Бурые сумерки наполнили участок, вечер набряк усталостью, сотрудники утекли. Рохля погасил лампу и кивком указал мне на выход: сменить обстановку и обсудить достижения вдали от мерцания палантиров. Я с готовностью поднялся, и мы вышли в распашные стеклянные двери.
Далеко вверху, в щелях меж высотными домами смог был подсвечен неоновой рекламой и выхлопами дракси на воздушных линиях. Мы завернули за угол, где приютился дешевый чистенький кабачок без особенных претензий к форме черепа посетителей, и в связи с окончанием дня позволили себе по пиву. К концу дня при одном только запахе кофе желудок сжимается в спазме и угрожает хозяину немедленной язвой. Человеческий желудок, само собой. Мне-то не повредит и позавчерашний гамбургер.
- Мардж-то, - я значительно посмотрел на шефа, - якобы не без эльфийских кровей. Слышали?
Дерек меланхолично кивнул.
- Не люблю эльфов, - с чувством сказал я.
- Да кто их любит…
Реально производительным трудом в нашем обществе заняты гномы и люди, орочьё - асоциально по определению, в лучшем случае образовательной системе удается обтесать орка до сомнительного пролетария, а эльфы отстранились и живут в праздности на проценты с капиталов, помещенных в гномские банки в незапамятные времена, оставив за собой разве что шоу-бизнес. Видимо потому, что сфера сия позволяет наиболее эффективным способом сотворять кумиров, а эльфы не без слабости к этому делу.
Долгоживущая эльфийская элита по общему мнению не занимается ничем, кроме сбережения чистоты своих рядов, куда никакому инородцу не пролезть даже намылившись. Соответственно не ко двору им и дитя беззаконной любви, в каком бы поколении Мардж им ни оказалась. Работать с ними невозможно. Лица, похожие на закрытые двери, и такие же речи. Надо было видеть, с какой убийственной вежливостью меня выставляли за порог, когда я пытался отыскать корни происхождения нашей героини. Субъект, виновный в появлении на свет прапрабабушки Мадж, скорее всего, живехонек.
Зато нашел ниточки к эльфикам из ее банды. На каждого из них в свое время заведено было дело о похищении, кланы отказывались признавать, что и из их дворцов по собственной воле способны сбежать дети. То, что дети не вернулись, познав прелести свободной жизни, сказало мне о царивших там порядках больше, чем все высокомерные умолчания. Ниточки эти, впрочем, тоже оказались обрезаны. Кланы позаботились лишить каждого беглеца права на фамилию. Потомство их, если случится, будет в общественной иерархии парией вроде Марджери Пек.
При всей внешней толерантности общества к составляющим его расам, на межвидовые связи смотрят косо даже те, кому, как говорится, и коза - компания. Эльфийская кровь прослеживается долго, притом только эльфы с людьми способны дать могущее размножаться потомство. Говорят, метисы получаются очень красивыми. Не знаю, не видел. На Мардж вот посмотрю, если доведется.
- Шеф, осмелюсь спросить, мы работаем по всей банде, или только по Мардж?
Рохля сделал два длинных глотка.
- Мардж брали неоднократно, - заметил он. - Но даже до стойки в участке ни разу не довели. Сказывают, однажды она исчезла в коридоре, прямо из наручников, будучи прикована к офицеру. Помнишь, как кобольды проходят сквозь камень? Никакого следа.
- Пресса склонна преувеличивать такие вещи, шеф. Особенно эльфийская пресса.
- Но не полицейские же отчеты, Рен.
Я могу с ходу назвать дюжину причин, почему полицейские отчеты могут лгать, но напарник мой слишком юн, и крушение устоев у него впереди. Вместо этого я предположил:
- Может, у нее и кобольды в корешах есть?
- Очевидцы говорят, мисс Пек исчезает на ровном месте, сделав лишь несколько шагов и оставляя вместо себя дрожащую радужную дымку. Со всем, что держит в руках. Рен, я хочу это видеть!
Я только плечами пожал. Неуловимость Марджори Пек всегда казалась мне того свойства, когда субъект не пойман исключительно потому, что нафиг никому не нужен. С другой стороны, время от времени приходится сталкиваться с мутациями, дающими способность к какому-нибудь одному уникальному волшебству, как правило, специфичному и нелепому. Ничего особенного. Рано или поздно до них добираются спецслужбы, и больше мы про них ничего никогда не слышим. Впрочем, нельзя не признать, что по роду деятельности, избранному Мардж, природа не могла презентовать ничего более подходящего.
- Будем работать по ней, так увидим, не сомневайтесь.
- Стало быть, рассуждая логически, банда Пек - это Марджори Пек. Остальные детали несущественны. Рен, а… куда деваются подростковые банды? Ну, если их не выловить и не распихать по детприемникам и дальше, куда их там распределяет детский отдел?
- Распадаются, - подумав, ответил я. - С возрастом их потребности растут, для выживания им становится недостаточно просто есть. Мальчишки, в основном, идут «шестерками» к взрослым… Девочки к этому моменту уже настолько разрушены, что не годятся даже для панели. Бывает, что и вымирают в полном составе, подцепив какую-нибудь болезнь. Работный дом, само собой, не сахар, но какое-то место в обществе, в структуре он даст. Марджори им будущего не обеспечит. Через два-три года им встанет поперек горла сам факт ее главенства. Ты знаешь орчат?
- Никогда не занимался детьми, - буркнул мой старший, словно приводя это себе в извинение. - По лежкам их ты что-нибудь нарыл?
- Нароешь тут, - вздохнул я. - Трущобы, коммуникации, зоны, предназначенные под снос. Там и кобольдом не нужно быть, чтобы уйти сквозь землю.
- Предлагаешь сказать это Баффину?
Не люблю эльфов, а эльфов-журналюг не люблю стократно. Этот ничем от прочих не отличался: ни осанкой, напоминающей об остроте рыбьей кости, ни водянистостью глаз, в тон которым были подобраны голубые джинсы, ни общим абрисом лица, сложенного в иероглиф «презрение». Жир, с каковым, скажем, троллю в определенном возрасте бессмысленно даже бороться, к эльфам почему-то не липнет. Вдобавок и волосы у него были выбеленные, длинные, движущиеся плавно, словно колеблемые течением водоросли. Сколько бы ни выезжало с нами этого брата, репортажи их пронизаны мерзейшим чувством, будто общество оказывает услугу туповатым, начисто лишенным артистизма и интуиции сыскарям, позволяя тем зарабатывать свой кусок хлеба из трудовой копейки налогоплательщика. И, кстати, не слишком ли тяжела та копейка?
Мистер Альбин, так он назвался. Баффин его притащил, да он и на Баффина взирал, как на жабу. Начальнику, впрочем, было не до обид. Народу в комнате, где Дерек развернул на столе планы операции, набилось до неудобства много, и особенное внимание лейтенант уделял неприятному типу, человеку, в отношении которого уместнее всего было бы слово «никакой». Все высокооплачиваемые клерки так выглядят. Будто их накрахмалили вместе с сорочкой да и прогладили вместе с костюмом. Целлулоидная внешность, резиновое лицо. Баффин перед ним едва не приплясывал. Рохля только глянул на гостя, и сразу видом из окна заинтересовался.
А вот тот, напротив, смерил моего напарника взглядом, будто покупал: от кончика пиратской косички до ботинок, в которых Рохля по земле ходил, очевидно, не перепархивая с одной VIP-башни на другую. И уже довольно давно.
И еще было много всяких: шеф группы захвата, например, ну, это из тех, кто нужен, ответственный за связь, командир транспортной группы для поддержки с воздуха, проектировщики здания, коммунальщики, две старых девы из детского отдела и угрюмая женщина-гном из отдела боевых и усмиряющих заклинаний.
Она-то и начала дискусс, ткнув пальцем в планы:
- Что вы намерены использовать тут?
- «Подушку», - немедленно ответил Дерек, вчера при мне сгрызший над схемами два карандаша. - Подать ее снизу, через коммуникационные шахты. Волна поднимется по лестничным маршам и лифтовым шахтам, выжимая все живое наверх. С крыши мы их снимем.
Дама подошла к окну и влезла на стул, чтобы оценить здание, которое мы предполагали штурмовать. Наш временный стратегический центр располагался прямо напротив, в пустой квартире новостройки.