Такие приёмы мы заметили и в Русской Правде. Ограничимся немногими примерами, чтобы объяснить эти приёмы.

ПРИМЕРЫ. По одной статье Прохирона похитивший замужнюю или девицу без различия состояния, даже собственную невесту, со своими соучастниками, соумышленниками, пособниками и укрывателями подвергается более или менее жестокому наказанию, смотря по тому, были ли похитители вооружены или нет. Первая статья Ярославова устава говорит об обычной тогда на Руси умычке девиц и налагает на похитителя более или менее тяжёлую денежную пеню, смотря по состоянию похищенной, дочь ли она "больших или меньших бояр", т. е. человека старшей или младшей княжеской дружины, или же "добрых людей", степенного состоятельного горожанина; подвергаются пене и "умычники", соучастники умычки. Позднее сделано было разъяснение этой статьи: назначенные в ней пени взимаются в случае, если "девка засядет", не выйдет замуж за своего похитителя. Предполагается, что, если умычка, бывшая до принятия христианства одной из форм брака, сопровождалась христианским браком, виновник её не подвергался церковному суду и денежному взысканию, а наказывался вместе с похищенной женой только епитимьей, "занеже не по закону божию сочетались", как положено об этом деле в поучении духовенству XII в., приписываемом новгородскому архиепископу Илье-Иоанну. Кроме того, разъяснение прибавляет к трём общественным классам первой статьи ещё четвёртый - "простую чадь", простонародье. Потом и к этому разъяснению сделано было дополнение: постановленное в статье и в разъяснении имеет место в том случае, когда "девку кто умолвит к себе и даст в толоку", т. е. когда кто похитит девицу скопом, "толокой", с её согласия, предварительно сговорившись с нею, как обыкновенно и происходили умычки. Предполагается, что, если девица похищена насильно, без её согласия, дело должно идти иным порядком и привести к другим последствиям. И разъяснение и дополнение оторваны от статьи, к которой относятся, помещены в уставе как отдельные статьи (6-я и 7-я), излагающие особые случаи, и в этом положении совершенно непонятны. Ввожу вас в эти подробности с двоякой целью, чтобы показать на частном примере, во-первых, как чужой казус разрабатывался туземной кодификацией применительно к местному обычаю, и, во-вторых, какие затруднения встроите вы в древнерусских памятниках, когда вам придется иметь с ними дело. Последнее поясню ещё одним примером. К известному уже нам Закону Судному и к Русской Правде прибавлялась в списках непонятная статья о бесчестии такого содержания: за бесчестную гривну золота, ежели бабка и мать были в золоте, взять за гривну золота 50 гривен кун, а ежели бабка была в золоте, а по матери не следует золото, взять гривну серебра, а за гривну серебра пол-осьмы (семь с половиной) гривны кун. Из этой статьи прежде всего открывается соотношение денежных единиц золотых и серебряных: в фунте золота считалось 50 гривен кун, в фунте серебра семь с половиной гривен. Статья относится к XIII в.

и показывает, что золото тогда ценилось у нас только в шесть-семь (шесть и две трети) раза дороже серебра. Но про каких бабку и мать в золоте говорит статья?

Смысл её открывается при сопоставлении со статьей Ярославова устава, по которой обозвавший чужую жену позорным словом платит ей "за срам" 5 гривен или 3 гривны золота, если это жена большого или меньшого боярина, а если оскорбленная - жена простого горожанина, то ей за срам 3 гривны серебра. Бродячая статья значит:

человек, потерпевший оскорбление словом с непочтительным упоминанием его родителей, взыскивает с оскорбителя за бесчестье гривну золота, если его бабушка и мать были замужем за людьми из княжеской дружины; если же его мать по мужу простая горожанка, он имеет право искать на обидчике только одну гривну серебра, хотя бы бабушка была за княжим дружинником.

УСТАВ ЯРОСЛАВА И РУССКАЯ ПРАВДА. Изучая устав Ярослава, застаём церковно-судебную практику и церковную кодификацию, так сказать, на ходу, в состоянии колебаний и первых опытов, неупорядоченных усилий. За известное греховное деяние по одному списку устава положена определённая пеня, а по другому она ещё как будто не готова, предоставлена усмотрению церковной власти:

"епископу в вине, во что их обрядит". Устав не исчерпывает всей церковно-судебной практики своего времени, не предусматривает многих деяний, насчёт которых церковная власть XI и XII вв. дала уже определённые и точные руководящие указания. Эти пробелы легко заметить, сличая устав с упомянутыми уже мною правилами митрополита Иоанна II и ответами епископа Нифонта на вопросы Кирика и других. Несмотря на то, устав Ярослава остаётся единственным памятником изучаемого времени по своей мысли и по своему содержанию. Церковные уставы, данные потомками Ярослава, имели местное или специальное значение: они или повторяли с некоторыми изменениями для известной епархии общий устав Владимира Святого, как новгородский церковный устав Мономахова внука Всеволода, или определяли финансовые отношения церкви к государству в известной области, каковы уставы новгородский князя Святослава 1137 г. и смоленский князя Ростислава 1151 г. Устав Ярослава есть предназначенный для всей русской церкви судебник, пытавшийся провести раздельную черту и вместе с тем установить точки соприкосновения между судом государственным и церковным. С этой стороны устав имеет близкое юридическое и историческое отношение к Русской Правде. В самом деле, что такое Русская Правда? Это - церковный судебник по недуховным делам лиц духовного ведомства; устав Ярослава - церковный судебник по духовным делам лиц духовного и светского ведомства. Русская Правда - свод постановлений об уголовных преступлениях и гражданских правонарушениях в том объёме, в каком нужен был такой свод церковному судье для суда по недуховным делам церковных людей; Ярославов устав - свод постановлений о греховно-преступных деяниях, суд по которым над всеми христианами, духовными и мирянами, поручен был русской церковной власти. Основные источники Правды - местный юридический обычай и княжеское законодательство при косвенном участии церковно-византийского права; основные источники устава - греческий Номоканон с другими памятниками церковно-византийского права и Владимиров церковный устав при косвенном участии местного юридического обычая и княжеского законодательства. Правда нашла в византийских источниках устава образцы кодификации, а устав взял из русских источников Правды основу своей системы наказаний, денежные взыскания, к оба памятника заимствовали у своих византийских образцов. Эклоги и Прохирона, одинаковую форму синоптического, конспективного свода законов. Так, Русская Правда и Ярославов церковный устав являются как бы двумя частями одного церковно-юридического кодекса.