Теперь мне все было ясно. Все кусочки мозаики, прежде мне непонятной, после заключительного акта стали на место. Теперь я мог пронумеровать их. Несомненно, Линда давно тайком встречалась с Джеффом. И не просто встречалась. Для нее это был тот случай, которого нельзя упустить. И им обоим было мало их ворованного счастья. Им нужно было иметь все. Все на свете.

Я вспомнил ее напряженное молчание по дороге сюда. С тех пор как она услышала от Карбонелли описание Верано Кей и узнала, как там пустынно по окончании сезона, она задумала свое преступление. Договорившись с Джеффом, она завела тот разговор за игрой в бридж. Джефф, как они условились, горячо поддержал ее. Так они заманили нас обоих в ловушку. Джефф приобрел ружье. Я вспомнил, что оно было совсем новое. Целыми часами уже здесь обсуждали они детали, практиковались, репетировали. Они решили — или это Линда решила — избрать самый дерзкий путь. Они были уверены, что двум белым мышкам не выскользнуть из западни.

Они все учли. Он научил ее обращаться с ружьем: она должна была хорошо стрелять, чтобы ее пуля случайно его не задела. Она знала, что я не подойду к нему. Она не забыла ту кошку.

В Хукере должны были вспомнить, сколько раз меня видели там вдвоем со Стеллой.

Даже живая рыба! Эта порода рыб живучая. Вчера Джефф один ходил на рыбную ловлю. Я не видел, как он вернулся. Несомненно, он поймал этих трех рыб и оставил их в воде, нацепив на леску, конец которой прикрепил к низко свисавшей над заливом ветке ризофоры. Там же припрятал он и свое рыболовное снаряжение. Три живые рыбы — это не просто удачная, это почти гениальная деталь. Они знали, что я отберу у Линды ружье. Интересно, сколько раз они все это репетировали? Вероятно, такое скопление публики было для них неожиданным. Но ни для кого, кроме меня, действия их не выглядели неправдоподобно. Я видел, что зрителей они убедили.

Как внимательно должна была Линда осмотреть берег, прежде чем навести на Стеллу ружье? Как долго она колебалась? Или она не колебалась вообще, а Джефф, сцепив зубы и играя желваками, смотрел на залив в ожидании выстрела, который освободит его от жены, желавшей жить скромно. Выстрела, который откроет перед ним новый мир — мир, где он сам станет уже обладателем этих денег и где женщина, захватившая их для него, тоже будет принадлежать ему.

Легко было предвидеть, как поведет себя этот дурак Коули. Едва машина скрылась за поворотом, они поспешили к тому месту, где Джефф спрятал рыбу и снасти. Может быть, они из укрытия наблюдали за пляжем, чтобы появиться в самый нужный момент, как потом и случилось. Его нападение на меня было запланировано и вместе с тем искренно. Оно явилось разрядкой для его напряженных нервов и позволило ему выставить себя в выгодном свете перед властями, ведь действовал он с энтузиазмом.

Хотел бы я знать, что он ощутил при виде мертвого лица своей жены. Торжество? Жалость? Тревожное предчувствие возможной неудачи?

Сейчас не время было думать об этом. Краснощекий молодой человек поглядел на меня. У него были добрые, задумчивые глаза.

— Хорошенькая история, — сказал он мягко.

— Можно мне закурить?

— Берите.

Я с благодарностью затянулся.

— Мне нужно бы иметь адвоката, — сказал я, удивляясь, что голос мой звучит так спокойно.

— Пожалуй.

— Вы здешний. Не порекомендуете ли мне кого-нибудь?

— Многие в таких случаях выписывают адвоката из Тэмпы. Но лично я считаю, что наш Дженимен не хуже любой импортной знаменитости. Он борец, этот парень.

— Могу я позвонить ему?

— Вам скажут, когда можно будет воспользоваться телефоном, мистер.

— А вообще, что сейчас будет?

— Ну, полагаю, Вернон свяжется с Карлом Шеппом, прокурором, и они возьмут показания у вашей жены и у этого Джеффриса, а затем приедут сюда побеседовать с вами.

— Я ведь не обязан разговаривать без юриста, не так ли?

— Н е  о б я з а н ы.

В половине третьего мне принесли сэндвич и кока-колу. Я заставил себя съесть полсэндвича. Другую половину съел мой краснощекий страж. В три явилась торжественная процессия: Вернон, прыщавая стенографистка, высокий седовласый мужчина, похожий на политического зазывалу, и молодой человек в розовой тенниске с загорелыми, очень сильными руками, с лицом, точно вырезанным из цельного куска дерева, и умными глазами. Вернон поглядел на меня с равнодушным профессиональным неодобрением. Прыщавая девица уставилась с благоговейным ужасом. Политикан взирал с высоты сурового и непреклонного закона. Крепкий молодой человек смотрел на меня с живым человеческим интересом в глубоко посаженных серых глазах.

Они расселись, и Вернон сказал:

— Коули, это мистер Карл Шепп, окружной прокурор, а это его помощник мистер Дэвид Хилл. — Он открыл лежавшую перед ним папку с бумагами и продолжал: — Сейчас мы зададим вам несколько вопросов для протокола. Все, что вы скажете, может быть впоследствии обращено против вас.

— Мне хотелось бы, если можно, чтобы при беседе присутствовал адвокат.

— Это ваше право, — неохотно сказал он. — Мы отложим беседу до тех пор, пока вы свяжетесь с адвокатом и проконсультируетесь с ним, Коули.

— Я не хочу предварительно консультироваться с ним. Я и без того отвечу на любые ваши вопросы. Я просто хочу, чтобы он был при этом и слышал все, что я скажу.

— Руз, — обратился Вернон к моему краснощекому стражу, стоявшему у дверей. — У меня в кабинете есть список всех адвокатов, практикующих в нашем крае. — Принесите его и…

— Я хотел бы иметь адвокатом Дженимена, — сказал я.

Вернон кинул на Руза яростно-злобный взгляд.

— Уже распустил язык, э-э? Хорошо, позвоните вашему приятелю Дженимену и вызовите его сюда.

Пока мы ждали, Вернон и Шепп, сидя рядышком, просматривали папку и шепотом переговаривались. Вернон перелистывал страницы.

Калвин Дженимен влетел в комнату на всех парах. Другие из-за жары были в спортивных рубашках. На Дженимене был костюм цвета ржавчины и светло-желтый галстук бабочкой. Костюм сидел на нем плохо. Пожалуй, ни один костюм не подошел бы ему. У него было короткое туловище и длинные паучьи руки и ноги. Зачесанные назад черные волосы открывали покатый лоб и красное шишковатое лицо. Бледно-голубые, как снятое молоко, глаза, мельком скользнув по лицам, остановились на мне.

— Не поддавайтесь им, Пол, — сказал он. — А вы, ребята, очистите-ка помещение и дайте мне потолковать с моим клиентом.

— Я готов отвечать на любые вопросы, какие они пожелают задать мне, без предварительных инструкций, — сказал я.

— Тащите сюда еще один стул, Руз, — потребовал он и хмуро поглядел на меня. — Не люблю, чтобы начинали говорить, не проконсультировавшись. Впрочем, нам, как вы сказали, нечего скрывать. Так что валяйте, Верн!

Стул был принесен, Дженимен сел, и допрос начался. Сперва мне предложили дать показания в форме свободного рассказа. Затем Вернон стал разбирать все по пунктам.

— Вы увидели тень от ружья?

— Да, сэр.

— Что вы увидели, оглянувшись?

— Я увидел Линду, целившуюся в голову Стеллы.

— Глаза той были закрыты?

— Да. Она лежала на спине. Солнце светило ей в лицо.

— На каком расстоянии от ее головы находилось дуло?

— Футах в пяти, может быть, немного меньше.

— Вы давали ей повод для ревности? Могла она из-за этого убить миссис Джеффрис?

— Нет. Я уже сказал вам, что это Линда и Джефф сами…

— Да, да. Вы умеете обращаться с ружьем?

— Да, сэр. Я стрелял по жестянкам. Я неважный стрелок.

— Сколько раз вы ездили в Хукер с миссис Джеффрис?

— Раз пять-шесть.

— Были вы с ней в заведении, именуемом «Воронье гнездо»?

— Да, сэр. Чтобы убить время, пока приводили в порядок машину.

— Плакала она, когда была там с вами?

— Да, сэр.

— Из-за чего она плакала?

— Она была расстроена из-за поведения Джеффа и Линды, испортившего наш…

— Да, да. Правда ли, что как-то вечером, увидев миссис Джеффрис одну на берегу, вы пошли за ней и стали делать ей непристойные предложения?