Очевидно, даже сын тети Дорис, Филипп Петтигру, был не в курсе размеров материнского состояния, ибо при чтении завещания он выглядел таким же потрясенным, как и Элиза. Он был явно ошеломлен как величиной суммы, так и тем фактом, что мать исключила его из завещания.

Она как сейчас помнила ту болезненную бледность, которая проступила на лице кузена, как только поверенный закончил чтение. Элизе также никогда не забыть той мимолетной вспышки жгучей ненависти, которая промелькнула в холодных черных глазах Филиппа, прежде чем он усилием воли взял себя в руки.

Поежившись при этом воспоминании, она поспешила отодвинуть его в прошлое.

С тех пор Элиза очень мало истратила из завещанных ей средств, и ничего на себя. Она дала всем тетиным слугам значительную долгожданную прибавку к жалованью. Она также распорядилась, чтобы управляющий тети Дорис оплатил крайне необходимый ремонт тетиного городского дома. Этот дом тоже был теперь ее собственностью. Но приличия не позволяли ей, незамужней девушке, жить одной в доме, да, по правде говоря, ей и не хотелось жить ни одной, ни с нанятой компаньонкой.

Спасибо Вайолет и Адриану. Благослови их Господь, подумала Элиза, за их любезное приглашение пожить у них в доме.

Она полагала, что в данных обстоятельствах будет только разумно истратить часть своего наследства. Взглянув на Вайолет, она поняла, что подруга близко к сердцу принимает ее положение. И, учитывая душевную доброту Вайолет и ее искреннее желание помочь, как могла она отказаться?

– Новый гардероб будет нелишним, – согласилась она.

– Хорошо, – кивнул Кит, сверкнув быстрой улыбкой, затем достал из жилетного кармана золотые часы, открыл крышку и взглянул, который час. – Что касается остального, почему бы нам не обговорить это завтра? У меня запланированы кое-какие дела на вечер, и я не намерен опаздывать.

Он поднялся.

– Ну конечно, иди. – Вайолет дружески сжала руки Кита на прощание. – Ты не пожалеешь, что согласился помочь.

– Гм-м… Время покажет, – пробормотал он. – Мисс Хэммонд, до завтра.

Элиза кивнула:

– Милорд.

Она ждала, когда он выйдет из комнаты, и только потом осознала, с какой силой она стиснула руки на коленях. Кровь вновь устремилась к побелевшим пальцам, когда она ослабила хватку. Сконфуженная, она вздохнула: «Милостивый Боже, что я наделала?!»

– Держите удар левой, милорд. Вот так. Отлично.

Столкновение его боксерских перчаток с твердой, мускулистой грудью противника отзывалось в руках Кита, словно удар о камень. Раз, два, три, затем отход. Он развернулся и едва не получил резкий удар в голову, но вовремя успел поднырнуть и уклониться. Капли пота блестели на его груди, усеивали лоб и, медленно стекая, щекотали виски.

Его противник кружил, своими темными глазами пытаясь отыскать незащищенное для атаки место. Кит делал то же самое, оценивая ситуацию, понимая, что его реакция должна быть молниеносной, почти инстинктивной, если он хочет одержать верх. Партнер на его сегодняшней тренировке был крепким как дуб, огромным и таким же сильным.

Никаких послаблений и поблажек.

Но с другой стороны, Джентльмен Джексон никогда не выставлял против него менее слабых боксеров, зная, что Кит предпочитает сильных и что он не из тех, кто станет жаловаться, заработав парочку синяков.

Внезапно здоровяк пригнулся и ринулся на него в попытке заставить Кита опустить перчатки и пасть жертвой ложной атаки. Но Кит разгадал его тактику и держался твердо, не обращая внимания на вспышку боли в боку, когда получил ощутимый удар.

Не давая противнику прийти в себя и ринуться в атаку, он нанес удар справа по косой в челюсть, за которым последовали быстрые удары в ребра. Мужчина отступил на несколько шагов. Кит нагнал его и снова атаковал, нанося серию чистых, мощных ударов.

Здоровяк покачнулся и полетел навзничь. Деревянный пол под ногами Кита вздрогнул, когда его противник рухнул на землю. Секундой позже тренер бросился вперед, чтобы помочь сесть повергнутому боксеру, который тряс головой, приходя в себя.

Удовлетворение от победы волной омыло Кита. Он наклонился вперед и уперся перчатками в бедра, стараясь отдышаться.

Несколько джентльменов, собравшихся посмотреть на схватку, захлопали, выражая свое одобрение.

– Отличная работа, милорд, – заявил Джентльмен Джексон, выступая вперед. – Не многие могут одолеть Финка, который когда-то победил самого Тома Крибба. Если бы вы не были лордом, сэр, я выставил бы вас на профессиональные состязания и сделал ставку на вашу победу. Боюсь, однако, что ваш высокочтимый брат этого не одобрит.

Да, молча согласился Кит, принимая помощь от мальчика-слуги, который подбежал, чтобы развязать ему перчатки. Адриан решительно не одобрил бы его участие в публичных кулачных боях, так популярных в эти дни. Джентльмен может боксировать ради спортивного интереса или улаживать дело чести посредством дуэли на шпагах или пистолетах, но он никогда не дерется ради денег или славы и уж определенно не на публике.

Сняв перчатки, Кит взял у мальчика полотенце и стал вытирать пот с лица и груди.

– Благодарю за доверие, Джон. Услышать похвалу от вас – дорогого стоит. Неплохой был раунд. Я даже проголодался.

Джексон рассмеялся. О непомерном аппетите Кита было хорошо известно и здесь.

– Рад слышать это, милорд. Мы увидим вас на следующей неделе в обычное время?

Кит открыл было рот, чтобы согласиться, но потом остановился. Ведь он не знает. Возможно, на следующей неделе в это время придется обучать мисс Хэммонд.

– Пока не знаю. Еще не определился со своими планами, – сказал он Джексону. – Я дам вам знать.

– Хорошо, милорд. Добро пожаловать в любое удобное для вас время.

Джексон отошел, направившись к группе других джентльменов, обучающихся боксерскому мастерству. Кит же подошел к своему партнеру в этой схватке, который уже достаточно оправился, чтобы стоять на ногах Кит пожал руку здоровику, поблагодарив его за матч, после чего покинул ринг.

Память тут же услужливо подсунула ему воспоминание о глупости, которую он вчера совершил, и он мысленно застонал. Ну как, скажите на милость, его угораздило согласиться сыграть роль свахи для Элизы Хэммонд? Ибо, как бы Вайолет это ни называла, по сути, так оно и есть. К счастью, ему не придется подбирать для Элизы мужчин, но ему вменяется в обязанность подвергать их проверке, чтобы, попросту говоря, отделить зерна от плевел.

Хуже того, он согласился преобразить ее внешне, сделать из невзрачной старой девы очаровательную светскую красавицу. Превращение, которое потребует чуда, никак не меньше.

«Матерь Божья, о чем я думал?»

Он уже намеревался мягко, но решительно отказать Вайолет в нелепой просьбе и дать тягу, и вот тебе раз! И глазом не успел моргнуть, как уже сидел и болтал с ними обеими строя планы по улучшению гардероба и прически Элизы.

Верно, на него нашло какое-то умопомрачение, не иначе. Да, он умеет расположить к себе людей, но он не какой то там жеманный щеголь. Он боксирует. Он фехтует. Он занимается греблей. Он ездит верхом и правит лошадьми. Он даже до сих пор время от времени принимает участие в состязаниях по ходьбе.

Но он же не умеет делать женские прически и выбирать одежду.

А теперь, похоже, именно этим он и собирается заниматься, начиная с сегодняшнего дня. Дьявол побери, если кто-то из его приятелей прослышит об этом, его же поднимут на смех. Он станет посмешищем всего Лондона.

Но что делать, он уже влип в эту историю. По крайней мере, это будет для него освежающей пробой сил. Быть может, это занятие поможет ему спастись от сильнейшей скуки, которая охватила его со времени возвращения из-за границы. Ему нравилось жить на континенте, встречаться с новыми людьми, знакомиться с новыми местами. Будь его воля, он бы еще попутешествовал, поехал бы в Индию, на Восток, может, даже в Америку. Но Адриан написал, что мама скучает по нему и хочет, чтобы он вернулся домой. Спрашивал, когда он намерен остепениться; заняться каким-нибудь серьезным делом, жениться и обзавестись семьей.