- Ну, - спросил Дерек, теребя рыжую косичку, связанную черной лентой, - и каков нынче прогноз?

- Заводские окраины активны. Орки пьют и бузят. В сущности, Полыни следовало ожидать с недели на неделю.

Марджори слушала нас, подпирая спиной косяк и прикрыв глаза. Эльфийская кровь горела в ней, как свеча: свет сочился сквозь тонкую кожу, как сквозь бумагу в игрушечном фонаре. Сколько я видел эльфов, все они холодны: жизнь их длинна, и ничто их не удивляет. Видимо, страстность и неизъяснимая прелесть достались Мардж от человеческой матери, чья теплая кровь растопила эльфийский лед. Метисы этих рас всегда необыкновенно красивы, хотя эльфы традиционно не признают за ними ни родства, ни права наследования, и относятся к ним, как к грязи. Ребенок на стороне - преступление против чистоты рода. «Эльф» означает «презрение».

Эта ее красота - дурная услуга в Полыни. Эльфу в Полынь на улице верная смерть.

- Прошлая Полынь была ведь лет пятнадцать назад? Я ее совсем не помню.

- И радуйся этому, малыш. Я помню, - Дерек передернул плечами. - Мне было четырнадцать.

Я тоже помню Полынь. Каждую на своем веку, хотя в целом все они похожи. Тролля в возрасте слегка за полторы сотни Дни Полыни учат смирению.

- Есть ли подвал у вашего домовладельца? И если да, сколько там ожидается народу? Право, я даже не знаю, стоит ли вам идти в Убежище. Вам лучше знать своих соседей. Вы ведь не включали громкую музыку по ночам? Потому что если да - у них есть серьезный повод отыграться.

Это я шучу. У любого в День Разрешенного Безумия найдется повод, взгляни он на лицо Мардж. Женщины от зависти, мужчины - от вожделения, все вместе - из-за капли этой ненавистной крови «лучших». На сутки мир сойдет с ума, а после стыдливо и потихоньку вольется в прежнее русло, оставив горький привкус в памяти тех, кто выжил. Я видел. Я знаю.

- На улицу не ходите. Правда, это не гарантирует, что улица не придет к вам. Больше нужного не паникуйте. Сидите тихо, имейте запасный выход.

- У меня всегда есть выход, - напомнила мне Мардж. - Достаточно сделать несколько шагов, чтобы исчезнуть. Я не жертва, Реннарт. Я могу позаботиться о себе, и даже о ком-то другом. Я дорогого стою.

- Не сомневаюсь, - вежливо сказал ее муж.

Они так и познакомились пару лет назад: Мардж водила подростковую банду, а Дерек - полицейский инспектор по прозвищу Рохля - ее ловил по долгу службы. Поймал и удержал каким-то чудом, а после от всех прятал, потому что волшебная способность юной леди рассыпаться разноцветными искрами, сделав всего несколько шагов, со всем, что держит в руках, интересовала буквально всех, от криминальных структур до силовых ведомств. Ничего хорошего от этого интереса Марджори, само собой, ждать не приходилось.

Вроде бы сидим, тихо беседуем, а как подскочили от вежливого стука в дверь! Два часа до Полыни, рано еще бояться.

- Ждете кого-то?

Дерек молча покачал головой, жестом отодвинул нас в глубину гостиной, в которой Марджори была как роза, воткнутая в пивную жестянку, и пошел отворять.

Вошли несколько эльфов, все светловолосые, в темных гражданских костюмах, двубортных, в тонкую полоску. А вот лица на них были форменные, с поджатыми губами.

- Добрый день, - обратился главный, как бы и не к нам, а в воздух. Они всегда так разговаривают с низшими расами. - Все присутствующие поедут с нами.

- Э?…

- Но…

- Прошу меня извинить, возражения не принимаются.

- В чем, собственно, дело? - рыкнул Дерек, который ненавидел решать две проблемы одновременно.

- Руководство Дома проинформирует вас обо всем, что сочтет нужным.

Двое подошли ко мне, деликатные, как напоминание. Один взял Мардж за руку повыше локтя. В исполнении эльфа этот жест смотрелся почти куртуазно, однако все мы тут офицеры полиции, кто бывшие, а кто и действующие: мы знаем эту стальную хватку. А вот знают ли они, с кем имеют дело? Мардж стрельнула глазами: видимо, подумала о том же, но подошел второй, взял ее под второй локоть, вместе они приподняли ее, как манекен, и аккуратно вынесли на лестницу. Знают. Рохля вздохнул и пошел сам.

Ну не драться же с ними! Кое-кто, я слыхал, пробовали, им не понравилось. Они сказали «все», я и потянулся следом. А на кого Дереку еще рассчитывать? К тому же мне стало интересно.

Едва ли это личное. Дерек никогда не ссорился с Великими Домами. Иначе я бы знал. Что же касается Марджори Пек, никто из Домов не признавал ее своей.

Вдоль улицы лежал, ожидая нас, дракон-«лимузин», в полированной зеркальной броне, с просторным жлобским салоном, обитым изнутри белой шелковистой шерстью. Я даже заподозрил - единорожьей, но это вряд ли. Такого просто быть не может. Имитация, качественная синтетика. Скрипнула подо мной, когда я сел, да так громко скрипнула, что вся бригада оглянулась на меня с осуждением. Верите ли, почувствовал себя не в своей тарелке и обозлился - фига ли!

Эльфы похищают меня в канун Полыни! Может, это хорошо?

Выгружали нас на частной посадочной площадке: замощенной булыжниками и хорошо освещенной, обсаженной по кругу стеной белого шиповника. С одной стороны высилась темная внешняя стена поместья-крепости, парк наступал на нее, как прибой, верхушки деревьев в свете прожекторов казались чем-то вроде пенных барашков, и даже шелестели так же, словно набегая на песок. Дорожка гравия вела вглубь, к громаде дома-замка.

Там была низовая подсветка: башня парила в конусе лучей, уходя шпилем и флагштоком в брюхатые фиолетовые тучи. Небо казалось еще тяжелее оттого, что в него упирался свет. Я узнал очертания, хотя прежде смотрел на эту башню только издали, а спецэффекты искажали ее. Нас привезли в Дом Шиповник.

Встречали нас немного приветливее, нежели похищали. Для Марджори подали паланкин, тщательно проследив, чтобы сама она не ступила и шагу.

Народу тут было немного, но это вовсе не значило, будто мы гуляем тут без пригляда. Служители Дома, одетые одинаково, передавали нас по цепочке, сообщаясь друг с другом через раковины, и вскорости мы приблизились к порталу, подсвеченному изнутри и исторгающему в морозную ночь клубы пара. А потом он поглотил нас.

Испытывал ли я страх? Да ничуть. Чем бы ни кончилась эта непонятная история, я присутствовал в ней исключительно за компанию.

Нас принял просторный и достаточно безликий вестибюль: стеклянные поверхности с витражными вставками, заключенные в алюминий и темное дерево. Я никогда не разбирался в предметах роскоши, предпочитая, если приходилось, доверять мнению экспертов-специалистов, но сейчас предметная область почему-то казалась мне важной. У эльфов особенные отношения с вещами. Такое впечатление, будто они считают вещи наделенными душой. Или даже так: некоторые вещи в их понимании наделены душой и потому заслуживают особенного отношения. Излишне говорить, что эльфы стараются окружать себя именно такими вещами. Очень хорошо это описано в новелле «Мастер Финней и кофейная чашка».

На витражах был герб Дома: выложенный матовым стеклом цветок шиповника, а веточка с листьями - из темного стекла. А еще тут был механический лифт, на котором всю нашу компанию подняли на самый верх. На одном из промежуточных этажей нас остановили: кто-то вызвал лифт, но наш сопровождающий, выступив вперед, махнул ладонью у того перед носом. Тот торопливо отступил, и мы поехали дальше.

На самом верху нам дозволили выйти. Стальные двери лифта сомкнулись у нас за спиной, а мы оказались на застекленной галерее, венчавшей башню Дома. Я не стал смотреть вперед, в темноту и бездну, я плохо переношу высоту. Под ногами стелилась зеленая ковровая дорожка, чуть изгибаясь, чтобы повторять форму кольцевого коридора. Вдоль стеклянной стены - поручень из черного дуба и из такого же дерева плинтус вдоль другой стены, в которой двери. Всюду в кадках цветущие розовые кусты, накрытые стеклянными колпаками. Под ними микроклимат: температура, влажность. Только белые розы.