— Коль речь зашла об Илюмжинове, в чем смысл личного противостояния Каспарова с президентом ФИДЕ?

— Это конфликт личностей, это разные ментальности. Конечно, Илюмжинов очень крупная личность. Сделать то, что сделал он, — за несколько лет абсолютно подчинить себе международную организацию, которую составляют спортсмены высокого интеллектуального уровня, — очень непросто. Кампоманесу, например, это не удавалось.

…Знаете, меня смущает инертность шахматной массы. Мне возразят — хорошо рассуждать тем, кто много зарабатывает, а мы народ бедный, что мы можем сделать. Бедный — но, если молчать, будет еще беднее. Если не будет строить то, что нужно вашему виду спорта. То, что произошло с успешными видами в 70-е. Может, вина Гарри в том, что он брал на себя так много, что остальные переставали об этом думать. Если он в этом не прав, это — его беда, трагедия. Он очень много хотел сделать в шахматах, но его не понимали.

— Почему, как вы думаете?

— Знаете, в конце 70-х, когда Гарри должен был перейти из Дворца пионеров в «Спартак» и в связи с этим возник конфликт, председатель Спорткомитета сказал: «Клара Шагеновна, говорить могут все, что угодно, но интерес, скорее всего, экономический. Затем идет политика, и только потом — какие-то личные проблемы». Нелюбовь к Гарри начиналась, конечно, с денег. Почему так много — вечный вопрос завистников. К великому сожалению, должна заметить: это особенно характерно для шахматистов постсоветского пространства. Все-таки на Западе меньше принято считать деньги в чужом кармане.

После возвращения из Лондона с интересом читаю публикации и интервью в нашей прессе — кладезь здравого смысла и экономической науки. Карпов говорит о матче Каспаров-Крамник: «Я называю их (такие матчи. — Ред.) «матчи без права на победу». Потому что априори выиграть должен тот, кто находит спонсорские деньги. А деньги находит Каспаров». В этой логике вся суть: Каспаров ДОЛЖЕН был обеспечить себе ДО матча хотя бы половину призового фонда. Как — это он сам должен решать. Но он сказал: «Неудобно, мама, — скажут: Каспаров хочет только деньги заработать». Сейчас это выглядит наивно, наверняка кто-нибудь скажет — зачем Клара Шагеновна прибедняется! Конец этого матча, надеюсь, всех убедил: Каспаров, доставая деньги BG, меньше всего думал о том, чтобы обеспечить себе денежный приз. Но есть и простое объяснение — надоел он им.

Невозможно, чтобы первым был столько времени один человек — устали. Крамник до матча говорил, что ему надоело быть вечно вторым. Помню, как Иванчук, проиграв Гарри в Линаресе в 1999 году, выбежал из зала и чуть не столкнулся со мной. В сердцах он сказал: «Клара Шагеновна, когда же он бросит шахматы?! Я не могу больше так играть!».

— Говорят еще о тяжелом характере Гарри… Гроссмейстер Долматов недавно написал, что из-за этого с ним мало кто хочет работать в команде. В том же духе высказался и гроссмейстер Гельфанд…

— В командах, которые у нас были с 80-го года, побывало немало гроссмейстеров. Разные люди. Основа тех наших команд — те, кто был вычеркнут из списков «выездных» в Спорткомитете по тем или иным причинам. Те, кто не пришелся в свое время ко двору. Это были разные люди, к некоторым нашим соперникам удалось подобрать ключи…

Начиная с 90-го, подбор команд строился иначе. Выбор был больше. Долматов работал с Каспаровым с 87-го по 91 — и на 2 матчах и нескольких сборах, видел разные ситуации, прошел не без пользы для себя отличную школу подготовки. У нас никогда не ущемлялись ни личные, ни профессиональные интересы тренеров. В команде Каспарова всегда было работать интересно, выгодно и, я бы сказала, вольготно (чем иногда пользовались тренеры без стыда). Пусть Долматов, если он человек чести, назовет хотя бы одного гроссмейстера, которому Гарри предложил работать вместе, а тот отказался.

Что касается интервью Гельфанда, Каспаров обвинил его в том, что он не предупредил о своей работе с Крамником, — но Гельфанд не рассказывает всей истории. Когда он приехал к нам в Хорватию на сбор (кстати, согласился сразу) и сказал: «Гарри, я не буду смотреть защиту Грюнфельда, потому что смотрю ее с Володей», Гарри ответил: «Я уважаю профессиональное отношение к работе. Мы не будем смотреть Грюнфельда, мы будем смотреть 3 других дебюта — сицилианку, староиндийскую и славянку». Каспаров сказал в интервью, что Гельфанду следовало предупредить его о работе с Крамником, «потому что один из дебютов мог бы быть сыгран на том матче» — конечно, речь шла о славянской защите, а Гельфанд пудрил мозги читателей сицилианкой. Гельфанд говорит, что Каспаров сам прибегал к услугам Белявского, ранее работавшего с Карповым. И тут он переворачивает все вверх ногами! Белявский работал у нас в 93-м, когда Гарри играл матч с Шортом — не с Карповым, у которого Белявский действительно был в команде в 86-м.

Мы возвращаемся к тому же — гроссмейстерская масса не хочет воевать ни за одну истину в своем виде спорта. Гельфанд говорит в интервью: «Когда Каспаров проиграл матч Deep Blue, он стал обвинять IBM в нечестной игре. Меня мало интересуют причины его поведения». На деле его не интересует правда об очень сложной для шахмат ситуации, которая сложилась тогда. Я говорила с многими гроссмейстерами: все убеждены — 2-ю партию того матча играл не только компьютер! Так скажите об этом! Зачем настраивать IBM против, вдруг с ними придется иметь дело. Шахматный мир проявил трусость или безразличие — а ведь известны и имена гроссмейстеров, работавшие на IBM, но они до сих пор не могут сказать правду Неудивительно, что IBM через 3–4 недели после матча разобрала машину Поражение Каспарова от IBM — поражение шахматного мира, который гигантская корпорация легко обвела вокруг пальца.

— Если Каспаров обречен на непонимание в шахматах, не получится ли так, что он уйдет из спорта?

— Гарри слишком любит шахматы, и он будет продолжать играть.

— Возможен ли компромисс Каспарова с ФИДЕ? Что вы думаете об идеях объединительных матчей?

— Не Каспаров разрушил шахматный мир, а ФИДЕ разрушила его. Выдумывать сейчас новые системы бессмысленно — если придут серьезные люди с легальными деньгами, система появится сама, и быстро.

— Вы много говорили о пассивности современного поколения гроссмейстеров. Как, по-вашему, поведет себя новый чемпион Крамник?

— Время умнее нас, оно все расставит на свои места. Теперь, когда Каспаров — экс-чемпион, может, уставшая от бездействия молодежь начнет что-то строить сама? Всех современных шахматистов знаю с детского возраста, они выросли у меня на глазах… Ко многому, что они делают, относишься с высоты возраста, понимаешь, кто-то вырастает из своего детства, кто-то, видимо, нет. Жаль, в своем выступлении на закрытии матча в Лондоне новый чемпион не потрудился сказать ни слова о предшественнике, за исключением обидно-безликого my opponent («мой соперник»). Вспоминаю наш вечер с Гарри накануне закрытия матча 1985 года. Такие выступления продолжаются 3–4 минуты, но запоминаются надолго. Тогда Гарри не мог не сказать теплых слов в адрес величайшего шахматиста современности Карпова, который преподал ему бесценный урок. Матч на первенство мира играют двое, а не один, за доской творят двое. Думала, что знаю Володю хорошо. Он бывал у нас дома, приезжал на сборы, был на матче 95-го года. Снова убеждаюсь, что не понимаю людей… Новый, 14-й чемпион мира сказал, что хочет навести порядок в шахматах. Буду с интересом наблюдать, как будет наводиться этот порядок.

«Новые известия», 2001 г.