— Идём, выйдем с парадного входа. Но сначала заглянем на кухню.

— Мы идём на улицу? — я не понимала.

Он обернулся и, широко улыбнувшись, посмотрел на меня. Готова поспорить, много девушек превращались в воск в его умелых руках. В другой жизни я могла бы позволить себе стать одной из них, но не сегодня.

— Передумала? Хочешь остаться здесь?

Я фыркнула, несмотря на то, что не хотела, потому что это только поощрило бы его, а я вам скажу, что Вон Кэмпбелл не нуждался в поощрении.

— Нет, мне просто интересно, что за место сможет уберечь меня ото всех этих слухов, о которых ты говоришь.

— Ты мне доверяешь?

Спросили это не только его губы, но и глаза. Эти глубокие глаза цвета тёмного шоколада смотрели вглубь меня, я чувствовала, как его взгляд пронзает. Он хотел моего доверия больше всего на свете, и я поняла, что могу доверить ему что угодно.

— Да, доверяю, — ответила я, а он тяжело вздохнул, прежде чем улыбнулся и вновь протянул мне руку. На этот раз, наплевав на последствия, я взяла её и позволила теплу этого простого жеста заполнить меня.

После того, как мы взяли плед с дивана, бутылку воды и пачку чипсов с кухни, Вон потащил меня к выходу. Когда мы добрались до угла дома, он присел на корточки и потянул меня за собой, наши тела прижались друг к другу, и я почувствовала запах хлорки из бассейна, смешанный с его дезодорантом и запахом стирального порошка и мыла от его футболки. Сердце пустилось вскачь как сумасшедшее, и я не знала, адреналин ли был тому причиной или наша близость, но в любом случае, я улыбалась. В эти секунды я чувствовала себя более живой, чем... чем довольно долгое время.

— Ну что, Старбакс, готова к броску? Мы должны добраться до машины раньше, чем сайлоны^[5] нас заметят, иначе мы провалим миссию, — он говорил так, словно от этого зависели наши жизни. Я поняла его, — Старбакс — героиня сериала.

— Ты кидаешься шутками из вселенной «Звёздный крейсер "Галактика"»^[6]? — спросила я с ухмылкой. Я уже не могла убрать со своего лица улыбку, она только становилась все шире.

Парень повернулся и взглянул на меня через плечо, и мне пришлось отстраниться, иначе наши губы неизбежно бы соприкоснулись и, думаю, судя по выражению его глаз и улыбке в стиле Джонни Деппа, он это прекрасно знал.

— Ты знаешь это шоу «Звёздный крейсер "Галактика"»?

Пока еще я не хотела рассказывать ему о своей матери. Я знала это, потому что мамин дом всегда напоминал о старых шоу. Но я ничего ему не ответила, и постепенно моя широкая ухмылка практически сошла на «нет». Моя мама любила эти шоу. Он нахмурился, и на секунду я подумала, что он скажет мне что-нибудь, но Вон повернул голову к толпе друзей внизу на заднем дворе и сжал мою руку.

— На старт,… внимание...

— Марш! — продолжила я и поставила своей целью грузовик, позволяя его руке выскользнуть из моей. Я бежала быстро, но Вон догнал меня, смеясь от того, что я застала его врасплох.

Мне было интересно, почему он оставил так далеко от дома свой грузовик, но я всё бежала. Это выглядело комично — бежать, заливаясь смехом, в то время, как невозможно из-за этого нормально дышать. Я очень давно не ощущала такого дикого восторга и не хотела, чтобы это чувство прошло. Я желала, чтобы Вон преследовал меня, и я слышала как наш смех проносился сквозь воздух, словно мы были маленькими детьми, у которых не было никаких забот в этом мире.

Несмотря на это, я прыгнула в его грузовик, а он перебросил всякий рабочий хлам в кузов. Прежде, чем прыгнуть за руль, он широко распахнул дверь, и через несколько секунд мы уже мчались через чьи-то дворы. Да, через дворы, вдали от дороги. Я задыхалась, он тяжело дышал, но когда я взглянула на него с пониманием, это отнюдь не потому, что он не в форме, это то — нечто дикое между мужчиной и женщиной, это страшно и в тоже время захватывающе. Он посмотрел сквозь лобовое стекло и направил грузовик через деревья так, что пыль, словно призрак, развивалась за нами. В этот момент он начал замедляться и через несколько минут остановился. Вон заглушил двигатель и посмотрел на меня. В то мгновение я явственно ощутила, что в моем сердце что-то щёлкнуло, оно стало биться барабанной дробью.

Я облизнула губы и глубоко вдохнула, чтобы успокоиться, потому что, ей-богу, мое тело обезумело, когда он был так близко ко мне. Это все так невероятно, что я практически сошла с ума.

— Не стоит, — его хриплый голос отозвался мурашками на коже моих рук.

— Что? — спросила я, когда он прикрыл глаза и покачал головой.

— Не облизывай губы и не смотри так невинно, потому что все, что я хочу сделать, так это поцеловать тебя, и я обещаю, что можешь мне доверять. Вот дерьмо, он хочет поцеловать меня!

Я сглотнула огромный комок, образовавшийся в горле, коснулась его щеки своей рукой. Его глаза были открыты.

— Закрой глаза.

— Закрыть?

— Закрыть, — я улыбнулась, потому что он сделал то, о чем ему говорили. Он этим заставил меня улыбаться, и мне это нравилось. Мне нравилось, что он дает мне ощущение нечто иного, нежели печаль и скорбь. Медленно я наклонилась через широкое сидение, игнорируя клетки моего мозга, которые кричали мне «Остановись!», и замерла рядом с его губами. Затем, не давая нашим губам встретиться, я наклонила голову и поцеловала его в щеку. Почувствовала его ухмылку, такую же, как и у меня. Да, определенно я большая трусиха, но мне нравилось быть такой.

С усмешкой, появившейся на его лице благодаря мне, он медленно открыл глаза, посмотрел на мои губы, затем в мои глаза, и на мгновение мне страстно захотелось, чтобы бы он довел дело до конца.

— Я знаю, что уже могло быть, но я не хотел бы иного, нежели то, что мы только что разделили, — мягко сказал он, это был наш первый поцелуй и он был завершенным. — Я никогда прежде не ощущал такого.

— Я тоже. — И это правда. То есть, мне семнадцать, и я целовалась раньше, но это, это было так невинно, сладко и красиво, и... Ладно, достаточно.

Он повернулся в своем кресле, рука покоилась на руле.

— Я хочу знать все, что можно узнать о тебе, Харпер Кеннеди.

Все мое нутро слегка сжалось.

— Я не хочу рассказывать тебе всего. — Мне была ненавистна боль в его карих глазах, но я защитила бы все, что только смогла от этой болезни, и тогда, я, можно сказать, даже заботилась о Воне. Он незнакомец, но я чувствовала, что могу доверить ему жизнь. От переизбытка чувств меня начало трясти, так было всегда, когда речь заходила о доверии к людям, с тех пор, как я узнала о своем диагнозе. Старые друзья, которыми я дорожила, теперь превратились лишь в простых знакомых, а дальние родственники и незнакомцы теперь стали моими лучшими друзьями. Большие изменения, но сейчас, они были к лучшему. Я широко улыбнулась и игриво хлопнула его по груди.

— Кроме того, ты, кажется, узнаёшь информацию обо мне и без моей помощи, — просто замечательно!

Он ухмыльнулся, его смущение и грусть были поспешно прикрыты игривостью.

— Виновен по всем пунктам, я просто спросил.

Мне понравилось то, что он расспрашивал обо мне, прежде чем пришёл на помощь в ситуации со своим отцом. То, что было между нами — это не простая защита или взаимная ненависть к его отцу и даже не жалость. Ладно... может быть немного защиты все же было. По-видимому, это было важно для него, поэтому я не посмела возмущаться.

— И?

— И ты — загадка. Если не считать того, что у тебя есть брат и отец, и вы переехали сюда всего неделю назад, о, и еще, ты имеешь какое-то отношение к Эйприл.

— И это все?

— Нет. — Его глаза всматривались в меня, сквозь меня. Я это почувствовала, и у меня закружилась голова, мне было интересно, о чем он думал. — Ты действительно хорошая танцовщица.

Я раскрыла глаза и глубоко вздохнула. Откуда он знал, что я танцевала? Он протянул руку, пригладил выбившуюся прядь волос, с которой играл ветер, и заправил ее мне за ухо. Вон выглядел виноватым, что заставляло меня волноваться. Мне больше нравилось, когда он выглядел свободным и счастливым. Меня уже тошнило от чувства вины.