— Не имею больше вопросов. – Рапортует он. – Передайте коммандеру привет от Лулза. Он поймет.

— Обязательно.

— Не смею больше задерживать. И да, я представился, а как зовут тебя?

Взваливая на свою спину Скользящего, произношу.

— Меня зовут Никто...

И зашагал к внедорожнику. Почему я не соврал этому странному человеку, с которым меня свела судьба совершенно случайно? Честно? Не знаю, просто не смог ему солгать. А может просто нервы пошли вразнос...

Когда мы прибыли на ферму Флеса, Антон нас уже ждал, впрочем, в этом нет ничего удивительного, все же вертолет, особенно в условиях плохих дорог, намного быстрее любого авто, не говоря уже о том старом джипе, на котором пришлось трястись нам.

Герхард как отключился после падения у ворот ранчо, так и не приходил в себя всю дорогу. Не знаю, что бы мы с ним делали, так как травмы у парня были, хотя и не опасные для жизни, но вполне существенные, если бы не жена нашего гостеприимного хозяина. Эта красивая женщина блистала не только внешностью, но и была полевым хирургом, отлично знающим, что делать с подобными травмами. Осмотрев Скользящего, она определила, что самое страшное у него – это перелом двух ребер, остальное же просто ушибы, синяки и ожоги болезненные, но серьезно здоровью не угрожающие. Видимо, им только занялись, когда прибыла кавалерия в нашем лице.

Не знаю, верил ли Ланс в наш успех, или это было просто хорошее планирование, но обратных билетов им было куплено пять. Пятый на имя некого Рейда Полански. Документы без фотографии на это вымышленное лицо оказались вшиты в куртку Антона. Но из-за синяков и травм просто сфотографировать Скользящего для документа было бы плохой идеей. Пришлось садится за ноутбук, одолженный хозяином, лезть в сеть, искать блог Герхарда и уже в нем подбирать фотографию, после чего обрабатывать её в редакторе. Также, пока наш спасенный был в отключке, срезали его запоминающиеся косы и подстригли ежиком. На фотографии так же поработал и над этим элементом. Разумеется, никакой серьезной проверки подобный документ бы не прошел, но для посадки на рейсы из Лягранда в Авалон большего и не нужно. Гораздо сильнее меня смущал другой момент.

— Как его на рейс-то пустят с такой опухшей мордой? – Задал я мучающий меня вопрос вслух.

— Нашел, о чем переживать... – Тут же откликнулся, сидящий рядом Хотей. – Наши вчера продули, и поверь – это лицо будет не самым избитым и тем более опухшим на утреннем рейсе!

Улетать мы должны были утром, то есть времени, с учетом дороги до столичного аэропорта из этой глуши, почти не оставалось. Хорошо, что жене Флеса все же удалось привести в себя спасенного, а то мы бы изрядно с ним намучались в дороге.

Сердечно попрощавшись с этой необычной супружеской четой, мы загрузились в фургон и, когда часы показывали три сорок ночи, отбыли в обратный путь. Едва захлопнулись двери фургона, из меня будто кто-то выдернул стержень. Все тело заколотило, во рту пересохло, нет я не заболел, мне вдруг стало страшно. До колик... Я отчетливо понял, сколько раз мог ошибиться и умереть за время этой спасательной операции. Во всех красках осознал, по какому острому лезвию прошел. Даже ремень безопасности застегнуть получилось раза с пятого, так тряслись руки.

— Ну наконец-то. – Заметив моё состояние, пробормотал Фил. – А то я уже начал думать, ты из стали сделан. Не переживай так, это пост-стресс... Бывает... Держи... – Он протянул мне какую-то таблетку и бутылку с водой. – Это успокоительное. Да сильное, но обычное тебя и не возьмет сейчас.

— Снотворное?

— Военная химия, что-то успокаивающее, Милари специально для тебя дала, как чувствовала, что пригодиться. – Вот же, а я за все это время так и не узнал имени хозяйки фермы. Точнее она представилась, конечно, но я был в мыслях и витал в тот момент где-то далеко и не запомнил. – Пей, без неё будет в разы хуже. Что морщишься, ты в новолуние все одно в Арку идешь. – О планах Ланса отправить команду помолиться за Мека и Женро, давно знали все гунны, как и то, что я буду в этом участвовать. – Так что не подсядешь, тем более у меня есть и антидот. – Он покрутил небольшой всего миллилитра на три шприц в руке.

Препарат начал действовать минут через десять, как-то сразу стало на все плевать, веки налились свинцом, и я сам не заметил, как отключился. Если был бы в нормальном состоянии, то эта отключка была бы обидной, в это время Фил как раз разговорил Герхарда. Так что историю парня я узнал гораздо позже.

Как мы и предполагали, Скользящий оказался в такой плачевной для себя ситуации из-за мести. Лейтенант Смита изнасиловал его сестру, а так как полиция была куплена на корню, то никаких последствий для насильника не было, от чего девушка полезла в петлю. Герхард успел её вытащить буквально в последний момент, после чего потратил все свои деньги и отправил сестру лечится в Европу, дав ей обещание, что подонок ответит за все. После чего прошел Аркой, проклиная насильника, затем еще раз и еще. Две недели каждый день он шел в Паломничество. А поняв, что проклятия не работают, решил взять правосудие в свои руки. Тем более его Ликом оказался некто Флатт, наполовину фавн, наполовину человек, то есть как прятаться и скрываться парень чувствовал на интуитивном уровне. Впрочем, я видел, как он играет за егеря, и вовсе не удивлен, что ему достался Лик с такими предрасположенностями. В итоге забраться в почти неприступную цитадель у него получилось, но вот без шума справиться с опытным головорезом – нет, если бы не первый удачный удар, то его месть осталась бы неисполненной. Но даже смертельно раненый лейтенант Смита смог поднять шум и так приложить Герхарда, что тот не успел скрыться вовремя, и был повязан.

Со слов Хота получалось, что парень уже настолько смирился с тем, что умрет, при этом считая, что его жизнь — это плата за свершившуюся месть, что своё спасение встретил без радости. Тем более когда ему сказали, что о его старой личности придется забыть навсегда. Куда его везут и зачем, парню никто не объяснял, только намекнули, что его жизнь далеко не закончена. Конечно, если он желает продолжить мщение, то можно остановить машину, и он свободен. Скользящий дураком не был и отказался от такого предложения, впрочем, и особой радости он не испытывал. Хотей потом говорил, что Герхард был в совершенно фаталистическом настроении, он свершил, что хотел, а дальше положился на течение судьбы, куда вынесет, туда вынесет.

В себя я пришел от боли в плече. Как оказалось, это Фил вколол мне антидот. То ли стресс у меня еще не прошел, то ли химия эта была чрезмерно сильной, но проснуться-то я проснулся, но все равно чувствовал себя как сомнамбула. Более-менее начал соображать, уже когда сдали фургон в контору проката и вошли на территорию аэропорта. Народу было тьма, и большинство примерно в таком же состоянии, как и я, только они по причине жуткого похмелья. Видно, что поражение сборной пусть и в товарищеском матче болельщики приняли очень близко к сердцу. И да, Хот был прав, наш подопечный, лишь немного припудренный и подкрашенный умелой рукой Милари, выглядел не так уж и плохо на фоне некоторых индивидов. Через смарт вышел в сеть и узнал, что всю ночь город сотрясали драки, от чего полиция стояла на ушах. Но к моему удивлению никого не задерживали, а привозили в аэропорт к стойке регистрации.

Антон затолкал нашу небольшую группу в толпу завывающих грустные песни болельщиков, с этой компанией мы и проходили регистрацию. К моему облегчению таможенник едва взглянул в паспорт Герхарда, мазнул взглядом по его опухшему лицу, скривился и поставил штамп, пропуская его на борт. У меня и гуннов тем более не возникло никаких проблем.

Усевшись в кресло и застегнув ремни, вздохнул с облегчением. Вот теперь точно все. Дело сделано! Что же меня так опять трясет-то? Как вспомню холодные, льдистые серые глаза Лулза, так аж сердце замирает.

Откинувшись в кресле, закрыл глаза и попробовал успокоить себя медитацией, как услышал:

— Смешно... – Произнес сидящий между мной и Антоном Герхард. – Ни о чем не жалею... Ни о том, что сделал, ни о том, что разрушил свою жизнь, потерял место в институте... Теперь точно можно забыть о той карьере, о которой планировал. Вот не жалею об этом, наверно должен, но почему-то нет... А вот о Геевой мелочи, о тупой игре... Жалею... Правильно говорят, что Арка меняет людей... Странно, почему меня волнует сейчас эта игра?..