Его отношение к сложившейся ситуации было именно таким, как представляла себе Флоренс, и он не потрудился это скрыть. Итак, в случае отказа Константин давал ей три недели, а потом предлагал подыскать себе другое место работы. «Можешь убираться на все четыре стороны, хоть к черту на рога!» – явственно слышалось в его ледяном тоне.

Флоренс оцепенела, пораженная до глубины души таким напором и цинизмом в выборе средств. Не успела она опомниться и подтвердить свой отказ, как он тем же вечером объявил матери об их помолвке. Счастливое лицо Александрины убедило Флоренс, что Константин оказался прав: им действительно следует пожениться.

Правда, ни Флоренс, ни Константин не подумали о том, как отнесутся к их помолвке остальные члены семей. Джиллиан с радостью восприняла весть том, что у нее появится отец.

Донадье, сын Константина, тоже был рад иметь мачехой Флоренс, а при мысли, что Джиллиан станет его сводной сестрой, вообще пришел в восторг – с первой же встречи дети понравились друг другу.

Совсем другого мнения придерживался отец Флоренс. Он сразу же невзлюбил Константина и не скрывал своей неприязни. Он был категорически против их женитьбы.

Все решило категоричное заявление Александрины. Она сказала, что настаивает на немедленной свадьбе, подчеркнув, что не исполнить последнюю волю умирающей – страшный грех.

Константин тут же с мрачным видом сообщил, что назначает свадьбу на Пасху, то есть всего через три недели!

Нет, нельзя идти на сделку со своей совестью, какие бы благие намерения ни преследовались. Ни к чему хорошему это не приведет.

Очень скоро Флоренс в этом убедилась…

Три недели спустя они действительно поженились. На церемонии, проведенной в особняке Стормволлов, присутствовали их дети и Александрина. Отец Флоренс демонстративно не пожелал участвовать в этом малопристойном, как он выразился, действе.

Дом, в котором прошло детство молодой женщины и где она продолжала жить с отцом и дочерью, их семья арендовала, но за пять лет до знакомства с Александриной Флоренс решилась на смелый шаг. Домовладелец предложил ей выкупить закладные, что она и сделала, иначе дом пошел бы с молотка. Переехать к Стормволлам отец наотрез отказался, поэтому и после свадьбы Флоренс продолжала платить по закладным, чтобы старику было где жить.

Константин предложил ей нанять экономку, и Флоренс согласилась, чтобы отец не чувствовал себя одиноко в опустевшем доме. Но, несмотря на это, а может быть, именно из-за этого старик не упускал случая отпустить в адрес ее «муженька» какую-нибудь колкость, едва Флоренс перешагивала порог дома с очередным визитом.

По правде говоря, едва ли Константин мог считаться ее мужем. Их брачное свидетельство было, конечно, оформлено по всем правилам, но спали они в разных спальнях.

В присутствии Александрины Константин был с Флоренс очень нежен и предупредителен, не давая ни малейшего основания предположить, что ему совершенно наплевать на эту, в общем-то, чужую ему женщину. Он обожал мать и для нее был готов на все. Флоренс со страхом думала, что если Александрина пожелает еще одного внука, то Константин пойдет и на это. Но тут уж она ему не уступит!..

После их свадьбы Александрина прожила еще около пяти месяцев. Умерла она, как и жила, с присущим ей спокойным достоинством. Ее смерть, хоть и ожидаемая, стала тяжелым ударом для всех, кто знал эту поистине необыкновенную женщину, но больше всех страдал Константин. Он, как врач, прекрасно сознавал, что трагический конец приближается с каждой минутой, но, казалось, не хотел смириться с неизбежным.

Он старался держать себя в руках, лично занимался организацией похорон, пряча свои чувства под маской холодного спокойствия. Но когда все закончилось, сразу поднялся наверх, в спальню Александрины.

Там его и нашла Флоренс. Он стоял на коленях посередине комнаты, заливаясь слезами.

Поистине мать была для него самым дорогим существом на земле. Все, чем располагал в жизни Константин, дала ему его мать, удивительно умная и прозорливая женщина. Взрослый, уверенный в себе мужчина плакал навзрыд, понимая, что он, врач, был бессилен хоть как-то облегчить страдания родного человека даже перед смертью.

Флоренс подумала, что теперь Константин еще больше возненавидит ее, потому что она видела его в минуту слабости. Но просто закрыть дверь и оставить его в таком состоянии не смогла.

Опустившись перед ним на колени, она обняла его и прижала голову к своей груди. Сначала Константин попытался отстраниться, раздираемый противоречивыми чувствами: непомерной гордыней и стремлением поделиться своей неизбывной болью. Последнее победило, и он разрыдался сильнее, содрогаясь от неутешного горя. Флоренс тоже заплакала. Она всей душой полюбила Александрину, а за то время, что прожила с ней под одной крышей, окончательно привязалась к свекрови.

Так прошло несколько минут. Потом Константин поднял голову и посмотрел Флоренс в глаза.

– Мы поступили правильно, да? Глядя на нас, она радовалась и умерла счастливой, да?

Флоренс думала о том же самом, поэтому ответила сразу же:

– Да. Она была счастлива. Счастлива!

Константин схватил молодую женщину за плечи.

– Ты ведь знаешь, я сделал это для нее и сделал бы снова, если бы понадобилось!

Да, Флоренс знала. Она понимала, что он хочет сказать. Раньше она осуждала его за то, что он принудил ее к этому странному супружеству. Но, глядя на них, Александрина так и светилась от счастья, и Флоренс поняла: им действительно надо было пожениться.

– Флоренс! – Константин легонько встряхнул ее. Молодая женщина, словно очнувшись, посмотрела на него с состраданием и теплом. – Флоренс! – Из груди его вырвался стон, и он приник к ее губам.

Всем своим существом она ощутила его внезапную страсть – он весь затрепетал, жаркими поцелуями покрывая ее лицо. Флоренс поняла, что еще немного, и она потеряет контроль над собой.

– Константин, не надо, – задыхаясь, прошептала она. – Не здесь!

Однако он бережно опустил ее на ковер и, не сводя с нее темных глаз, дрожащими пальцами стал расстегивать ее черное траурное платье.

– Именно здесь, милая Флоренс, здесь!

Жизнь моей матери соединила нас, а не ее смерть. Как я благодарен тебе!

Требовательной рукой Константин провел по ее телу, и голубое платье как по волшебству оказалось в другом конце комнаты. Флоренс даже не заметила, как он разделся сам, обнажив великолепное мускулистое тело, матово поблескивающее гладкой кожей.

Флоренс зачарованно смотрела на Константина. Инстинкт говорил ей, что сейчас совершится то, о чем она постоянно думала, когда называла этого мужчину бесом, обманом вошедшим в ее жизнь…

Константин прерывисто вздохнул и прижал ее к себе. Губы его жадно блуждали по ее шее, потом стали опускаться ниже. Затем, чуть помедлив, он провел языком по ее напряженному соску и вдруг жадно поцеловал его. Жгучее желание огнем опалило Флоренс, она обвила его шею руками и теснее прижала к себе. Сердце забилось с бешеной скоростью, дыхание перехватило.

– Константин, возьми меня! – простонала она. – Умоляю!

– Нет, дорогая, еще рано, – хрипло прошептал он и приник губами ко второй груди, в то же время поглаживая ее живот и бедра и доставляя Флоренс удовольствие, граничащее с мукой.

Она извивалась в его руках. Казалось, еще секунда, и она умрет от желания.

Константин словно почувствовал это, и овладел женщиной. Именно этого и ждала сгорающая в огне страсти Флоренс. Никогда в жизни ей еще не было так хорошо. Она закинула стройные ноги на узкие бедра Константина, прижимаясь к нему еще теснее, и полностью подчинилась его ритму.

Он пристально посмотрел на молодую женщину. Щеки Флоренс пылали, губы жадно искали его поцелуев, огромные серые глаза сверкали от сжигающей ее изнутри страсти. Он увеличил темп, движения его становились все более и более настойчивыми, подводя Флоренс к оргазму. Вдруг в ней что-то словно взорвалось, и она вскрикнула, а затем заплакала от наслаждения.