Ирен опёрся на палку.

– Итак, вы ведёте разговоры об олимпийских состязаниях, сказал он. – Что ж, я устрою вам состязания по олимпийским правилам. Здесь же, сейчас же! Вы будете драться между собой на кулаках.

Тилон покачал головой.

– Я не стану драться с Филлионом, – сказал он.

– Нет, вы будете драться, клянусь всеми богами! – воскликнул ирен и, схватив Тилона за ворот, подтолкнул к приятелю. – Да, я забыл сказать. Победителя ждёт награда: я отпущу его на целый месяц домой, к родителям. Ну, теперь что скажете?

Перед Тилоном промелькнуло грустное лицо отца, заплаканные глаза матери, которые следовали за ним, бредущим прочь по рассветной дороге в клубах пыли.

За долгие годы обучения никто из мальчиков их агелы ни разу не побывал дома. Тилон почувствовал, как горло его перехватило волнение.

Филлион несколько раз растерянно моргнул, не зная, верить ли ирену.

– Начинайте! – сказал ирен и хлопнул в ладоши. Но мальчики не двинулись с места.

Тогда ирен толкнул Тилона с такой силой, что тот врезался в Филлиона. От боли Филлион вскрикнул и оттолкнул Тилона острым локтем.

– Прости, Филлион, – сказал Тилон.

– Жалкие трусишки, – осклабился ирен. – Какие же вы спартанцы, если боитесь кулачного боя?

Слова ирена звучали обидно.

– Нет, вы недостойны имени спартанцев, – продолжал ирен, чувствуя, что нащупал верную почву. – Самые достойные мужи нашего государства не гнушаются честного спортивного поединка. А вы! Только и умеете что болтать по ночам.

Столько презрения было в этом «вы!», что Тилон заколебался. Мельком глянул он на кривую, ехидную улыбку ирена и вдруг разом понял его коварный замысел: стравить их, словно двух петухов, чтобы унизить обоих.

Тилон опустил поднятые было кулаки.

– Не буду драться, – сказал он.

– И я не буду, – поддержал его Филлион.

Ирен изменил тактику.

– Предоставляю вам выбор, – сказал он. – Либо вы сразитесь на кулаках до полной победы, пока один не побьёт другого, либо я изобью вас до полусмерти вот этим самым посохом, с которым вы хорошо знакомы. – И он потряс в воздухе ореховой палкой.

Филлион нерешительно шагнул к Тилону.

– Давай понарошку, Тилон, – еле слышно прошептал он. Ирен, отвернувшись, сделал вид, что не слышит шёпота.

Тилон неуверенно кивнул. Тогда Филлион не больно ткнул кулаком приятеля в грудь. Тот все ещё держал руки опущенными.

Ирен схватил кулачки Филлиона в свои огромные лапищи.

– Я научу вас драться! – рявкнул он. – А ну, кулаки сожми покрепче!

Подросток, привыкший к дисциплине, против воли сжал кулаки.

– А теперь так! А теперь так его, прыгуна! – стал приговаривать ирен, поочерёдно нанося удары Тилону то левым, то правым кулаком его товарища.

Один удар пришёлся Тилону в глаз, и он, не удержавшись, вскрикнул от резкой боли.

– Больно? – спросил ирен. – А ты дай ему сдачи!

Постепенно мальчиками начало овладевать ожесточение. Хотя они и старались бить «понарошку», некоторые удары получались полновесными и достигали цели.

Ярость юных спартанцев умело разжигал ирен, который неутомимо вился возле них. То и дело он давал волю собственным рукам, так что Тилон и Филлион вскоре перестали различать, какие удары наносят они, а какие – ирен.

Под глазами Тилона уже красовался внушительный синяк величиной с афинскую драхму, а нос Филлиона был разбит до крови.

Тилону всё сильнее хотелось прекратить бой, но какое-то ложное чувство мешало ему сделать это. Вдруг ирен сочтёт его и впрямь трусом и раззвонит об этом по всей агеле? Нет, что угодно, но только не это.

Оба юных бойца уже едва держались на ногах. Бой длился долго. А ирен, выкрикивая угрозы и обидные слова, все толкал и толкал их друг к другу.

После одного из ударов Тилона Филлион покачнулся и упал. А может, это ирен ударил его?…

Тилон опустился на колени перед товарищем. Тот дышал тяжело, с присвистом, закрыв глаза и сжав зубы. Затем пошевелился и сделал попытку подняться. Тилон осторожно поддержал его под руку.

– Назад! Нечего слюни распускать, – оттолкнул Тилона ирен.

Тилон отвернулся от рухнувшего товарища и шагнул к ирену. И столько ненависти было во взгляде мальчика, что ирену стало не по себе.

– Ты что, ослеп? Противника не видишь?

Не отвечая, Тилон продолжал наступать на ирена.

Это был уже не тот слабый и тощий семилетний мальчишка, который когда-то на дороге безропотно принимал удары ореховой палки ирена. Теперь на наставника агелы надвигался, угрожающе сжав кулаки, крепкий четырнадцатилетний парень. Тилон был высок, ловок, строен, из тех, о ком говорят: ладно скроен.

Не отвечая, Тилон продолжал наступать на ирена. Подойдя вплотную, он изо всей силы ткнул ирена кулаком, тот не без труда отбросил четырнадцатилетнего мальчишку.

– А, так ты бунтовать? – проговорил ирен и занёс ореховую палку.

Тилон сразу понял, что его ожидает. Бунт – это самый страшный грех, в котором можно обвинить спартанца. Бунтовщику, если он уличён, полагается смертная казнь, независимо от его возраста и влиятельных родственников. Так повелось с незапамятных времён, когда этот закон провозгласил, говорят, ставший ныне легендой Ликург.

И Тилон побежал. Он слышал за спиной дыхание преследующего ирена. Обогнув сарай, Тилон пробежал мимо агелы, которая, устав от метания тяжёлого копья, отдыхала на траве, в тени навеса.

– Хватай его! – выкрикнул ирен. – Кто поймает – тому награда!

Куда бежать? Мимо колонн, по дороге? Но она ведёт в селение, и там его неминуемо схватят идущие люди, следуя крикам ирена, который продолжал преследовать его. Остаётся только один путь – в обратную сторону. Но там гимнасий охватывает широкая канава, наполненная стоячей водой, а сразу за канавой начинаются горные отроги, поросшие лесом. Ширина канавы – тридцать стоп, не меньше… Но выхода нет!

Круто повернув, Тилон бросился прямо на ирена, тот в первое мгновение опешил от неожиданности, и мальчик, проскользнув меж его широко растопыренных рук, бросился ко рву.

– Остановись! Остановись, Тилон! – доносились сзади крики, но он только ускорил бег.

Вот и ров, почти вровень с берегами заполненный зеленоватой жижей, поросшей ряской. Тилон припомнил рассказы ребят о том, что во рву водится водяной змей, который может проглотить целого телёнка.