– По правде сказать, я думаю о другом.

– И я тоже, – Кейрон шагнул к столу, взял ягоду малины, обмакнул ее в сливки и показал ей как некий приз, который надо заслужить.

– Может быть, перейдем к десерту? – сказал он.

Элис посмотрела на него, не вполне уверенная в том, что он имеет в виду. Между тем, Кейрон положил ягоду себе в рот. Вот так приз! Но нет. Он привлек ее к себе, наклонился, она раскрыла рот, и сочная ягода каплями нектара оросила ей язык. Она не могла бы сказать, что было ей слаще: малиновый сок или его страстный поцелуй; Элис закрыла глаза и тут же в испуге открыла, почувствовав что-то холодное на шее. Ну, этот Кейрон совсем как мальчишка. Взял и размазал по ее шее крем, прямо до… того места, где начинается вырез платья. Она даже вздрогнула от ощущения холода. Но тут же опять вздрогнула – нет, задрожала от удовольствия: вслед за пальцем он прошелся по той же дорожке своим языком. Это было как ожог, от которого, однако, почему-то похолодело в спине. Кейрон почувствовал ее реакцию и удовлетворенно, опять-таки как-то по-мальчишески расхохотался.

Элис больше его не стеснялась. Больше того, его смех произвел неожиданный эффект. Ее тоже охватил приступ смеха, который прошел только тогда, когда она оттолкнула его от себя.

Кейрон поднял на нее глаза, в них была обида.

– Вот уж не думал, что мои шутки не вызовут ничего, кроме смеха.

– Да нет, я просто сама не знала, что может быть так: щекотно.

– Я уже больше не могу, – Кейрон вновь привлек ее к себе и стал покрывать частыми, влажными поцелуями каждый дюйм ее шеи и плеч. И каждый поцелуй вызывал у нее вскрик-стон. Она уже почти не помнила себя. Он продолжал свою пытку: вверх – вниз, вверх – вниз и остановился, наконец, на ее ухе.

– Хватит, – выдохнула она почти уже без сил.

– Это только начало, любимая.

Он снова прикоснулся к ее губам, и она почувствовала сладкий аромат малины.

– Элис, – шепнул Кейрон, на этот раз как-то торжественно, и с какой-то неведомой ей еще силой. Он крепко прижал ее к себе, его уста слились с ее, его язык затеял у нее во рту какую-то сумасшедшую, страшно возбуждающую игру. Ласки его стали требовательнее, настойчивее. Его нежные, но чувствительные укусы – нижняя губа теперь наверняка распухнет! – отозвались сладкой болью где-то внутри. Она застонала и еще сильнее прижалась к нему. Внезапно она почувствовала, что уже летит куда-то: это Кейрон поднял ее как пушинку и перенес – осторожно и нежно – на край кровати.

– Сними это… Я хочу видеть тебя всю.

Элис сама внутренне поразилась тому, как беспрекословно она подчинилась этой его просьбе-приказу. Еще ни один мужчина не видел ее обнаженной. Но руки Кейрона превратили ее в рабыню, теперь она понимала, что не может отказать ему ни в чем.

– Пуговицы… Помоги мне…

Она отвернулась и почувствовала холодок – пальцы Кейрона прошлись сверху вниз, освобождая петлю за петлей. Она медленно повернулась к нему. Глядя ему прямо в глаза, она стянула сперва один рукав платья, потом другой. С тихим шорохом упал на пол корсет. Под его жгучим взором она поспешно сбросила с себя юбку, потом – все остальное – и вот она перед ним обнаженная, и лишь темное пламя рубинов нарушало – нет, подчеркивало – снежную белизну ее кожи.

Дыхание Кейрона стало неровным, порывистым. Как долго он ждал этой минуты! Он сорвал с себя одежду и приник к ней. Но нет, не надо спешить…

Как в молитве он сложил руки, потом вытащил одну за другой шпильки из ее прически. Она слегка тряхнула головой, и ее шелковистые волосы рассыпались по плечам, почти закрыли изумительные выпуклости ее напрягшихся грудей. Нет, больше терпеть эту муку нет сил!

Уже почти теряя контроль над собой, он обнял ее за талию. Элис чуть не задохнулась от этого прикосновения, глаза ее говорили: да, да, да… Кейрон прижал ее к себе: ощущение бархатистой кожи ее живота и отвердевших, горячих сосков сводило его с ума.

Он нетерпеливо отбросил одной рукой атласное покрывало и ласково увлек ее в тепло их брачного ложа. Ее волосы разметались по подушке как языки пламени. Кейрон погрузился в их мягкую волну, вдыхая запах роз, только что бывших здесь, а теперь упавших на пол.

Слов не было – и они были не нужны. Красноречивее всего стал язык ласк. Его прикосновения обжигали как огонь; соски ее грудей, и без того уже твердые, стали как камень.

Его рука двинулась дальше, вниз. Вот она остановилась на ее атласном животе – и ниже, ниже… Элис вся напряглась. Как ей хотелось слиться с ним в единое целое!

Кейрон понял ее желание. Его пальцы уже тянулись к самому сокровенному. До этого Элис не могла высказать словами, чего она желает больше всего, но теперь сомнений не было. Его пальцы приближались к самому порогу, за которым ее ждет уже какое-то совсем уж неземное, еще неведомое наслаждение…

Губами и языком Кейрон продолжал ласкать ее грудь – и как! Элис в экстазе погрузила свои пальцы в соломенную копну его волос. Каждое прикосновение его губ пробуждало в ней какие-то новые ощущения и огнем охватывало все ее существо. Она вся дрожала от страсти.

Кейрон мягко развел ей ноги, и его пальцы скользнули в ее влажное лоно. С ее уст сорвался крик восторга.

– Да, да! – молила она, больше дыханием, чем словами.

– Я уже больше так не могу, – срывающимся голосом произнес Кейрон, поглаживая ее по щеке.

– Я тоже…

Что-то твердое и горячее вошло в нее – и она с легкостью раскрылась навстречу еще неведомому наслаждению. Сперва мягко, медленно, а затем с все убыстряющейся силой он заполнил ее всю; ее дыхание прервалось – она испытала ощущение полета. Боже, какой восторг!

Она ожидала, что ей будет больно: многие женщины часто говорили об этом. Но если боль и была, то во всяком случае наслаждение оказалось сильнее чувства боли, намного перекрыло его. Кейрон угадывал все ее невысказанные желания, утоляя жажду ее плоти ласками и поцелуями. Их уже было не двое: они стали единым существом, их объединяла страсть.

Почему-то она вспомнила, как она скакала на Кабошоне. Теперь Кабошон – это она, а Кейрон – всадник. Она увидела вдали барьер, Кейрон направил ее к нему, она рванулась, чтобы его взять. Вот он ближе, ближе, скорость растет. Вот она уже в воздухе – в потоке эфира, как будто какие-то теплые мягкие крылья подняли ее вверх. Внизу – ничего, кроме мерцающего света. Ах, какое блаженство! Если бы никогда не возвращаться на землю, вечно парить так! Кейрон в таком же состоянии, он издает какой-то ликующий вскрик… Наступила тишина – слышно только их учащенное, лихорадочное дыхание.

Кейрон поднял голову, улыбаясь, взглянул на еще окрашенное страстью лицо Элис.

– Ну ты и женщина – о такой только мечтать можно! Не знай я, что ты девушка, ни за что не поверил бы, что ты это в первый раз…

Элис рассердилась:

– Кейрон! Как ты смеешь!

– Успокойся, родная, – он приставил палец к ее губам. – Я ведь пошутил.

Элис положила голову к нему на грудь, провела ногой по его ноге.

– Твоя нога. Там рубец какой-то…

– Ничего особенного. Старая рана.

– Я и не думала, что ты у меня хромоножка, – Элис сдернула одеяло и села, чтобы получше рассмотреть шрам.

– Кейрон! Это серьезная штука. Кажется, в тебя стреляли – причем с очень близкого расстояния.

Кейрон потянул ее к себе – ляг! – и вздохнул:

– Ну ладно. Не хочется признаваться, но жене придется: оказалось, что стрелок я неважный. У меня была дуэль, незадолго до нашей первой встречи. К счастью, мой соперник тоже оказался не слишком меткий…

Элис вспомнила, как легко Кейрон уложил напавшего на них кабана. Странно, почему он называет себя плохим стрелком. Рана, судя по виду, совсем недавняя и тяжелая – от большого розового рубца веером расходились более мелкие.

– Он что – выстрелил до положенного сигнала?

– Да, верно. Ну хватит – что, мы так и проведем нашу первую брачную ночь, обсуждая мои недостатки? Ну-ка, иди сюда! – Кейрон шутливо шлепнул ее чуть ниже спины и посадил на себя. Нежно провел ей пальцем по губам: – Ты счастлива?