Поскольку хиппи не обнаруживали увеличения своего роста относительно основной молодежной массы, социологи 50-60-х годов и не подумали сопоставить их с акселератами и акселерацией. Бог им судья! Но с позиций того понимания акселерации, которое изложено в данных очерках, очевидно, что хиппианствующая молодежь страдает акселеративной психопатией в утяжеленной форме. А сами исконные хиппи, образующие ствол всего хиппианского дерева,- это депрессивные акселераты хроники, в поведении которых прорисованы болезненные явления, у обычных акселератов либо размытые, либо замаскированные. Поэтому анализ особенностей хиппи представляет особый интерес для медицины, социологии, демографии и науки в целом.
При оценке особенностей поведения хиппи, помимо тех, которые укладываются в обычный синдром акселеративной психопатии, привлекают внимание по крайней мере три обстоятельства.
Во-первых, у хиппи резко понижена трудоспособность. Неумение и нежелание систематически трудиться пронизывает все поведение хиппи. То, что у обычных акселератов прикрывается агрессивным «не хочу» взамен объективного «не могу», у хиппи лежит на поверхности в форме потери трудоспособности. Таким образом, снижение трудоспособности - один из частных комплексов акселеративной психопатии. Понятно теперь подлинное содержание человеческого фактора, выявленного экономистами и тормозящего рост производительности труда во второй половине XX века.
Понятны и причины той настырности, с которой лозунг: «Хлеба и зрелищ» в его современной трактовке, - выдвигается под разными соусами и без оных определенной частью современной молодежи. Так сказать, где бы ни работать, лишь бы не работать.
Во-вторых, хиппи - четко выраженная группа повышенного риска по отношению к развитию алкоголизма и наркомании, по отношению к самоубийствам и тем случайным смертям от уличных происшествий, драк и стихий, которые по отношению к хиппи превращаются как бы в правило. И наконец, в-третьих, хиппи это просто хроники широкой ориентации, склонные к заболеванию самыми различными функциональными расстройствами - от психозов и расстройств сердечной деятельности до аллергий и раковых заболеваний. В общем и целом, средняя продолжительность жизни выраженного хиппи вряд ли заметно превышает сорокалетний рубеж. Иначе говоря, она примерно вдвое короче, чем у нормализованно развитых людей. Есть над чем задуматься!
С этих позиций оглядим еще раз ход истории с 50-х годов и до наших дней. Сразу натолкнемся на еще одну, теперь уже откровенно болезненную, патологическую общественную вспышку - вспышку предельно широкого комплекса всех и всяких функциональных расстройств. На вспышку болезней, в полной мере обозначившихся с некоторым запозданием относительно появления хиппи и получивших название болезней века. Настолько они характерны именно для нашего, цивилизованного, комфортабельного, акселерированного, можем мы добавить, а не какого-либо иного века! Напрашивается вывод, что если психопатия являет собой текущее и прямое следствие акселерации, то болезни века - это отсроченные последствия акселерации. Если хорошенько подумать, то иначе и быть не может. Просто раздробленность современной науки на множество дисциплин, где работают узкие специалисты, препятствует естественному выявлению общего, акселеративного корня множества болезней века. По существу, у Гиппократа или Авиценны было бы больше шансов вычленить акселеративную болезнь, если бы они задались такой задачей, нежели у современных высококвалифицированных, но узких медицинских специалистов.
Специфическая психопатия с фоновой олигофренией и шизофреническим мироощущением - это лишь часть акселеративной болезни, проявляющаяся текущим, неотсроченным образом через расстройство высших психических функций. Но на основе истерий, являющихся характернейшей чертой акселеративного темперамента, у акселерированной молодежи со временем формируются индивидуально-акцентированные неврозы на всех функциональных уровнях деятельности центральной нервной системы. В русле ускоренного психополового созревания, перебрасывающего подростков через стадию юности сразу во взрослое состояние, в организмах акселератов образуются недоделки, кое-как сляпанные функциональные узлы и линии - слабые, изначально болезненные места. У одних акселератов - одни, у других - иные, у третьих - третьи, у всех - свои, особенные. В зависимости от наследственности родителей и врожденных, еще не акселерированных природных свойств собственного организма.
В плане формирований болезненных явлений в человеческом организме акселерация ровно ничем не отличается от спешки в любом другом серьезном деле. Хотя, честно говоря, придумать что-нибудь серьезнее выстраивания человеческого организма, наверное, невозможно! Спешка в серьезных делах всегда порождает упрощенчество и ошибки, а в итоге - непременно оборачивается бракованной, а то и вовсе никуда не годной продукцией. Такую бракованную или, как правильнее сказать по отношению к человеческому организму, болезненную продукцию и поставляет скачкообразное ускоренное созревание подростков в виде акселератов и акселераток. Хоти на первый взгляд они могут казаться даже более крепкими и здоровыми, нежели их нормализованно развитые сверстники! Патогенна не только психическая, но и физиологическая акселерация, обусловливающая функциональные нарушения работы сердечно-сосудистой, пищеварительной, иммунной и других систем человеческого организма. Болезнетворна и морфологическая акселерация, вызывающая различные, постепенно обостряющиеся пороки в структуре опорно-двигательного аппарата человека. Болезнетворна даже половая акселерация, хотя главной задачей ее является создание полноценных продолжателей рода - за скорость, за быстроту всегда приходится расплачиваться, идти на дополнительные издержки. В финале своего ускоренного созревания акселераты и акселератки страдают, таким образом, комплексным функциональным расстройством предельно широкого профиля - акселеративной болезнью. Но последствия ее носят отсроченный характер и дают знать о себе спустя годы, а то и десятилетия, порождая пышный тлетворный букет, который называют болезнями века.
При непредвзятой и ответственной оценке связь вспышек акселерации, сексуальной революции и болезней века во второй половине нашего столетия очевидна. Пора понять, что именно акселеративная болезнь во всей сумме своих проявлений породила теоретическое бессилие сегодняшней науки, и странные сдвиги в области быта, искусства и общей культуры, и сексуальную революцию со всем ворохом ее гнилых последствий, и, наконец, год от года все более пышно расцветающий и пополняющийся новыми трудноизлечимыми и вовсе неизлечимыми недугами букет болезней века. Букет, с которым все труднее справляется медицина! Хотя все увеличиваются государственные и инициативные капиталовложения в здравоохранение, растет армия медицинских работников и множатся лекарства, все более усложняется и дорожает медицинская аппаратура. Представим себе на минуту, что сегодняшняя медицина и здравоохранение вернулись к тому состоянию, в котором они находились в начале нашего века… Страшный мор, которого не ведала история, обрушится на человечество!
Встав перед необходимостью как-то объяснить вспышку болезней века, современная медицина в качестве универсальной их причины выдвинула стрессовый механизм, попутно заклеймив наш сегодняшний мир хулою - как мир ужасающих страстей и страшных стрессов. Между тем, это именно хула, наговор, в истинность которого заставили-таки поверить людей, хотя современный цивилизованный мир на удивление комфортабелен и благополучен. Если наш мир - это мир жутких стрессов, то что тогда должны говорить о своих мирах эскимосы, живущие в ледяных просторах Арктики и переносящие бремя полярной ночи. Индейцы, обитающие в самом сердце амазонской сельвы, где заблудившиеся люди нередко сходят с ума? Туареги, освоившие и обжившие бесплодные пески Сахары?
Современное бытие по меркам и недавнего и очень далекого прошлого - это комфортное, прямо-таки колыбельное, на удивление благополучное во всех отношениях бытие! Я имею в виду бытие развитых, ведущих в научно-техническом плане стран, население которых главным образом и стенает по поводу страшных стрессов, которыми якобы переполнен окружающий их мир. Сравнивая первобытно-общинный мир с миром современным, легко убедиться, что первый был гораздо стрессогеннее. В самом деле, первобытный человек систематически переживал периоды острого голодания и избыточного переедания, периодически попадал в самые разные стихийные бедствия, губившие его сородичей. Встреча со смертью в боевой схватке, потери друзей и любимых в самых разных, и драматических и чисто случайных ситуациях, - были для него заурядной жизненной нормой. И все эти чрезвычайные обстоятельства, редко тревожащие современного человека, человек первобытный воспринимал не как стрессы, а как яркие эмоции. И в горе он умел черпать силы для жизни, в схватках не на жизнь, а на смерть он испытывал ту возбуждающую смесь страха и восторга, которую А. С. Пушкин назвал упоением («Есть упоение в бою у бездны мрачной на краю!»).