И это действительно так. Не случайно главный критик госкорпораций Алексей Кудрин под грифом Минфина обнародовал очередной проект - создать компанию-оператор Национальная система платежных карт (НСПК) "Российская платежная карта" в форме госкорпорации, которая будет отвечать за развитие национальной платежной системы. А следом за ним и героический полярник, депутат Госдумы А.Чилингаров намекнул, что "осваивать Арктику" тоже можно только путем создания госкорпорации. И строители дорог успели озвучить такой же проект. А в скольких еще чиновных умах зреет нечто подобное и удобное?..

Концепция светского государства в мусульманских странах долгое время не получала широкого распространения. Там на протяжении многих веков считали, что религия и политика неотделимы друг от друга и что управление государством должно основываться на религиозных принципах. Первые радикальные реформы, в результате которых секуляризм получил не только формальное закрепление в официальных документах, но и практическое воплощение, были проведены в 20-х годах прошлого столетия президентом Турецкой Республики Мустафой Кемалем (Ататюрком).

Следует отметить, что его взгляды и убеждения вовсе не возникли из идейного вакуума. Помимо безусловного влияния на них некоторых идей Запада, заметно влияние на Кемаля идеологических установок так называемых турецких просветителей: Ибрагима Шинаси, Намыка Кемаля, Али Суави и Тевфика Фикрета. Но самое большое воздействие на него, пожалуй, оказали сочинения Зии Гекалпа (1875-1924) - видного теоретика младотурок, пришедших к власти в Османской империи в результате революции 1908-1909 гг. Турция в её национальных границах и "турецкий мир", населенный тюркоязычными народами с турками во главе, оказались в центре внимания турецких общественно-политических деятелей. Туркистская доктрина триединства "одно государство - одна нация - один язык" быстро вытеснила двуединый постулат османизма (османского халифата) - "одно государство - одна вера".

Гекалп решительно выступил за отделение религии от политики и объявил туркизм идеологией возрождения турецкой нации на основе модернизации при широком заимствовании достижений западной цивилизации.

Наш век - век господства наций, утверждал Гекалп. Турецкая нация, как всякая нация, имеет свою, только ей присущую культуру. Родина - это очаг национальной культуры, зеркало религиозных, моральных и эстетических достоинств. При этом патриотическая мораль основана на признании священного характера национальной принадлежности. Туркам надлежит возродить свое - турецкое, обычное право, турецкую музыку, поэзию и т. п., выделить свой, турецкий, идеал, заключенный в турецких пословицах, эпосе и т.д.

В то же время следует заметить, что в теоретических изысканиях Гекалпа туркизм постоянно переплетался с османизмом и панисламизмом. "Мы, - писал он, - являемся плюралистами, наша национальная идеология - тюркизм, наша интернациональная идеология - исламизм, вместе с тем мы является сторонниками идей османизма…" Исламу туркизм оставляет вспомогательную роль - как элементу национальной культуры и идеологии возрождения турецкой нации. Однако это - ислам модернизированный, совместимый с современной западной цивилизацией. "Если мы не хотим вернуться в эпоху невежества, - заявлял Гекалп, - нужна реформа религии, отвечающая нашему национальному характеру. Следует изучить традиции, историю исламских институтов, чтобы знать, какие элементы современной цивилизации следует принять и развивать".

В попытке объединить в непротиворечивую систему идею турецкой национально-этнической общности, западную идею секулярного государства и ислам, Гекалп разрабатывал тезис о различии между понятиями культуры и цивилизации. Так, наряду с турецкой национальной культурой, как считал Гекалп, существуют две формы интернациональной культуры, две сферы цивилизации, обобщающие в себе бытие целых групп наций: культура религиозной общности и западная культура. При этом "турецкая нация относится к урало-алтайской лингвистической группе народов, а вместе с тем является частью цивилизационной мусульманской общности и принадлежит к западной интернациональной сфере". Рассматривая туркизм как подлинную опору для ислама в борьбе против сил космополитизма, Гекалп вместе с тем отводил исламу в его модернизированной форме роль только одной из функциональных систем национального турецкого секулярного государства.

Отвергая традиционный ислам, панисламизм как политическую доктрину, вмешательство религиозных деятелей в дела общества и государства, Ататюрк вслед за Гекалпом не отвергал позитивный потенциал ислама. В период борьбы за национальную независимость приверженность исламу давала туркам дополнительный импульс: Мустафа Кемаль в то время носил титул гази - "Победителя неверных". Будучи в глубине души атеистом, он поддерживал реформированный ислам в качестве национальной турецкой религии. "Наша религия, - говорил он, - самая разумная, самая совершенная из религий… Для того, чтобы выполнять свою естественную миссию, она должна согласовываться с разумом, наукой и логикой".

Последовательный секуляризм Ататюрка остается основным компонентом официальной идеологии и в современной Турции. Однако на практике в течение последних десятилетий, особенно после прихода к власти Партии справедливости и развития, возглавляемой "цивилизованным исламистом" Р. Т. Эрдоганом, произошла заметная активизация роли ислама в политической и общественной жизни страны, что, по мнению экспертов, неизбежно ведет к уменьшению зависимости от Запада и усилению самостоятельности во внешней политике.

Некоторые наблюдатели даже говорят, что сегодня в Турции полным ходом происходит процесс реисламизации. Если это действительно так, то значит, что в жизни этой страны наступает новый период и что эра Ататюрка и его идей постепенно уходит в прошлое. Турция на наших глазах осуществляет превращение в подлинно независимое и передовое мусульманское государство. Последствия подобного превращения могут во многом изменить судьбы не только исламского, но и всего мира.

Филолог-эксперт Татьяна Миронова, адвокат Дмитрий Аграновский и один из лидеров русского националистического движения Александр Белов собрались в редакции газеты "Завтра", чтобы обсудить так называемую "проблему 282". Почему наличие в уголовном кодексе РФ статьи "о разжигании национальной розни" не способствует сглаживанию межнациональных и социальных противоречий, а напротив приводит общество к жесткому противостоянию с властью? Об этом рассуждают эксперт, защитник и обвиняемый по 282-й статье.

"ZЭК." Уважаемые коллеги! Все вы имеете непосредственное, можно сказать - профессиональное, отношение к теме сегодняшнего разговора, поэтому предлагаю для начала высказать свои соображения по поводу всем известной статьи 282 УК РФ.

ДМИТРИЙ АГРАНОВСКИЙ. Мне сразу на ум пришло обращение самых либеральных правозащитников, от Льва Пономарёва до Бориса Стругацкого, которые протестуют против расширительного толкования статьи 282. Это люди совершенно других, относительно здесь присутствующих, политических убеждений, но они тоже обеспокоены. Эта статья имеет настолько расширительное толкование, что под неё можно подвести практически всё, что угодно. Я сам слышал фразы, сказанные серьёзными людьми, что, мол, критика начальства - это экстремизм. Началось всё это с благих вещей: действительно, нельзя призывать к насилию над людьми, нельзя унижать кого-то по принципу принадлежности к какой-то расе или религии. Изначально идея была хорошая. Но, во-первых, слишком избирательно она действует. В основном-то привлекаются люди одной национальности, это прежде всего русские. А остальные оказываются неохваченными, хотя там тоже хватает радикальных националистов. Далее мы уже говорим о расширительном толковании, когда действительно все опозиционно политически настроенные люди могут быть по этой статье привлечены - от националистов до коммунистов. Под разжигание социальной розни можно подвести всё что угодно. Например, Савву Терентьева, который выступил, может быть и с некорректной критикой милиционеров, но тем не менее. И вот такого толкования, расширительного, экстремизма, я просто не знаю в европейской практике. Насколько мне известно, там практика такова - пока ты не перешёл к действиям, ты можешь высказываться очень широко. Но в России цена слова всегда была высока, поэтому здесь, видимо, уже само слово считается действием.