— Ну что же, личность установлена точно. Это действительно Рэддол — да, впрочем, вы-то знали все с самого начала.
— Знал, Сэм. — Харпур почувствовал, как глаза наполняются горячими слезами.
— И все равно, наверное, камень с души, господин судья.
Харпур устало кивнул, но в трубку сказал:
— Естественно, я рад, что ошибки не было, но судьи не создают законов, Сэм. Они даже не решают, кто виновен, а кто нет. Что касается меня, наличие необычного стеклышка не имело ровно никакого значения.
Эти слова были достойны Железного Судьи.
На линии долго стояла тишина, а потом Сэм продолжил, и в голосе его звучало чуть ли не отчаяние.
— Я, конечно, понимаю… и все-таки, должно быть, на душе легче…
С неожиданным теплым удивлением Харпур осознал, что дюжий ирландец молит его. «Теперь это не играет роли, — подумал он. — Утром я выйду в отставку и вновь стану человеком».
— Хорошо, Сэм, — проговорил он наконец. — Скажем так — сегодня я засну спокойно. Устраивает?
— Спасибо, господин судья. Всего доброго.
Харпур опустил трубку и с плотно сжатыми веками стал ожидать, пока снизойдет покой.