.

— Она воспользовалась поддержкой нескольких предателей, — осторожно сказал Папа. — Мы пока не знаем подробностей, но Римо созвал всех членов Каморры в Вегасе. Нам с Диего скоро придется уехать.

Диего кивнул.

— Я возьму куртку.

Я быстро последовала за ним, когда он вышел из кухни.

— Как Савио?

— Я не знаю. Он еще ничего не написал.

Я схватила его за руку.

— Диего, ты что, совсем дурак? Ты должен спросить у него, все ли с ним в порядке. Он же твой друг.

Диего стряхнул меня с себя.

— Если так, то это будет означать, что я считаю его слабым. Джемма, он мой друг, но он еще и Фальконе. Он и его братья правят Каморрой. Он не скажет мне, даже если с ним не все в порядке. И я все равно увижу их на собрании на Арене Роджера.

Я ничего не поняла. Если мать Савио пыталась убить его и его братьев, это должно было потрясти его, Фальконе он или нет.

— Держись подальше от дел Савио, Джемма. Я предупреждаю тебя.

Как только папа и Диего ушли на встречу, я бросилась в свою комнату и схватила телефон из ящика для носков. Даже несмотря на то, что мы с Савио больше не тренировались вместе, если я не сопровождала Диего на его тренировку — что все еще случалось время от времени — у меня все еще имелся его номер. Может, Диего и не мог написать своему другу по какой-то причине глупого кодекса тестостерона, но я была девушкой.

Прежде чем сомнения смогли одолеть меня, я быстро набрала сообщение и отослала его.

Привет Савио,

Надеюсь, с тобой все в порядке. Я так сожалею о произошедшем. Если тебе что-то нужно или хочешь с кем-то поговорить, то я здесь.

Китти

Поначалу его прозвище беспокоило меня, но оно выросло со мной, потому что Савио был единственным, кто называл меня этим именем. Когда через несколько минут я не получила ответа, меня охватило беспокойство. Может я перешла черту? Мы с Савио не были настоящими друзьями. Мы были... я даже не была уверена кем.

Мой телефон запищал, и у меня чуть не случился сердечный приступ. Желудок сжался, и я проверила ответ Савио.

Спасибо, Китти. Единственное, что мне необходимо, это вкусный миндальный торт, который печет твоя Нонна. ;-)

Я понимала, что он шутит, но, ощущая головокружение от его ответа, направилась вниз. Мама ушла в магазин за продуктами. Всякий раз, когда случалось что-то ужасное, она готовила бурю всего, будто вкусная еда могла уничтожить всю тьму в мире. Нонна спала на диване, все еще сжимая в руке четки. Я подошла к ней и накрыла одеялом. Она, должно быть, восприняла эту новость тяжелее всех, ведь ее сын, брат отца, был убит предателями вскоре после прихода Римо к власти.

Я проскользнула на кухню и схватила все необходимое для торта. Я пекла его бессчетное количество раз вместе с Нонной, так что знала наизусть, что нужно делать. Тони прислала мне сообщение, пока я ждала, когда испечется торт.

Пожалуйста, будь у своего телефона! Ты слышала, что произошло с Фальконе?

Я позвонила ей. Вероятно, она знала подробности, которые никто не потрудился мне сообщить.

— Рассказывай.

— Адамо помог своей матери сбежать из психиатрической больницы, в которой она находилась, а потом она сбежала и заставила Савио, Нино и Римо перерезать себе вены!

Я судорожно сглотнула.

— Что?

— Тоже не могу в это поверить. Но папа мне это рассказал. У них всех повязки на запястьях прикрывающие порезы. Ты можешь в это поверить? Если я еще раз пожалуюсь на свою мать, напомни мне о Нере Фальконе.

Официальная версия заключалась в том, что мама Тони погибла в автомобильной катастрофе, хотя на самом деле она сбежала с французом.

Я попыталась представить себе, как сейчас чувствует себя Савио. Его собственная мать заставила его перерезать себе запястье. Это было варварство и жестокость.

— Ты на Арене?

— Ты знаешь о собрании?

— Мхмм.

— Папа не разрешил мне приехать. Он сказал, что Римо Фальконе собирается показать на одном из предателей пример перед другими людьми. Папа сказал, что, зная Капо, там будет кровь, рвота и моча, которое необходимо будет очистить позже.

Я вздрогнула. Я слышала о жестокости Фальконе, но никогда не была свидетелем этого.

— Я пеку торт для Савио, чтобы он почувствовал себя лучше. Я хотела взять его с собой на Арену.

Тони на мгновение замолчала.

— Не входи внутрь. Просто поставь его на его машину, хорошо?

— Хорошо. С каких это пор ты стала самой разумной?

— Когда Савио обеспокоен, я должна быть такой. Ты теряешь голову рядом с ним.

Печь издала звуковой сигнал.

— Я вовсе не теряю голову. А теперь мне пора идти. Торт готов.

— Я серьезно, Джемма, будь сегодня осторожна, хорошо? Ты считаешь Савио симпатичным парнем, потому что знаешь его с этой стороны, но он Фальконе, и папа уже давно с ним общается. После того, что случилось вчера, Савио, вероятно, все еще на грани и ищет выход. Не будь той отдушиной.

Тони казалась обеспокоенной, но у нее действительно не было причин для переживаний.

— Все будет хорошо. Я сообщу тебе, когда представится такая возможность.

Я повесила трубку и достала торт из духовки, пока он окончательно не сгорел.

Как только торт немного остыл, я положила кусочки в самый большой контейнер, который у нас был, и направилась на задний двор. Я схватила старый велосипед Диего и поехала к Арене. Если повезет, то никто из моей семьи не заметит моего путешествия.

На стоянке перед Ареной Роджера было полно машин. Вокруг стояло несколько роскошных моделей, но я не видела медного Бугатти. У Савио, наверное, уже появилась новая машина. Я припарковала свой велосипед перед входом, а затем замялась. Я не могла оставить контейнер перед баром.

Я достала телефон и отправила Савио еще одно сообщение, сообщив ему, что нахожусь на парковке.

Внутри раздался крик, заставивший меня отступить на несколько шагов и вздрогнуть.

— Это не место для тебя, Китти.