Что бы он ни чувствовал ко мне, как бы ни ненавидел, я верну ему долг. И буду свидетельствовать в его пользу на суде. Не показывая чувств, ни на что больше не надеясь. Спасение за спасение — это всего лишь обмен, не более.

А моя любовь… Обожание, увлечённость, или как он там это назвал — только моё личное дело.

Дарси могла быть спокойна — звукоизоляция во Дворце была на уровне. Потому что Тор явно не утруждал себя попытками быть потише, но в соседние покои не просочилось ни звука.

— Ну ты и мерзавец, — Громовержец покачал головой. — Хотя, мне бы давно стоило перестать этому удивляться.

— Определённо, стоило бы, — насмешливо ответил Локи, на которого произошедшее, кажется, не произвело ни малейшего впечатления. — Зачем ты явился?

— Предупредить тебя, чтобы ты не пытался вытворять глупости, — гневно сощурился Тор. — Мне ничего не стоит перевести тебя отсюда в темницу, да я бы и поступил так наверняка, если бы не Дарси. Она тюрьмы явно не заслужила за то, что купилась на твои трюки.

— При чём здесь смертная? — Локи понимал, что ведётся на провокацию, но почему-то не мог не спросить. Ему казалось, он что-то упускает, что-то очень важное, и это раздражало, нет, это попросту злило!

— С момента перемещения в Асгард прошло четыре дня, — сказал Тор, невольно давая ответ на незаданный Лафейсоном вопрос, — и насколько я знаю, все эти четыре дня Дарси практически не выходила из твоих покоев.

Локи моргнул, но больше ничем не выразил своего отношения к услышанному. Медленно, тягуче усмехнулся:

— И ты думаешь, это сейчас заставит меня раскаиваться? Тор, в эти покои рвались почти все незамужние девушки Асгарда, да и некоторые замужние тоже. Тебе ли не знать, как женщины умеют обманываться!

— И многие ли из них, — вдруг так же до странности вкрадчиво произнёс Тор, — готовы были рискнуть свободой и доверием своих друзей, словом и делом встав на твою защиту?

— Если ты о том, что она вытворила только что, то это глупость, а не защита. Я не просил её об одолжениях и жалости, — сощурился Локи.

— Я о том, что она не дала заковать тебя в кандалы, и в лицо сказала всем Мстителям и асам, что разделит любую твою судьбу по собственному желанию, — парировал Тор.

— Когда? — Локи сначала спросил, и лишь потом с досадой осознал, что опять поддался.

— Сразу, как только вы с ней появились из портала, — в голосе Тора слышалось одновременно уважение к Дарси и презрение к Локи.

На этот раз Локи молчал несколько секунд.

— Если она думала, что это заставит меня… — начал он затем, но Тор презрительно покачал головой и поднял руку в запрещающем жесте:

— Асгарда ради, замолчи! — и в его голосе действительно послышались нотки приближающейся грозы. — Или я заставлю тебя заткнуть свой поганый рот. Я собирался дать тебе шанс договориться по-хорошему, но сейчас вижу, насколько был наивен.

— Начать с оскорблений — это у тебя «по-хорошему»? — Перебил Локи.

— Молчи и слушай! — рыкнул Тор. — Через два дня — суд. Готов ты к нему или нет, меня не волнует. Я бы судил тебя сейчас же, но Хеймдалл ещё слишком слаб, чтобы дать показания. И можешь быть уверен — никого из нас твои сладкие речи не проймут: видели, слышали и знаем, чего ты стоишь. Сбегать не советую — или на твои поиски я отправлю не эйнхериев, а Халка и Хоукая с моими друзьями. Поверь, в Девяти Мирах не найдётся той дыры, откуда они тебя не смогут достать. У всех нас к тебе длинный счёт, и теперь пора тебе заплатить по нему.

Локи улыбнулся и склонил голову набок.

— Когда будешь строить планы мести, «братец» мой, — процедил он, — не забудь о главном. Я всё ещё могу сделать твою девушку бессмертной. И это всё ещё могу сделать только я. И исключительно при одном условии: ты отдашь мне трон Асгарда. Навсегда.

— Этого не будет! — в ярости Тор одним движением схватил Локи за шею. Но синий монстр и не думал сопротивляться.

— И не беспокойся, — он усмехнулся в своей манере. — К вашему… «суду» я готов.

Только когда Тор ушел, Локи наконец позволил себе растереть шею. Умеет братец вцепиться, будь это асгарский облик, синяки бы остались неизбежно. Но вернуть себе привычную внешность почему-то пока не получалось, и это невероятно бесило — пусть Локи и научился извлекать выгоду из своей йотунской сущности, но так и не смирился с ней.

Кольцо всё ещё лежало в ладони. Локи разжал кулак и посмотрел на него. Чёртово заклинание сработало вовсе не так, как требовалось Лафейсону. Он хотел наколдовать зависимость, граничащую с подчинением, и обожание. Но волшебный предмет подбросил ему свинью размером с гигантского чибиса. По идее, новое заклинание должно было перекрыть не особо сильную исходную магию артефакта, но что-то явно пошло не так. Жаль, что для ритуала требовалось обязательно использовать волшебную вещь, обычная безделушка не смогла бы удержать столь сложную магию.

Да, упрямство артефакта Локи недооценил, а зря. Хотя и само волшебство было рискованным — он пытался изменить одно из заклинаний, известных только царской семье Асгарда, а с этими формулами всегда стоило быть настороже. Вот и вышло, что связь кольцо давало двустороннюю. Подчинить Локи артефакту, конечно, было бы не под силу, а вот передавать ему сильные чувства своей обладательницы — вполне.

Однако сейчас Локи осознал, что, кажется, намудрил с заклинанием куда как значительнее, чем думал.

Иначе почему, даже держа кольцо в своей руке, он всё равно чувствовал Дарси?

И какова вероятность, что смертная уже догадывается об этом его промахе?

Говоря о промахах… Локи нахмурился. Да, он изначально собирался отшить смертную. Ему не хотелось больше изображать из себя невесть что, да и надобности особой теперь не было. Он был в Асгарде, Мстители и Тор — тоже. И хотя они мнили себя хозяевами положения, Лафейсон усмехался про себя, зная, что это не так. Тора разъедает неуверенность — Локи предложил ему крупную приманку, а Мстители просто находятся в чужом мире, где он, Локи, стоит на ногах куда прочнее них. Попросту говоря, Локи был готов продолжать игру, и у него было уже немало материала для беспроигрышной аргументации. О да, собирать информацию и представлять её в нужном свете Бог Миражей умел как никто другой.

Размышляя таким образом, Локи, едва очнувшись, решил, что смертную стоит отодвинуть из игры, пока она не начала мешать — всё же знает она много, может быть, даже слишком много. Но приходилось признать, что с методом он переборщил — делать её своим врагом, определённо, не стоило. Разбираться с капризами смертной ему сейчас совершенно не хотелось! Да и просто некогда было.

Выругавшись, Локи поднял руку с кольцом, намереваясь запустить его в окно.

Но тут его взгляд наткнулся на Гунгнир. И Локи снова выругался, постепенно осознавая, что именно он упустил.

Первый день после ссоры с Локи прошёл как-то сумбурно.

Проворочавшись полночи, я заснула уже ближе к утру, а встала и подавно к полудню. Вяло буквально заставила себя впихнуть пару ложек давно уже остывшего завтрака. Откровенно подташнивало, но что делать. Надо было как-то начинать приводить себя в порядок.

После обеда пришла Сиф. Кажется, она что-то знала, или просто, глядя на меня, поняла. А может, заметила отсутствие кольца. Вопросов она, как бы то ни было, задавать не стала, за что я была ей несказанно благодарна. Но почти весь вечер провела со мной, что малость поубавило мою к ней признательность — всё же мне хотелось побыть одной, как-то переварить всё случившееся, составить хоть какой-нибудь план… Хотя, может и хорошо, что Сиф осталась. Джейн я бы сейчас просто не вынесла, а вот компания чужого челов… аса не дала мне окончательно расклеиться. Она кстати, между делом, рассказала, что интересовалась насчёт возможности навестить Хеймдалла, но Бальдр — «Невероятно, это действительно он!» — погрузил Стража в сон для скорейшего выздоровления. Чтобы он был в состоянии прийти на суд.