– К тому времени Брайархерст будет моим.

– Она опротестует свои права.

– Ты дашь показания: всего-то и надо доказать, что она шесть месяцев отсутствовала. В завещании все ясно сказано. Ей некуда будет деться – только не надо болтать лишнего. Ну, хватит! Иди-ка лучше собирайся…

План Роберты был неплох, но ненадежен, малейшая ошибка – и все рухнет.

– А если я все-таки женюсь на Элисон, ты поимеешь треть Брайархерста – это все-таки лучше, чем ничего; а так может получиться…

Роберта отступила назад, размахнулась и влепила Хэдли звонкую пощечину; от удара он пошатнулся и отскочил к роялю.

– Как ты смеешь! – заорал он.

– Спокойно! Почему, собственно, я должна довольствоваться лишь частью поместья, когда я могу заполучить его целиком?! Предупреждаю тебя: еще какая-нибудь твоя: глупость, вроде этой, и я найду способ покончить с твоим попрошайничеством; присосался как пиявка!.. Учти: твое будущее в моих руках, никак не меньше, чем мое – в твоих. Я знак свою падчерицу достаточно: она не потерши общества фигляра и жулика, который предал и продал ее любовь…

– Ладно, – сокрушенно махнул Хэдли рукой. – Пойду собираться. – Он подошел к шкафчику, достал бутылку виски, налил бокал и залпом выпил. Он чувствовал, что ему в ближайшее время выпивать придется довольно часто.

Элис молила Бога, чтобы Мод была в хорошем расположении духа. Она поторапливала Кабошона, повторяя про себя историю, которую собиралась поведать хозяйке Тоттен-Хоу. Вроде бы все звучало убедительно, в все же что-то было не то. Как стрельба по дальней мишени: и прицел правильный, и рука не дрогнула – а пуля все-таки летит мимо. А от того, насколько Мод поверит ей, зависит многое, по сути, зависит все будущее – с Кейроном, или…

Он хотел на ней жениться – не важно по какой причине. Сердце у нее начинало биться сильнее, как только она задумывалась об этом. Ну что ж, если ей суждено потерять Брайархерст, пусть так и будет. Все, что ей еще недавно было так дорого: имя, право наследования, само имение – все теперь ничто; она готова, от всего этого отказаться, если взамен получила бы Кейрона.

Элис тряхнула головой – не время предаваться благодушию. Признается ли она Кейрону во всем или будет хранить свою тайну, все равно стать госпожой Чатэм – слишком большой риск. Ее инкогнито будет неминуемо раскрыто; а она ведь должна скрываться и от правосудия, и от убийцы Джулии.

Единственное, на что остается надеяться, – лишь на то, что поиски Хэдли наконец дадут какие-то результаты. Завтра она с ним встречается – если, конечно, Господь Бог и почтовая служба на ее стороне. Но он ни разу ей так и не ответил, и она могла только молить Бога, чтобы он получил хотя бы ее последнее письмо.

Элисон не изменяла ему, разве что в мыслях, однако на лице ее выступил румянец стыда. Как же она предстанет перед ним, любя другого? Может быть, он скажет ей что-нибудь, что оправдывает ее виноватое молчание?

Перед ней уже высились черные ворота Тоттен-Хоу, и Элис пробрала дрожь от миссии, которая ей предстояла. Да, это было не легче, чем с Хэдли; подозрения Мод могли все разрушить. Ведь так легко было раскрыть прошлое Элис. А Мод если учует след, то ее уже ничто не собьет. Нет, надо сделать все, чтобы рассеять ее подозрения. Передавая поводья конюху, она наудачу скрестила пальцы – пусть Мод поверит в ту легенду, которую Элис придумала этой ночью.

На большой парадной двери был изображен фамильный герб Деламеров: грифоны, сцепившиеся в яростной схватке; своими толстыми хвостами они душили друг друга за горло. Образ вряд ли мог успокоить Элис. На какой-то момент она потеряла самообладание – может быть, вернуться? Но затем, повинуясь скорее инстинкту, чем логике, она дернула веревку звонка. Лакей провел ее в библиотеку; смелость вернулась к ней: она уже здесь, и отступать поздно!

Мод появилась в дверях даже раньше, чем Элис того ожидала. Неотразима, как всегда, в костюме для верховой езды, на лице – выражение сдержанного удивления.

– Мисс Уокер? Какая неожиданная честь – видеть вас здесь. Чего изволите?

Ее руки в перчатках держали хлыст, и в такт словам она сгибала его туда-сюда, словно проверяя на излом. Манера ее поведения изменилась – прежняя легкость исчезла – и Элис подумала: задача, пожалуй, даже не в том, чтобы убедить Мод в подлинности своей истории, а в том, чтобы успеть досказать ей ее до конца.

– Я хочу с вами поговорить.

– Конечно, – резко бросила Мод. – Только покороче – у меня сегодня много дел.

– Я вижу, вы предпочитаете прямой раз говор, мисс Деламер. Я тоже. Я хочу обсудить с вами ваши подозрения на мой счет.

– В самом деле? – Мод скептически приподняла бровь. – Не могу себе представить, что вы можете рассказать.

– Я пришла сюда, чтобы сказать вам, что я солгала. – Элис сделала паузу, правильно рассчитав воздействие своих слов на Мод: тонкие черты ее лица выразили крайнее удивление.

– Извините, что?

– К сожалению, я не сказала вам правды. А также лорду Грэнвиллу. Но я хочу исправить положение, если вы мне это позволите.

– Позволю ли я? Еще бы – это более чем забавно. – Мод опустилась на пуфик.

– Я знаю, вы обнаружили многое, что не соответствует моим утверждениям, что я происхожу из семьи низшего сословия.

Мод наклонила голову, приглашая Эллис продолжать.

– Действительно, мое поведение наверняка могло показаться странным для простой гувернантки. Оно больше было похоже на то, как ведут себя женщины вашего круга…

Это сравнение вывело Мод из себя; она вскочила:

– Из всех ваших дерзостей эта…

– Пожалуйста, – перебила Элис, – дайте мне закончить. Потом можете говорить все, что хотите.

Мод несколько успокоилась и, взяв себя в руки, вновь присела.

– Ну, хорошо.

– Как я уже сказала, я из довольно обеспеченной семьи, по крайней мере, до недавнего времени моя семья таковой являлась, пока мой отец не стал завсегдатаем лондонских игорных домов. Еще прошлой зимой я посещала балы и путешествовала по Европе. Но внезапно, хотя для отца это, наверное, было не так уж внезапно, деньги стали таять. Безумные ставки, неизбежные проигрыши – кончилось тем, что он проиграл все, включая и мою долю наследства. В отчаянии он застрелился. Наше имение досталось кредиторам, а я оказалась предоставленной самой себе.

Мод усмехнулась:

– Браво, мисс Уокер, отличная сказка. Очень неглупо – во всяком случае она вполне объясняет, почему у вас такие обширные познания в науках, и притом – никаких характеристик. Но зачем вам нужен был весь этот маскарад? Многие гувернантки – действительно дочери разорившихся родителей. Так зачем вам было все это придумывать?

– Мне было стыдно, – Элис отвечала мягко-покорно, опустив глаза, в надежде, что ей удалось изобразить достаточно высокую степень скорби. – Чем же мне было гордиться? Признаться, что отец был не только игрок; но еще и плохой игрок, а вдобавок и человек, для которого игра значила больше, чем его единственная, дочь – это же позор! Мне показалось, что начать жизнь с чистого листа – это, пожалуй, менее болезненно.

– Вы хотите мне сказать, что выдавать себя за гувернантку, со всеми неудобствами, которые с этим связаны, – легче, чем сказать правду?

– Мне бы все равно пришлось терпеть эти неудобства – я должна была как-то зарабатывать себе на жизнь. Было проще не вспоминать о том, что я потеряла…

– Может быть, может быть, – вкрадчиво протянула Мод. – Во всяком случае, это прошлое не так уж много значит в свете вашего будущего – в качестве леди Чатэм.

Элис поперхнулась. Что ей сказать в ответ?

– Вам нехорошо, мисс Уокер?

– Я не совсем поняла то, что вы сказали.

– Вы вроде бы пришли, чтобы рассказа всю правду. Если так, то зачем притворяться, что вам неизвестны намерения Кейрона?

Мод еще не знала в точности ни того, каковы они были, его намерения, ни того, сообщил ли он о них Элис. Теперь она почувствовала, что может получить ответы на оба вопроса.