Будущее казалось светлым, лучезарным, победоносным. Каждая минута жизни говорила об этом. Мне вспоминаются обрывки детских телепередач тех лет. Какая-то викторина, которую вел умный робот с квадратной головой и антеннами на ней, и участниками интереснейших дискуссий были Паганель, человек-невидимка и Тартарен из Тараскона. Каждую неделю прилетал пионер на ракете и вытаскивал из кармана молоток.

Орешек знанья тверд!

Но все же — мы не привыкли отступать!

Нам расколоть его поможет

Киножурнал «Хочу все знать»!

Пионер наносил три удара по мультяшному ореху — и тот разбивался. Начиналось очередное погружение в волшебный мир русской имперской мощи. О, сколько я узнавал о своей стране! Она могла делать все: от своих электронно-вычислительных машин и видеоэкранов величиной со стену дома — до орбитальных станций. Я узнавал о множестве увлекательных вещей — о том, как возникают миражи и о том, как советские реакторы опресняют каспийскую воду. О том, как русские ученые делают волшебные мембраны, извлекающие кислород из морской воды — и знал, что скоро в океаны уйдут советские акванавты с мембранными «жабрами» на специальных ранцах.

В середине семидесятых наш дом был полон всяческих журналов. Я читал их взахлеб: «Технику-молодежи», «Науку и жизнь», «Знание-сила», «Искатель»… Они уводили в мир огромных красивых плотин в морозной таинственной Сибири, и в голубых небесах над ними мчались оранжевые авиалайнеры СССР с крылом обратной стреловидности, плыли белые рыбины мощных дирижаблей с серпом и молотом на боках. «Знание-сила» — огромного формата, с чарующими цветными фотографиями! — читался перед сном. Статьи о термоядерной энергии и посадках советских аппаратов на Венеру перемежались с повестями Кира Булычева о планете драконов…

Говорят, ранние воспоминания Путина о Советском Союзе — это убогая коммуналка и крыса, напавшая на несчастного ребенка в грязном подъезде. А вот у меня в памяти детства — волшебная, великая страна.

Сейчас, когда автору этих строк уже под сорок, открываются все новые и новые грани ушедшего Союза. Оказывается, в нем скрывались тысячи уникальных разработок, великое множество новых идей и оригинальных решений. И в государственных структурах, и в небольших инициативных группах. В зародыше Советы имели совершенно фантастическую цивилизацию. И я, брат-читатель, не устану открывать перед вами страницу за страницей из этой тайной истории Красной империи…

О, сколько раз я смотрел «Поэму огня» — сагу о начале русской космической эры! Думал, что это и есть наше Завтра. Что такой сложится моя жизнь. В семидесятые я зачитывался романами Аскольда Якубовского, играя с сестренкой в русского звездного судью-Аргуса, преследующего злодея-технократа на далекой планете. Мы носились среди прохладных струй фонтанов на площади перед «Каракумстроем», и красавец-Ашхабад готовился принимать экологический форум ЮНЕСКО 1978 года…

Семьдесят девятый… Последний мирный год перед Афганской войной. Пик могущества Советского Союза. Мы с Олежкой Бондаренко бродим по летней Одессе. Спорим о том, когда наши запустят к комете Галлея космический парусник «Гелиогиро» и грезим о том, как через десять лет к Марсу полетят три советских корабля. В тот год будущий писатель Калашников стал ходить в планетарий на улице Чижикова. Советская власть устроила этот храм науки в бывшем соборе. Бедная нынешняя молодежь! Она больше не знает, что такое планетарий. Что это такое — чувствовать себя среди звездного океана огромной Вселенной. Сколько лекций я слушал в этом планетарии, сколько узнал! Как в восторге смотрел на колебания огромного маятника Фуко, следя за вращением Земли, как, зачарованный, рассматривал большую, наполовину прозрачную модель космического корабля Циолковского и ходил вокруг макетов ракетных двигателей…

Планетария больше нет. Собор отдали церкви. Только лучше от этого люди не стали… Зато невежество и мракобесие поползли по земле…

Семьдесят девятый! Магнитофон с записями «АББА», первые танцы… Сборная канадских профессионалов из НХЛ, в клочья разодранная советской хоккейной сбрной на «Кубке вызова». Потом — на Кубке Канады…

Да, я и поныне остаюсь в той стране. Она живет в моем сердце. И будет жить, покуда я дышу.

Недавно мне, наконец, довелось посмотреть знаменитый «Заводной апельсин» Стэнли Кубрика. Нашумевшую ленту 1967 года. Фантастический фильм о жизни Запада в предполагаемом 2001-м. Бог ты мой! Когда мне был всего год от роду, люди в Америке всерьез думали, будто к началу этого века русские превратятся в такую могущественную и динамическую силу, что даже язык молодежных банд в Англии окажется щедро пересыпанным нашими словечками. Герой в исполнении юного Макдауэлла то и дело произносит: droug, maltchik и devochka. А его шайка посиживает в баре «Korova», попивая здоровый коктейль «Moloko Plus»!

Выходя из своей Реальности и снова оказываясь в жизни нынешней Россиянии, я с чувством тошноты вижу вокруг обрыдшее донельзя месиво. Баксы, Киркоров и Путин. Пугачева, «Сникерс» и «Фабрика звезд». Чечня, толпа натужных юмористов и партия «Единая Россия». (Какая, в задницу, единая?! Она распалась в 1991-м!) Элитная недвижимость, азербайджанские торговцы, демократы, шлюхи и вечные ток-шоу. Менты и бригады, политтехнологи и болтологи. И поражения, поражения, поражения! Одни поражения! Везде: в спорте и на внешней арене, на войне и в технологиях. И люди-калькуляторы вокруг — без чести и совести, готовые продаться с потрохами и продать все: Родину, родную маму, будущее моих детей! Все заливают кровь и сперма, везде валяются зеленые бумажки. Вся жизнь Беловежского ублюдка — одно сплошное позорище. Я каждой клеточкой тела чувствую, как этот обрубок под бело-сине-красным лоскутом отстает от всего мира каждый час своего жалкого существования. Уходят вперед, словно на форсаже, индийцы и китайцы, малазийцы и бразильцы. А Россияния беспомощно дрейфует по волнам истории, словно плохо связанный плот, безвольная игрушка ветра и волн…

Господи, как изменилось все вокруг! Это еще не так бросалось в глаза в 1992-1994-х, только-только после падения великой страны. Тогда еще слишком многое оставалось от Союза, от его мощи и научно-технической цивилизации. А теперь… Сначала у россиянских военных увеличились в размерах фуражки и круто выгнулись их тульи. Точь-в-точь как у дурацких опереточных генералов из «банановых республик» середины ХХ века, нищих и захолустных. А следом и вся страна впала в состояние нищей Латинской Америки, только с морозами. Рубежом стал 2001-й — когда бездарный режим дебилов сжег в атмосфере наше чудо: орбитальную станцию «Мир». Он уничтожил не просто старый космический аппарат, а символ всей русской цивилизации. О, какие твари!