Это была повседневная работа, которая, видимо, не прерывалась и во время отливки колоссальных стенобитных пищалей. Полуторные пищали, стрелявшие ядрами в 4 и 6 гривенок, составляли основу крепостного наряда и стояли во всех русских городах. Литье их было делом привычным; готовили их по стандартным, как мы бы сказали сейчас, моделям.

О работе над полуторными пищалями рассказывают и выписки И. X. Гамеля из приходо-расходной книги. Одна из записей, датированная 25 июля 1618 г., свидетельствует, что 6 ярыг «у Ондрея Чохова глину бьют к образцам и литейному делу полуторных пищалей»[249]. Вторая запись — от 18 августа — повествует, что 12 ярыг «у Ондрея Чохова к полуторным пищалем сушат сердечники и крепи куют»[250].

Всего таких пищалей мастер в 1618 г. отлил пять. С ним вместе работали пять учеников — «Дружинка Романов с товарищи»; 29 ноября 1618 г. царь Михаил Федорович пожаловал им «5 портищ сукна летчины лазоревой, цена по рублю портище; а пожаловал их государь за то, что они слили с мастером своим с Ондреем Чоховым 5 пищалей полуторных»[251].

В 1618–1619 гг. обновлялся весь крепостной наряд. Пушечный двор работал с большим напряжением. Сорок тюфяков, стрелявших железным и каменным дробом, отлили в 1618 г. Кондратий Михайлов, Григорий Наумов и Алексей Якимов со своими 10 учениками[252]. Кондратий Михайлов, кроме того, съездил в Тверь и здесь отлил большие стенобитные пищали «Медведь» и «Соловей»[253].

В 1620–1622 гг. внимание Пушечного двора было переключено на колокольное литье. О работах Андрея Чохова в этой области мы уже рассказывали. Не покладая рук трудились его стародавние ученики, а ныне самостоятельные литцы. 5 марта 1621 г. царь Михаил Федорович наградил Алексея Якимова, Игнатия Максимова и Кирилла Соколова: «…а пожаловал их государь за то, что Олексей вылил колокол в Девичь монастырь, да колокол вестовой в Вязьму, да колокол в Свиской острог, а Игнатей вылил колокол к Василью Блаженному, да колокол набатной к Тайницким воротам, да 5 колоколов вестовых в розные городы, а Кирилл вылил колокол к Елисею Пророку да 6 колоколов к Спасу»[254].

Все последующие годы Андрей Чохов получает лишь годовые сукна. О конкретных его трудах расходные книги товарам «на жалованье» умалчивают. Мастер уже очень стар. Он бывает на Пушечном дворе каждодневно, советует, но сам уже практически не работает. Ученики же его опять переключаются на пушечное литье. В 1622–1623 гг. Кондратий Михайлов, Григорий Наумов и Алексей Якимов «слили полуторного и всякого наряду шестьдесят одну пищаль да десять тюфяков»[255].

Лебединой песнью Андрея Чохова были большие стенобитные пищали «Кречет» и «Волк», отливкой которых он руководил в 1627 г. Записи от 2–6 сентября 1627 г. в приходо-расходной книге Пушкарского приказа скупо рассказывают нам об этой работе: «…ярыжкам 22 человеком, делали у Ондрея Чохова, 16 человек чистили пищаль Кречат и сверлом проходили, а 6 человек пищали Волка к образцам глину били»; «…кузнечным ярыгам 16 человекам, делали с кузнецы сверло наваривали проходить пищаль Кречат и полосы наваривали к образцу пищали Волка»; «…ярыгам 2 человеком, ковали с пильником пилы, чем чистить пищаль Кречат»; «…ярыгам 2 человеком, делали с пильником полосы на пилы, куют и зубят и носят к Ондрееву делу»; «…ярыжкам 10 человеком, делали у Ондрея Чохова к образцу пищали Волка, глину били и чистили зубилами пищаль Кречат»[256].

Это были колоссальные стенобитные пищали, стрелявшие ядрами по 60 гривенок (=24 кг). В ряду больших орудий Андрея Чохова (исключая мортиры) они, вместе с «Троилом», стояли на втором месте — после «Инрога», весовой калибр которого составлял 70 гривенок (=28 кг). «Волк» и «Кречет» участвовали в походе М. Б. Шеина под Смоленск 1632–1633 гг., когда был утерян почти весь государев наряд[257]. «Кречет», однако, счастливо избежал плена. Есть сведения, что орудие было перелито в феврале 1701 г. по указу Петра I[258].

Последнее из сохранившихся до наших дней орудий, связанных с именем Андрея Чохова, датируется 1629 г. Это сравнительно небольшая полуторная пищаль, стрелявшая ядрами в 4 гривенки (= 1,6 кг). Хранится она в Военно-историческом музее артиллерии, инженерных войск и войск связи (инв. № 9/63), куда поступила в 1872 г. из Киева. Вес орудия — 554 кг, длина ствола — 290 см, диаметр канала ствола — 85 мм[259]. На казенной части можно прочитать следующую литую надпись: «Божиею милостию повелением государя царя и великого князя Михаила Федоровича всея Руси слита сия пищаль лета 7137 году мастер Ондрей Чохов».

В том же 1629 г. Андрей Чохов умер. Год его смерти до последнего времени точно установлен не был. И. Е. Забелин в свое время утверждал, что он встречал упоминания о Чохове, относящиеся к 1632 г.[260] Это дало основание современным авторам считать, что мастер умер в этом году[261].

Приблизительно дата смерти Андрея Чохова может быть установлена с помощью документации Оружейной палаты и Разрядного приказа, которая хранится ныне в Центральном государственном архиве древних актов.

Читатель помнит, что мастера Пушечного двора ежегодно получали «государево жалованье» — «годовые сукна». Расходные книги дворцовых приказов аккуратно отмечают дату жалованья Андрею Чохову. Последняя такая запись, в которой Чохов упоминается наряду с пушечными литцами Кондратием Михайловым, Григорием Наумовым и Алексеем Якимовым, городовым и подкопным мастером Иваном Разумом и другими мастеровыми Пушкарского приказа, относится к 23 января 1629 г.[262] В следующей аналогичной записи, датированной 25 февраля 1630 г., Андрей Чохов не упоминается. Нет имени мастера и в таких же записях от 5 января и 31 декабря 1631 г., 6 января 1633 г.[263]

С другой стороны в «Росписи, что на Москве и в городех всяких людей, которых ведают в Пушкарском приказе», отосланной в Разрядный приказ 8 декабря 1629 г., не упоминается уже должность Андрея Чохова — «пушечный и колокольный мастер», обязательно присутствующая в более ранних аналогичных росписях[264].

Таким образом, устанавливается, что Андрей Чохов скончался между 23 января и 8 декабря 1629 г.

«Росписи, что на Москве и в городах всяких людей, которых ведают в Пушкарском приказе» 1629 и 1631 гг., помогают нам приблизительно установить дату смерти соратника Андрея Чохова, автора «Устава ратных, пушечных и других дел» Анисима Михайлова Радишевского. В первой из росписей должность Анисима Михайлова — «пушкарских дел мастер» — названа, а во второй из них такого упоминания нет.

После смерти Андрея Чохова и Анисима Михайлова Радишевского должности технических руководителей Пушечного двора — «пушечного и колокольного мастера» и «пушкарских дел мастера» были упразднены. Отныне литейные работы производились равными между собой пушечными, колокольными и паникадильными мастерами-литцами, подчинявшимися непосредственно городничему, голове и дьякам Пушкарского приказа.

Судьба тех учеников Андрея Чохова, которые еще не выбились в самостоятельные литцы, складывалась тяжело. Об одной из таких судеб рассказывает челобитная Прохора Захарова, поданная царю 21 ноября 1638 г. Челобитная эта не публиковалась. Приведем ее: «Царю государю и великому князю Михаилу Федоровичу всея Руси бьет челом холоп твой московской пушкарь Прошка Захаров. Преже, государь, сего служил я, холоп твой, твою царскую службу у пушечного и колокольного мастера у Ондрея Чохова в пушечных учениках. И как, государь, мастера нашего Ондрея Чохова не стало и после мастера Ондрея Чохова велено мне, холопу твоему, служить твоя государева пушкарская служба. И в прошлом, государь, во 144 (= 1636) году по твоему государеву указу велено немчину Онтону Елисееву сыну Куетову делать новая пищаль ядро шесть гривенок. И тот немчин был челом тебе, государь, на нас холопей твоих, на меня Прошку, да на Томилку, да на Ондрюшку Васильева — на Ондреевских учеников Чохова, чтоб ты, царь, нам велел быть у того пищального дела с ним вместе, потому что мы преже сего у отца ево у Елисея Куета пищального дела были. Как он завел лить короткие пищали по своему немецкому чертежу, и я, холоп твой, того пищального образца и у литья был. И как ту пищаль вылили и учали чистити и у меня, холопа твоего, у того пищального чищенья от зубила большого… прянул баран меди в глаз левой и глаз вышибло. И ныне стал без глаза увечен вконец погиб и перед своею братьею в твоем царском жалованье оскорблен. И идет мне, холопу твоему, государева денежного жалованья на год по пять Рублев, а хлеба по двенадцать чети, а овса по тому ж. А которым, государь, моей братьи дают твое государева хлебного жалованья на год по двенадцати четь ржи и овса по тому ж и тем идет твоего государева денежного жалованья на год по осми рублей. А служу я, холоп твой, тебе, государь, пятнадцать лет. А которые, государь, моя братья, московские пушкари, в твою государеву службу ставились после меня и тем твоего царского жалованья больше моего денежного окладу. Милосердый государь царь и великий князь Михаил Федорович всея Руси, пожалуй меня, холопа твоего, за мою службишко и за увечье своим царским прибавочным денежным жалованьем против моей братьи <…> как тебе, милосердому государю, обо мне бог известит. Царь, государь, смилуйся, пожалуй»[265]