– Все это чертовски забавно, – сказал Фред и сел. – Между прочим, миссис Майон разделяет мое недоумение. Верно, Пегги?

Сидящая в красном кожаном кресле Пегги посмотрела на него и снова на Вульфа.

– Да, – призналась она. – Но теперь, когда я здесь… – Она взмахнула рукой. – Давайте забудем об этом. Нам все равно больше не к кому пойти. Конечно, есть адвокаты, но мы не хотим им рассказывать о… пистолете. Мы уже рассказали все вам. Но теперь у полиции зародились какие-то подозрения, и вы должны что-нибудь сделать!

– Кстати, что удалось выяснить в понедельник вечером? – спросил Фред. – Вчера по телефону вы уклонились от ответа. Что они сказали?

– Они подтвердили те же самые факты. Хотя, конечно, есть некоторый прогресс. Больше добавить мне нечего. Пока нечего. Но я хочу и должен знать, какую линию избрали полицейские. Было им известно то, что вы мне рассказали о пистолете?

Они оба ответили «нет».

– Тогда я могу с полным основанием требовать, чтобы вы сняли свое обвинение, будто я или мистер Гудвин вас предали, – проворчал Вульф. – О чем вас допрашивали?

Пересказ этого занял добрых полчаса. Полицейские не пропустили ни единой детали и, следуя распоряжению Кремера не церемониться, поработали на совесть. Не ограничившись днем смерти Майона, они особенно интересовались чувствами и поступками Фреда и Пегги до и после происшествия. Несколько раз мне приходилось прикусывать кончик языка, чтобы не спросить клиентов, какого черта они не послали полицейских подальше. Впрочем, я сам знал почему: они были напуганы. А напуганный человек – только полчеловека. К концу отчета о выпавшем на их долю испытании меня мучили жалость и стыд за Вульфа, но тут Вульф вывел меня из этого состояния.

Посидев некоторое время, постукивая кончиками пальцев по ручке кресла, он посмотрел на меня и резко сказал:

– Арчи, выпиши миссис Майон чек на пять тысяч долларов.

Они вытаращили на него глаза. Я встал и направился к сейфу. Они потребовали разъяснений, в чем дело. Я остановился у дверцы сейфа, чтобы послушать.

– Я отказываюсь на вас работать, – рявкнул Вульф. – Так невозможно! В воскресенье я сказал, что один из вас или вы оба лжете, но вы это упорно отрицали. Я принялся разгребать вашу ложь и сделал все, что было в моих силах. Но сейчас, когда смертью Майона, а заодно и вами, заинтересовалась полиция, я не желаю больше рисковать. Я готов быть Дон Кихотом, но не болваном. Возвращая деньги, хочу предупредить, что немедленно сообщу инспектору Кремеру все, что узнал от вас. И если вы окажетесь настолько глупы, что, когда полиция устроит повторный допрос, начнете мне противоречить, то одному богу известно, чем все тогда кончится. Лучшее, что вы можете сделать, – это сказать правду и дать полицейским возможность провести расследование, для которого вы меня наняли. Но я также должен предупредить, что полицейские – не дураки и тоже поймут, если вы, по крайней мере один из вас, станете лгать. Арчи, что ты стоишь разинув рот? Достань чековую книжку.

Я открыл дверцу сейфа.

Ни один из них даже не пискнул. Вероятно, они слишком устали, чтобы нормально реагировать. Я уже вернулся к своему столу, а они все сидели и смотрели друг на друга. Когда я начал заполнять корешок, послышался голос Фреда.

– Вы не можете так поступить. Это неэтично.

– Пф, – произнес Вульф. – Вы наняли меня, чтобы я вытащил вас из затруднительного положения, сами нагородили кучу лжи и еще говорите об этике! Мне повезло: в понедельник вечером я продвинулся вперед. Я выяснил все, за исключением двух деталей, но загвоздка в том, что одну из них скрываете вы! Мне надо знать, кто положил пистолет на пол рядом с трупом. Я уверен, что это был один из вас, но вы не признаетесь. И тут я беспомощен, а жаль, ибо я также уверен, что ни один из вас не причастен к смерти Майона. Если бы…

– Как? – встрепенулся Фред. Теперь с его реакцией все стало нормально. – Вы убеждены, что ни один из нас его не убивал?

Фред уже не сидел на своем месте. Он подлетел к столу Вульфа, оперся на него ладонями, наклонился вперед и отчетливо проговорил:

– Вы действительно это имеете в виду? Посмотрите на меня. Откройте глаза и посмотрите на меня! Вы это серьезно?

– Да, – ответил Вульф, – я так считаю.

Фред посверлил его взглядом еще секунду и выпрямился.

– Хорошо, – сказал он уже мягче. – Это я положил пистолет на пол.

И тут Пегги издала вопль. Она побежала к Фреду и повисла у него на руке.

– Фред! Нет! Фред! – умоляла она. Я и не думал, что она способна так голосить, хотя, конечно, следовало сделать скидку на усталость.

Он опустил ладонь на ее руку, потом, видно, решил, что это не совсем то, и обнял ее. В течение минуты он разглядывал ее лицо, затем повернулся к Вульфу и заговорил:

– Возможно, я пожалею, что признался. Но тогда пожалеете и вы. Клянусь богом, пожалеете! – произнес он совершенно серьезно. – Итак, пистолет на пол положил я. Теперь дело за вами. – Он еще крепче обнял второго клиента. – Да, Пегги, это я положил его туда. Но я не мог тебе сказать. Все будет хорошо, дорогая, я верю, все будет хорошо…

– Сядьте, – проговорил Вульф сердито и через мгновение повторил уже как приказ: – Сядьте, черт возьми!

Пегги высвободилась из объятий Фреда, вернулась к своему креслу и рухнула в него. Фред пристроился рядом на подлокотнике и положил руку ей на плечо, а она взяла его за палец. Их глаза с подозрением, испугом, вызовом и надеждой смотрели на Вульфа.

Он все еще сердился.

– Вы не удивили меня, – сказал он. – Я знал, что пистолет переложил один из вас. Разве мог кто-то еще войти в студию в течение этих нескольких минут? Но правда, которую вы мне открыли, окажется хуже, чем бесполезной, если за ней не последует другая правда. Попробуйте еще раз солгать – и, бог знает, возможно, я уже не смогу спасти вас. Где вы нашли его?

– Не беспокойтесь, – уверенно произнес Фред. – Коли вы вынудили меня признаться, я не стану петлять. Когда мы вошли в студию и обнаружили тело, я сразу заметил пистолет – там, где Майон, обычно хранил его, на консоли с бюстом Карузо. Миссис Майон его не увидела, она не смотрела в ту сторону. Оставив ее в спальне, я поднялся обратно, взял пистолет за скобу спускового крючка и понюхал. Из него стреляли. Я положил его на пол рядом с трупом, вернулся в квартиру, вышел, сел в лифт и спустился на первый этаж. Все остальное была в точности так, как я рассказывал в воскресенье.

– Вы могли обожать миссис Майон, но вы не придерживались слишком высокого мнения о ее сообразительности, – проворчал Вульф. – Вы решили, что у нее не хватило ума, убив мужа, оставить пистолет там, где было логичнее всего…

– Нет, черт вас возьми!

– Чушь. Конечно, именно так вы и подумали. Иначе кого еще вы стали бы спасать? Отсюда все ваши беды. Согласившись с миссис Майон, что тоже не видели пистолета, когда вошли в студию, вы попали в тупик. Вы не осмеливались сказать ей о том, что сделали, так как тем самым признали бы, что подозреваете ее. Ситуация осложнилась еще больше, когда выяснилось, что она, видимо, тоже подозревает вас, хотя и тут были сомнения…

– Я никогда не подозревала Фреда, – твердо сказала Пегги. Чувствовалось, что эта твердость далась ей с трудом. – И Фред никогда не подозревал меня по-настоящему. Мы просто не были уверены до конца, а когда любишь и хочешь, чтобы так продолжалось вечно, надо быть уверенным до конца.

– Да, Пегги верно сказала, – согласился Фред. Они посмотрели друг на друга.

– Что ж, я допускаю, что вы говорите правду, мистер Вепплер, – заключил Вульф.

– Еще бы! – огрызнулся Фред.

Вульф кивнул.

– Ваши слова звучали искренне, а у меня на такие вещи слух острый. А сейчас отвезите миссис Майон домой. Мне предстоит большая работа, но сначала нужно все обдумать. Как я сказал, под вопросом оставались два момента, но вы осветили только один. Пролить свет на второй вы не в силах. Идите-ка домой и поешьте что-нибудь.

– Разве мы хотим есть? – рассвирепел Фред. – Мы хотим знать, что вы собираетесь делать?


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: