Он последний раз вскидывает бёдра и сжимает мою кисть, заставляя обхватить член ещё крепче. Страйк издаёт громкий, животный рык, член бешено дёргается. На мою руку брызгает горячее семя, и мне хочется закричать, вырваться и сунуть руки под холодную воду, чтобы смыть с себя Страйка.

Затем, наконец, он освобождает мою кисть, и я сдерживаю желание вытереть сперму о его рубашку.

— Тебе придётся стараться лучше, иначе я буду тобой не доволен. А ты же не хочешь, чтобы я был недоволен тобой, верно, Лэсли?

Я открываю рот, но не могу говорить. Всё, чего я сейчас хочу, чтобы земля разверзлась и поглотила меня.

Но вместо этого внезапно раздается грохот, и входная дверь слетает с петель. В следующий момент, словно разъярённый демон мщения, в комнате появляется Кроу. Ему требуется лишь сотая доля секунды, чтобы оценить обстановку: расстёгнутые брюки Страйка, его рука, крепко обхватившая меня… моя рука, которую я отставила от себя, будто мерзкое животное…

Я по-прежнему ничего не могу сказать. Вместо этого я смотрю на Кроу, и по моим щекам текут слёзы.

— Ну наконец-то, – рычит Страйк и убирает свою руку с моих плеч. Я сразу же вскакиваю, бегу на кухню и смываю сперму Страйка со своей руки. Я не могу вернуться в гостиную… не могу смотреть на Кроу… Вместо этого я соскальзываю за кухонный блок, обнимаю колени и плачу.

Я хочу броситься на него и убить голыми руками. Лишь в последний момент мне удаётся сдержать себя. Страйк неторопливо заправляет обмякший член в брюки и затем встает. Довольная усмешка на его лице делает меня почти невменяемым. Я знаю, к чему он принудил Лэсли… и я знаю, что он сделал это, чтобы у меня снесло крышу… чтобы я не мог ясно мыслить. И я действительно едва не бросаюсь на него в слепой ярости… но альфа во мне побеждает. Чтобы Лэсли всегда была во мне уверена, я должен раз и навсегда установить порядок.

— Попрощайся с жизнью, Страйк. Я убью тебя… ты зашёл слишком далеко.

Он усмехается, сверкая глазами.

— Наконец-то, щенок. Я уж подумал, что тебе не хватает яиц в штанах, чтобы сразиться за твою шлюху и звание. – Он осклабился, и его следующие слова едва не свели меня с ума: – Твоя малышка была хороша.

— Мы будем драться… снаружи, – выдавливаю я, стараясь сохранить самообладание.

Глаза Страйка блестят.

— После тебя, щенок.

Я не спускаю с него глаз, пока мы выходим из дома. Я слышу доносящиеся с кухни рыдания Лэсли. Проклятье! Сейчас я должен быть там, чтобы позаботиться о ней. Но дело не терпит отлагательств.

За дверью ждут мои братья по оружию… они не осмелились войти в мой дом без спроса. Я вздыхаю с облегчением, когда вижу Торна, который только что примчался из своего бунгало. Я бросаю на него взгляд, и он понимает меня без слов – не колеблясь ни минуты, он бежит мимо меня в дом. Никому кроме него я бы не доверил сейчас Лэсли.

Остальные складывают руки на груди. Это борьба не на жизнь, а на смерть – каждый из них знает это, и каждый из них понимает и принимает правила.

— Итак, щенок… какое оружие ты выбираешь?

Я снова сосредотачиваюсь на Страйке. Он стоит в пяти шагах от меня, его тело и мышцы напряжены, и он в любой момент готов атаковать.

Медленно я вытаскиваю из пояса с оружием нож. Он длинный и с зубчатым краем. Я хочу быть уверен, что ублюдок не выживет.

Страйк с издёвкой поднимает брови и достаёт свой нож:

— Как пожелаешь, Кроу. Ножом я убиваю с особым удовольствием, – говорит он тихо и угрожающе. Я фокусирую взгляд на Страйке, заставляя себя избавиться от своих чувств и мыслей о Лэсли… любая ошибка, любое отвлечение могут стать роковыми. И это будет означать, что Страйк сможет делать с Лэсли всё, что захочет. Победитель получает приз…

Страйк выжидает, никто из нас не хочет атаковать первым. Вместо этого мы кружим, как голодные хищники, выискивая слабое место в обороне другого. Затем Страйк делает выпад, и я уворачиваюсь от его ножа в последнюю секунду. «Дерьмо!» Он быстр… и смертельно опасен!

На его голове и шее проступает пот. Так же, как я, Страйк напряжён и накачан адреналином.

Когда он моргает, я пользуюсь возможностью и выбрасываю вперёд руку с ножом. К сожалению, я задеваю лишь его предплечье, но порез глубокий, и Страйк тихо матерится.

— Это ты зря… щенок, – выплёвывает он, и я слышу ярость в его голосе. Хорошо! Теперь мы в равном положении… Страйк вот-вот потеряет контроль, как и я…

Не успеваю я додумать мысль до конца, как Страйк бросается на меня. Его животные инстинкты сильнее, чем самообладание. Это мой шанс! По сравнению со мной, у Страйка гораздо больше опыта в бою… только если мне удастся нащупать его слабые места, у меня будет возможность победить.

Я делаю пол-оборота, уклоняясь от удара, и бью его под колено. Он покачивается, но удерживается на ногах… чего я не ожидал, так это, что его нож полоснёт моё бедро. Сначала я ничего не чувствую, однако потом сквозь ткань штанов просачивается кровь. Страйк подловил меня своим ножом. Я могу только надеяться, что рана поверхностная, потому что мне некогда её рассматривать.

Лицо Страйка искажено яростью, он снова бросается на меня. Я вижу, как в его руке блестит лезвие.

На этот раз я готов и в нужный момент уворачиваюсь. Рука Страйка попадает в пустоту. Он поворачивается ко мне спиной, и, среагировав за долю секунды, я вонзаю в него нож.

Страйк издаёт шипение, когда я выдёргиваю клинок из его живота.

Он инстинктивно прикрывает рану рукой, и я вижу, как сквозь пальцы сочится кровь… яркая и бьющая толчками. Я попал в артерию. Судьба Страйка решена.

Он тоже это знает, но не сдаётся. Напротив, его глаза зажигаются ненавистью.

— Дерьмо… щенок… ты меня достал, – шепчет он, поэтому слышать могу только я.

Мои братья по оружию по-прежнему не вмешиваются, ожидая окончания боя. Но на некоторых лицах уже явно читается удовлетворение.

Когда в глазах Страйка отражается понимание, что он умирает, моя человеческая сторона берёт верх. Я медленно опускаю нож. Страйк – животное, и я никогда не хочу снова видеть его рядом с Лэсли или любой другой женщиной! Но я мог бы попросить одного из врачей – не Лэсли, конечно – подлечить его, а затем отправить к Крио, в тюрьму сектора «C» до конца его жалкой жизни.

Страйк, похоже, читает мои мысли, потому что он презрительно усмехается:

— Ты всё ещё слишком мягок, щенок… срал я на твоё сострадание! Я предпочту быть мёртвым, чем оказаться за решёткой. – С этими словами он бросается ко мне, в его глазах чистая ненависть и необузданная жажда убийства. Он движется замедленно… рана ослабляет его, потому что он теряет много крови.

Я пинаю по руке, держащей нож, и выбиваю его. Затем беру Страйка в удушающий захват и втыкаю свой клинок в место между шеей и плечом. Мышцы Страйка тут же расслабляются, и как только я убираю от него руку, он оседает.

Будто мне надо убедить себя, что всё кончено, я смотрю в потухшие глаза Страйка, которые всего пару секунд назад были переполнены гневом, ненавистью и жаждой убийства. Правда в том, что я рад его смерти. Страйк никогда бы не подчинился.

— Молодец, Кроу… Он с самого начала планировал бросить тебе вызов… Никто не будет скучать по Страйку… – долетают до меня слова Бойцов моего подразделения. Но я их почти не слышу. Как только я снова могу связно думать, все мысли занимает Лэсли. Я оставляю Бойцов стоять и бегу обратно в бунгало.

Не знаю, как долго я пребываю в таком состоянии… как долго, дрожа, сижу за кухонным блоком, не способная мыслить ясно.

В какой-то момент я замечаю, что передо мной сидит Торн и что-то тихо говорит. Я не понимаю его, но всё же медленно выхожу из состояния шока и начинаю воспринимать происходящее вокруг.

Когда подходит Кроу и поднимает меня на ноги, я замечаю кровь на его штанах. Это его кровь, он ранен. Но на его руках кровь чужая. Я отшатываюсь. Кроу собирается притянуть меня в объятия, но замирает. В его взгляде заметно некоторое разочарование, только сейчас я не в состоянии искать причину.