Таково краткое содержание книг “Проклятие Лорда Фоула” и “Война Иллеарт”, первых двух хроник о Томасе Кавенанте Неверящем.

Воистину. Неверующий.

Во сне Томас Кавенант разговаривал. Временами он осознавал, что это сон, и мучительно хотел пробудиться, но сковавшее его болезненное оцепенение было слишком велико. Он что-то бормотал, вскрикивал, шептал, как это часто бывает со спящими людьми, но никто этого не слышал. Временами у него даже во сне возникало смутное ощущение, что он остался один на всем белом свете, – так сильно было чувство заброшенности и одиночества, пронизывающее все его существо. Пронзительный звонок телефона ворвался в его сон, и он с криком проснулся. Рывком сел на постели, не сообразив сразу, слышал ли он телефонный звонок или был разбужен каким-то ужасным видением. Потом телефон зазвонил снова. Он звонил и звонил не переставая, пока Кавенант, обливаясь холодным потом, выбирался из постели, тащился, волоча ноги, в гостиную и, наконец, протягивал руку к телефонной трубке. Его онемевшие, болезненно-холодные пальцы неловко нащупали и с трудом подняли ее, но удержать были не в силах, и ему пришлось зажать трубку между ухом и приподнятым плечом.

Растерявшись, он не произносил ни слова, дожидаясь, пока заговорит тот, кто был на другом конце провода. Наконец раздался неуверенный женский голос:

– Мистер Кавенант? Это Томас Кавенант?

– Да, – еле слышно ответил он, испытывая странное чувство, что это одновременно и правда, и ложь.

– О мистер Кавенант! Это Меган Роман звонит. – Поскольку он продолжал хранить молчание, она добавила чуть-чуть резковато:

– Ваш адвокат, помните?

Он не помнил. Он вообще понятия не имел, кто такие адвокаты, – его память словно заволокло дымкой. Как это обычно бывает при телефонном разговоре, голос женщины звучал несколько искаженно и все же казался смутно знакомым, хотя никаких ассоциаций у него не возникало.

– Мистер Кавенант, – продолжала она, – я являюсь вашим адвокатом вот уже два года. Что с вами? У вас все в порядке?

Его ужасно беспокоило то, что голос был явно знаком, и в то же время он никак не мог вспомнить, кто она. Он хрипло прошептал:

– Какое вам до меня дело?

– Вы шутите? Стала бы я звонить, если бы мне не было до вас дела? Стала бы я вообще во все это ввязываться, если бы не вы? – В ее голосе теперь отчетливо ощущались возмущение и некоторая неловкость.

– Нет, – отрезал он, не желая ни о чем вспоминать. Чтобы у нее не возникало никаких сомнений, он сказал как можно отчетливее:

– Закону нет до меня никакого дела. Она… – Он имел в виду жену. – Она нарушила его, не я. Я… Меня все это не касается.

– Будет лучше, если вы поверите, что то, о чем я хочу сказать, очень даже вас касается. Советую выслушать меня. С вами явно что-то не так, но…

Он снова прервал ее, чувствуя, что еще немного, и он вспомнит ее голос – почему-то теперь это пугало его.

– Нет, – снова настойчиво повторил он. – Не впутывайте меня. Я – вне всего этого. Это не касается меня. Закон – это… – Он остановился на мгновение, подыскивая нужные слова. – Закон – это то же самое Зло.

И тут, вопреки собственному желанию, он понял, кого ему напоминал ее голос. Этому не смогли помешать даже телефонные помехи. Елену. Его охватило мучительное ощущение потери, боли, вины.

– О чем вы говорите? – продолжала она. – Я – ваш адвокат, Меган Роман. И если вы воображаете, что по каким-то причинам неуязвимы для закона, то лучше выслушайте меня. Вот зачем я звоню вам.

– Да, – безнадежно сказал он.

– Послушайте, мистер Кавенант. – Теперь она уже не сдерживала своего раздражения. – Мне, честно говоря, самой не очень-то по душе быть вашим адвокатом. От одной мысли о ваших проблемах мне делается не по себе. Но я еще ни разу не отказала ни одному клиенту и не собираюсь начинать с вас. Теперь возьмите себя в руки и внимательно выслушайте меня.

– Да.

«Елена, – внутренне простонал он. – Елена? Что я сделал для тебя? Как помог?»

– Отлично. Теперь о возникшей ситуации. К несчастью, ваша шальная выходка субботним вечером создала массу проблем. Она… Зачем вам вздумалось идти в ночной клуб, мистер Кавенант? Не куда-нибудь, а именно в ночной клуб, а?

– Я не хотел… Это все произошло случайно. – Ему было трудно подобрать слова, чтобы выразить, как сильно он сожалеет о происшедшем.

– Ладно, сейчас дело не в этом. Шериф Литтон взял все в свои руки. Вы сами дали ему отличный повод, который он собирается использовать против вас. Весь воскресный день и сегодняшнее утро он потратил на то, чтобы обсудить случившееся со множеством людей. А те, с кем он разговаривал, рассказывали услышанное другим. И так далее… В результате сегодня в полдень собирается заседание городского совета.

Мистер Кавенант, ничего этого, скорее всего, не произошло бы, но на беду все еще помнят тот случай, когда вам вздумалось отправиться в город. Эта ваша прогулка породила множество слухов, и большинство людей осуждали вас. Теперь все снова возбуждены – но, боюсь, на этот раз одними словами дело не обойдется. Люди ждут, чтобы были приняты меры.

Городской совет намерен выполнить их волю. Наша в высшей степени добросовестная местная власть сделает все, чтобы прибрать ваш дом к рукам. По-видимому, они примут постановление, запрещающее в связи с расширением индустриального строительства на земле, где расположен ваш дом – Небесная Ферма, – ставить жилые строения. Вы, конечно, получите прекрасную цену за Ферму, но вряд ли вам удастся поселиться где бы то ни было еще в нашем округе.

– Я допустил ошибку, – сказал он. – В моих руках была сила, а я не сумел использовать ее. – Его трясло от застарелой ненависти и злости.

– Что? О чем вы? Мистер Кавенант, вы мой клиент – до тех пор пока платите мне. Я не собираюсь оставаться в стороне и просто смотреть, как они разделываются с вами. Больной или здоровый, вы имеете точно такие же гражданские права, как и всякий другой. И существуют законы, которые защищают граждан от.., от преследования. Мы должны бороться. Теперь я хочу… – Он почувствовал, что голос ее напрягся – похоже, ей понадобилось собрать все свое мужество, чтобы произнести дальнейшие слова. – Я хочу, чтобы вы пришли ко мне. Сейчас. Мы разберемся в ситуации, подумаем и примем соответствующие меры. Используем все для того, чтобы обжаловать решение совета. Если понадобится, подадим прошение о его отмене. В общем, что-нибудь да придумаем. Нам нужно прикинуть все возможные варианты и спланировать свою стратегию.

Она сознательно шла на риск ради него – он остро почувствовал это.

– У меня проказа, – сказал он. – Они не посмеют тронуть меня.

– Да они выбросят вас отсюда и даже не задумаются! Черт возьми, Кавенант, вы, кажется, не отдаете себе отчета в том, что здесь происходит. У меня такое чувство, что вам наплевать, отнимут у вас дом или нет. Нужно бороться! Однако вы – мой клиент, и сражаться с ними без вас я не могу.

Ее горячность странным образом вернула его мысли к Елене. Воспоминания нахлынули на него, вытеснив все остальное, и он ответил устало и безразлично:

– Мне нечего вам сказать.

Не дожидаясь ответа, он положил трубку на рычаг. И замер, пристально глядя на черный аппарат, пытаясь вспомнить что-то очень важное, мелькнувшее в разговоре. Да, конечно, вот оно! Она сказала: “Воскресный день и сегодняшнее утро”. Он неуклюже повернулся, точно робот, и взглянул на висящие на стене часы. Вначале ему было нелегко сфокусировать взгляд – он таращился на них, но не видел ничего. В конце концов ему удалось различить время. День, разгоравшийся за окном, подтвердил, что он не ошибся. Он проспал более тридцати часов!

"Елена”, – снова с тоской подумал он. Разве Елена могла ему звонить? Она умерла. Его дочь умерла – и он, хотя бы отчасти, виновен в этом. Боль, до этого времени словно притаившаяся у него в мозгу, внезапно затрепетала, вспыхнув с новой силой. Он наклонил голову, надеясь, что от этого станет легче.