Король Людовик I Великий не любил Польшу и передал область Червонная Русь (которая фактически совпадала территорией с Галицким княжеством), под управление венгерской администрации. После смерти Людовика I Великого не имевшего наследника мужского пола, королевой Польши стала его дочь Ядвига, которая вышла замуж за литовского князя. Польша в скором времени упразднила Галицкое княжество, попавшее в её состав, создав на его территории Русское воеводство польской короны, административным центром которого стал город Львов. Литва же объединила подконтрольные ей территории бывшего княжества в Волынское воеводство. Галицко-Волынское княжество прекратило своё существование как единое политическое целое.

Коренное (восточнославянское) население Галиции, Буковины, Закарпатья называло себя прилагательным «руськи» или существительным «русины».

Уже к началу 16-го века все социальные верхи (магнаты и паны) Галиции сменили обрядность, перешли из православия в католицизм и полонизировались. После 1453 г., завоевания Константинополя османами, когда Вселенский патриарх оказался фактическим заложником султанов Османской империи и раскола в Киевской митрополии после Флорентийской унии, шляхта и высшее духовенство Киевской митрополии начали склоняться к унии (союзу) с Римом. За прошедшие после Брестской унии 1596 г. столетия грекокатолическая (униатская) церковь укоренилась в Галиции и стала традиционной религией для многих её жителей.

Поражение восстания Костюшко (1794), направленного против разделов страны, послужило поводом для окончательной ликвидации польско-литовского государства. 24 октября 1795 года государства, участвующие в разделе, определили свои новые границы. В результате Третьего раздела Россия получила литовские, белорусские и украинские земли к востоку от Буга и линии Немиров-Гродно, общей площадью 120 тыс.км² и населением 1,2 млн человек. Пруссия приобрела территории, населенные этническими поляками, к западу от pp. Пилицы, Вислы, Буга и Немана вместе с Варшавой (получившие название Южной Пруссии), а также земли в Западной Литве (Жемайтия), общей площадью 55 тыс. км² и населением в 1 млн человек. Под власть Австрии перешли Краков и часть Малой Польши между Пилицей, Вислой и Бугом, часть Подляшья и Мазовии, общей площадью 47 тыс. км², и населением 1,2 млн человек.

Польские паны владели землей Западной Украины с 1340 года – и результат ополячивания является главной темой произведения. Кельсиев показывает горькую судьбу южнорусского народа, который при всей видимости гражданской свободы после крепостнической Речи Посполитой, живет, по его мнению, гораздо хуже русского крестьянина, который к тому времени уже получил свободу, но, даже простой крепостной в России в сравнении с русинами был защищен общиной от голода, и в том крепостном укладе мог сделать разнообразную карьеру - стать кузнецом, выбиться в купцы на откуп и т.д. Русский помещик моральным правом обязан был не позволить своему крепостному умереть от голода. Гражданская свобода же, дарованная русину австрийским правом, обрекала его на нищенское существование прикованным к его маленькому земельному наделу, составлявшему его единственную собственность. Малейший неурожай ставил русина на грань голода, а спасительной взаимопомощи, как в русской общине, не было и в помине. «Свободная» Австрия предоставляла русинам полную «свободу» умирать от голода. Глазами очевидца мы видим отсутствие зажиточности даже у местной элиты в виде православного духовенства. Австро-Венгерское правительство вообще не проявляло заботу о жителях Западной Руси, о чем свидетельствует поголовная неграмотность южнорусского населения, что было продолжением польской политики по лишению у местных русских прослойки грамотных людей. Это был один из способов отрыва южных русских от России – через лишение их грамотности на родном языке, что влекло невольный переход на другие языки. Русскому приходилось ополячиваться, чтобы получить какое-то образование для продолжения хоть какой-то карьеры. Письменность не развивалась, а равно литературный язык местных южных народов отсутствовал, а могучий русский литературный язык в эти отделенные от России места не допускался властями Австро-Венгрии. Василий Кельсиев обвиняет и Россию как мать, забывшую о существование своих сыновей, оторванных границами. И в этом была большая доля правды – ведь Россия при разделе Польши больше озаботилась получением центральных земель самой Польше, чем своих исторических земель на юге, но видно, в окружении царя уже отдавали себе отчет о проблемах связанных с присоединением Галиции к России. Подтверждением можно считать записку Дурново, когда непосредственно перед Первой мировой войной правый черносотенец бывший министр Петр Николаевич Дурново взывал к царю Николаю Второму с предостережением: - «Государь! Единственным призом в этой войне может быть Галиция», но «только безумец может хотеть присоединить Галицию. Кто присоединит Галицию, потеряет империю...»

Благодаря большевикам, заигрывавшим с национально освободительным движением и их полной безграмотности в отношении сути украинского сепаратизма,– а теперь уже сформировавшемуся украинскому национализму была предоставлена огромная территория и аудитория для распространения своих разрушительных идей. Вершиной глупости по незнанию сути украинства, стало присоединение Галиции к Украине Сталиным, который очевидно записку Дурново николаю 2 - не читал и отметил свою деятельность этой фатальной ошибкой для судьбы Украины, да и России тоже. Я могу лишь повторить обращение Василия Ивановича Кельсиева: - сегодня самим сознательным украинцам всего лишь ради самосохранения надо изучить вопрос о сути украинства и понять его гибельность. Ведь само слово Украина – это лозунг об отделении юго-западной части от основы единого организма, под которым надо считать народ единый русский. Сознательное самоназвание польским словом «украiнец» означает признание себя самого сепаратистом Русского мира.

Надеюсь, читатели в книге Галичина и Молдавия, путевые письма Василия Кельсиева[2] найдут ответы на многие вопросы, на роль главного из которых ситуация на Украине выдвинула вопрос об истоках украинского сепаратизма, основной работой по которому считается монографию американского ученого Николая Ульянова Происхождение украинского сепаратизма, изданная в 1966 году в Нью-Йорке.

О судьбе фотографий, сделанных Кельсиевым во время его путешествия, нам ничего не известно, хотя он упоминает о них в тексте. Первое издание путевых писем в 1868 году вышло без иллюстраций, которые могли бы дополнить его описания быта жителей, которых он изучал во время своего путешествия. Я взял на себя смелость дополнить тест писем иллюстрациями этнографического характера и, главное, – картами, поясняющими маршрут Кельсиева и историю южных русских, коренные территории которых часто переходили из государства в государства.

Представляя читателям собрание моих писем из путешествия по Галичине и Молдавии в 1866 – 1867 гг., я считаю не лишним сказать несколько предварительных слов. То, что я рассказываю об этих странах, вынесено мною не из библиотек, а из личных наблюдений. Я рассказываю о Галичине и Молдавии так, как я сам к ним мог отнестись, и мой читатель волей-неволей заметит, что я относился к ним настолько искренно, насколько это было возможно. Я рисую картину того, что видел, и рассказываю то, что понял. Если отзывы мои о положении дел в Галичине, о поляках и евреях кому-нибудь покажутся несправедливыми, то журнальной полемики я с ним не подыму, покуда мой оппонент сам не потрудится исследовать эти малоизвестные края. И так вся моя книга основывается исключительно на моих личных наблюдениях, и в чем я не прав и в чем я могу ошибаться как человек, пускай оппоненты мои проверят на месте. Затем, к вопросу о евреях, поднятом мною, сделано несколько подстрочных примечаний в ответ на нападки, которыми меня угостили некоторые органы нашей печати; прибавлю здесь одно – что этот вопрос чисто русский, и что мы в нем не можем руководиться примером Западной Европы, хоть бы по тому одному, что во всей Западной Европе число евреев ничтожно, а у нас они – сила и власть, и вопрос об них касается нас слишком близко, притом западные верования и западные принципы для нас в данном случай далеко не указка.