Кевин ожидал увидеть карты Таро, но Рыжий Медведь вытащил колоду обычных карт и разложил их веером на столике.

— Вытащи свою карту, — обратился он к Леону. Леон указал на червонного короля — нехитрый выбор — и, откинувшись на стуле, потер указательным пальцем лоб. У Леона на лбу был шрам, и время от времени он тер его, словно пытаясь стереть.

Рыжий Медведь собрал все карты, кроме выбранной, перетасовал их и стал выкладывать квадратами и крестами. Между бровей у него пролегла складка сосредоточенности.

— Ты недавно поссорился с родственником, — сказал он. — Из-за денег поссорился.

Леон покосился на Кевина. Гостивший у него всю зиму кузен спер две сотни долларов и исчез среди ночи, сев на междугородний автобус. На следующий день Леон напился в таверне «Чинук» и едва не забил до смерти незнакомого парня — слава богу, Кевин успел его оттащить. Леон бушевал чуть ли не месяц — так переживал по поводу кузена.

— В точку попал, — сказал он Рыжему Медведю. — Давай дальше.

— В прошлом у тебя случались приступы бешенства. — Рыжий Медведь поднял глаза от карт. На лице его отобразилась тревога. — Ты можешь впадать в бешенство.

Леон засмеялся. Возможно, нервничая.

— Ну, не так чтобы очень. Я ведь отходчивый. Ладно, ты прав. Бывает, что и не удержишься.

Рыжий Медведь опять уставился на карты:

— Но у тебя, похоже, будут возможности исправиться. Научиться управлять своим бешеным характером.

— Ладно. Согласен. Может, переменим тему?

— Период твоих любовных разочарований скоро минет.

— Ну, уж это как пить дать, — сказал Леон. — Женщины, знаешь ли. Я в них толк знаю.

— Но теперь ты один. В личном плане, я имею в виду. И так уже довольно давно. — Рыжий Медведь переложил червонную двойку по другую сторону короля. Снял темные очки. Взглянул на Леона. — Скоро, друг мой, это окончится.

Именно тогда Кевин заметил, какой красивый парень этот Рыжий Медведь. Твердые скулы. Ямочки около рта, когда он улыбается. И эти глаза. Когда он снял свои очки, глаза его оказались нежно-голубыми, светлыми. Таких глаз Кевин никогда не видел. Голубее, чем у эскимосских ездовых лаек. Светлые-светлые. Почти прозрачные.

Рыжий Медведь наговорил еще что-то Леону, глядя в его карты, что именно — Кевин уже не помнил. Леон был под впечатлением, даже взволнован, Кевин же хранил хладнокровие. Тогда, во всяком случае насчет денег, догадка оказалась удачной, а все остальное — обычная ерунда, из тех, что печатают газеты на страничке астрологических прогнозов.

— А ты настроен скептически, — сказал Кевину Рыжий Медведь. Эти прозрачные глаза, эти удивительные скулы. Чероки. Это слово само всплыло в мозгу Кевина, хотя он и не отличил бы чероки от черноногого. Вылитый Рыжий Медведь — это было ясно еще до того, как он упомянул о своих корнях. — Но это не важно, веришь ты или не веришь, — продолжал Рыжий Медведь. — Предсказание исполнится независимо от этого. — Он опять разложил карты. — Выбери теперь твою.

— Нет, не надо.

— Давай, выбери-ка.

— Да не стоит, ей-богу. Не люблю я это.

— Ну, я выберу карту за тебя. — Рыжий Медведь выбрал бубнового валета. Что это означает? Мастер на все руки? Вечный прихлебатель — чего изволите? Пройдоха? Осведомитель? Одноглазый циклоп и разбойник с большой дороги?

Рыжий Медведь перетасовал карты и начал одну за другой выкладывать их, снимая верх колоды.

— В семье не все ладно, — объявил он. — Ссоры с кем-то, кто старше. Вечно вы с ним сталкиваетесь лбами.

Близко к истине. Очень близко. Но Кевин промолчал.

— Недавно ты поборол в себе дурную привычку, возможно привычку к наркотикам. Вот. Здесь это ясно показано. — Он накрыл две тройки бубновой семеркой. У Кевина зашевелились волосы на голове.

На стол легла червонная дама. Другая тройка отделила ее от короля.

— В твоей жизни есть женщина, — сказал Рыжий Медведь.

— А это уж не про меня, парень. Вот уж полгода как я с ней порвал. И теперь мы в разлуке, как эти карты.

— Я же не сказал «любовница». Сказал «женщина». Хорошая женщина, которая тебя любит. Но наркотики встали между вами.

Ладно. Положим, что это Терри. Если речь зашла о наркотиках, остальное додумать нетрудно. Либо счастливая догадка, либо простой здравый смысл.

Щелк, щелк, щелк… Король, туз, король.

— О, на тебя гадать легко, друг. Легко и приятно.

— Чем же это?

Рыжий Медведь постучал по картам крепким пальцем с наманикюренным ногтем:

— Короли, друг. Короли. Ты разбогатеешь…

У Кевина эти слова вызвали смех.

Рыжий Медведь подался вперед, сосредоточенно вглядываясь куда-то:

— Я различаю какие-то странные фигуры вокруг. Какие-то «Т». Эту твою женщину, случайно, не Тэмми зовут? Или как-то похоже.

— У меня есть знакомая Терри, — сказал Кевин. — Но она вовсе не моя женщина.

— Правда? А я вижу между вами сильное притяжение.

Рыжий Медведь допил свой лимонад и встал. Каким-то образом он ухитрялся пить лимонад так, словно это был бурбон. Он сделал знак черной машине подъехать. Та развернулась и встала у входа.

— Если мы еще встретимся, ты мне расскажешь, друг, как собираешься разбогатеть.

— Это ведь ты у нас провидец. Ты и расскажешь.

Рыжий Медведь улыбнулся, сверкнув голливудским оскалом, распахнул дверцу машины.

Кевин почесал укус на шее и вперился взглядом в неоструганное дерево бревенчатого потолка. Послышался шум подъехавшей машины и какие-то возгласы. Похоже, Леон вернулся из города — он всегда делает это шумно. Вот сейчас стукнет в дверь Кевина — поболтать. Поболтать Леон любит, но слишком он бешеный какой-то, чтоб можно было болтать с ним без опаски, а с тех пор как они связались с Рыжим Медведем, начинает вдруг нести всякую бредятину.

Хотя Кевин и не верил в астрологию, гадание на картах и всю эту чушь, однако пару раз догадки Рыжего Медведя заставляли все его существо дрожать мелкой дрожью, а желудок ухать куда-то в пропасть. И несмотря на то, что относился к нему Медведь вполне прилично, страх не покидал его, постоянно теплясь в нем, как слабая лихорадка.

До появления в их жизни Рыжего Медведя в команде Кевина было четверо. Кенга считался предводителем в основном потому, что являлся владельцем единственной машины, которой можно было доверить рейсы за товаром в Торонто и обратно. Наркоманом Кенга был продвинутым. Однажды он признался Кевину, что торговлей этой он занялся лишь для того, чтобы самому всегда иметь доступ к товару. Кенга был оптимистом и неизменно компанейским их главой, если можно считать главой человека, постоянно витающего в эмпиреях. Он был аккуратный, подтянутый и не слишком задумывался о будущем.

Леон Рутковски, бывший амфетаминщик, имел репутацию неуравновешенного. Вспышек его ярости, кроме случая в «Чинуке», сам Кевин никогда не видел, но рассказы о них ему были известны: поговаривали о парне, в результате стычки с ним угодившем в больницу, о другом, которого он треснул бейсбольной битой. Леон был жаден до денег. Кенга раз сказал даже, что он в жизни бы так не втянулся в торговлю героином, если б у него над душой вечно не стоял Леон, канюча насчет денег. К тому времени как к ним присоединился Кевин, дело было уже хорошо налажено. Леон был мускулистый, жилистый, но с животиком, выпиравшим из-под ремня джинсов, — виной тому была дерьмовая еда, которую он обожал. Кевин не очень понимал причину, но с появлением в их компании Рыжего Медведя Леон словно бы угомонился, стал поспокойнее и даже поздоровее — уже не лопал без разбору что попало и перестал ныть по поводу девочек. Время от времени Рыжий Медведь привозил из Торонто девочек, судя по всему проституток, и делился ими с Леоном. А еще был Клык. По-настоящему его звали Моррис Тилли, но он был известен как Клык благодаря торчавшему над его ровными зубами добавочному резцу. Эта особенность вместе с патлами и понурым видом придавала ему нечто собачье, что вполне отвечало и его месту в команде. Он не был ее полноправным членом, а ценность имел скорее знаковую. Клык был разговорчив, но укоренившаяся страсть к наркотикам делала его речи не всегда понятными и осмысленными. К тому же он как никто другой умел потеряться, а потеряться в маленьком Алгонкин-Бей было не так легко, однако у Клыка, видимо, отсутствовал орган, отвечающий за ориентацию в пространстве, — тот орган, который позволяет вышедшему утром из дома надеяться, что вечером он вернется обратно.