Собаки появились, когда он миновал уличный фонарь. Заскрипел снег, темные лохматые тени выскочили на дорогу и преградили ему путь. На этот раз лая не было — только тихое угрожающее ворчание. На мгновение Финн замер. Опомнившись, сделал шаг вперед — ворчание стало громче. Выругавшись, он сунул руку в карман и выхватил пистолет. Но не успел толком прицелиться, как скорее ощутил, чем увидел какое-то стремительное движение. В следующий миг он почувствовал, как в правую руку вцепились острые собачьи зубы. Застонав от сильной боли, он кулаком левой руки ударил собаку по голове. У него хватило выдержки не выронить пистолет, но воспользоваться им сейчас он уже не мог, и, если бы не ярость, которую вызвала в нем боль, его охватил бы ужас.

В ответ на удар кулака раздался визг. Напавшая на Финна собака отлетела в сторону и бросилась догонять убегавшую прочь стаю, мгновенно растаяв вместе с ней в ночной темноте.

Финн переложил окровавленный пистолет в левую руку и, шатаясь, пошел домой, оставляя за собой на снегу дорожку из красных капель.

Ледяной ветер шумит верхушками елей. Небо висит над самой землей, давит на голову и грудь.

Пересохший рот… Липкие от крови пальцы…

Финн проснулся и увидел, что повязка на руке намокла красным — рана кровоточила.

Повязку сделала вчера перепуганная насмерть жена соседа. Самого соседа Финн послал к Верке — сказать, что не придет.

Вернувшись, тот развел руками:

— Никаких собак не видать. Ни собак, ни следов. А может, ты… это?.. — сосед щелкнул двумя пальцами под подбородком.

Финн, переменившись в лице, яростно скрипнул зубами, и сосед благоразумно умолк.

Вымыв перепачканную в крови руку, Финн перевязал ее заново. Пришлось придерживать бинт зубами — одной левой рукой управиться было невозможно. Покончив с перевязкой, он несколько раз прошелся по квартире, чувствуя себя заключенным. Тюремщиком же был страх, и, что с ним делать, Финн не знал.

В довершение всех бед у него кончились сигареты. Сжав губами последнюю, он в отчаянии скомкал пустую пачку и бросил ее в угол кухни. Курение давало иллюзию успокоения, а без привычной дозы никотина он через пару часов превратился бы в клубок скрученных обнаженных нервов.

Однако при мысли о том, что надо выйти на улицу, у него начинали стучать зубы. Он ругал себя за трусость последними словами, бил здоровой рукой по лбу… Легче не становилось.

И все же он надел тулуп (тяжесть пистолета ощущалась в левом кармане, куда Финн еще вчера его переложил) и медленно, ощущая, как каждый шаг отдается где-то в желудке, вышел из квартиры.

Спуск по лестнице отнял у него столько сил, что на первом этаже ему пришлось сесть прямо на ступени. Стараясь сдержать тяжелое дыхание, он мучительно прислушивался — не доносятся ли с улицы какие-нибудь подозрительные звуки. Но было тихо. Он сделал еще один глубокий вдох и встал на ноги.

Стиснув зубы, распахнул дверь

Никого не было на улице — кроме девчонки с косичками из дома напротив Она сидела на лавке, теребя в руках белые меховые помпончики на завязках шапки, и, болтая ногами, напевала себе под нос какую-то песенку.

Финн спустился с крыльца — с трудом, колени подгибались — и долго смотрел на девочку, прежде чем решился ее окликнуть:

— Послушай… тебя ведь Катя зовут? Песенка затихла. Девочка удивленно посмотрела на него и молча кивнула.

— Катя. Ты не видела здесь… собак?

— Каких собак?

— Таких больших, злых собак Девочка отрицательно покачала головой и спросила:

— Они кусаются?

— Да, — ответил Финн и неожиданно для себя добавил:

— Ты будь поосторожней Далеко от дома без родителей не уходи, ладно?

— Ладно, — ответила девочка и спрыгнула с лавочки — Ну, мне пора До свидания.

— До свидания, — еле слышно ответил Финн.

Собаки ждали его за поворотом. Когда он появился, они лежали на обочине дороги, в снегу, но, завидев его, вскочили на ноги и замерли, выжидая. Немного помедлив, он пошел прямо на них, доставая из кармана пистолет.

Но выстрелить так и не успел. Они напали на него молча — дружно и слаженно. Одна вцепилась в запястье левой руки, другая ударила лапами в грудь, остальные разодрали полушубок. Финн выронил пистолет… Стало невыносимо больно шее… Изо рта хлынуло что-то горячее, соленое…

Хрипя, он упал на залитый кровью снег…

Наступила тишина. Только слышно было, как шумит ветер в кронах деревьев.