— Мне просто немного неловко, — наконец призналась она. — Я не предполагала, что мы с тобой будем в одной комнате, ведь, хотя мы и поженились, я совсем не знаю тебя. Ты лишь немного больше для меня, чем простой незнакомец! — Она гордо подняла подбородок, и это рассмешило его.

— Ты хочешь сказать, что не знаешь, как выглядит мужчина?

Открытое недоверие прозвучало в этом вопросе и обидело бы ее, но ведь ему известно о ее занятиях живописью.

— Нет, конечно, я имею в виду совсем не это! — быстро возразила Пенни, с упреком взглянув на него и вспоминая, глядя на его голую грудь, ту ужасную сцену, которую тщетно старалась забыть.

Его короткий смешок вновь заставил ее сжаться.

— О, прости, это, наверное, вид моего тела тебя так смущает. Если бы я немного дольше ухаживал за тобой, могу тебя заверить, ты открыла бы некоторые сюрпризы в первую брачную ночь!

Пенни неловко подвинулась: как колотится сердце! Их разговор принимал неожиданно интимный характер, чего она не предвидела и пыталась избежать. И в этом была ее собственная вина — ее глупое любование телом Сола, хотя сам факт вряд ли мог служить ей утешением.

Она невольно спровоцировала его нынешнее поведение, и интуиция подсказывала ей, что это только начало. Все дело в том, что она не привыкла к сексуальному заигрыванию. Она работала дома в одиночестве, и ее контакты с людьми всегда были очень ограниченны. Нет, она не была ханжой. Она могла смеяться, как любая другая девушка, над прозрачными намеками и двусмысленностями, когда читала или смотрела телевизор, но ей самой было непривычно стать объектом такого рода юмора, и это вызывало у нее чувство неловкости, в особенности сейчас.

К ее возраставшему беспокойству, переходившему уже в ужас, Сол сделал еще несколько шагов, которые их разделяли, и, сев рядом с ней на кровать, крепко обнял ее за плечи и повернул лицом к себе.

— И если, моя красавица, тебя волнует вид моего тела, то понимаешь ли ты, что должен чувствовать я, не видя ни единого дюйма твоего роскошного тела, если не считать рук и лица, с того самого дня, когда мы встретились впервые и ты просто ослепила меня своими великолепными грудью и бедрами?

Пенни дрожала. Все выходило в тысячу раз хуже, чем она ожидала! Его мягкий вкрадчивый голос, пристальный взгляд серых глаз с сузившимися темными зрачками, обжигающий жар, исходивший от его рук, легко гладивших ее руки, затянутые шелком рукавов, — все говорило, что это не просто насмешка или поддразнивание. Наверное, это следствие выпитого вина! Вина и воспоминаний, которые он разбередил в себе. Но их союз основан не на любви, и она не позволит ему забывать об этом. Он просил, чтобы на людях она не показывала, что их брак — фикция, но дальше она не пойдет, не готова пойти...

Пенни смотрела на его смуглое лицо, чувствуя, что сердце готово выпрыгнуть из груди и жар разливается по всему телу, смотрела в его глаза и читала в них неприкрытое желание.

— Нет, Сол! — неожиданно севшим голосом воскликнула она, пытаясь отодвинуться от него.

— Да, да, милая моя Пенни...

Реакция Сола была мгновенной. Не успела она сделать движение, как он всем телом навалился на нее. Голова Пенни оказалась на подушке, и Сол уже прижался губами к ее шее. Она все еще пыталась отодвинуться, ощущая жаркий след от его поцелуев на своей коже.

— Сол... — Это звучало, как стон, как мольба пощадить, но ее глаза, искавшие сочувствия, встретили только взгляд его потемневших глаз, в которых ей чудился один животный инстинкт, и Пенни поняла в отчаянии, что ее голос не проникает в его сознание сквозь волны сексуального возбуждения, полностью его захлестнувшие. — Сол!.. — На этот раз ее голос звучал громче, но больше она ничего не могла произнести, так как его губы нашли ее рот, и он стал жадно целовать ее. У Пенни закружилась голова, она уже не могла о чем-либо думать, ее тело изгибалось независимо от ее воли. Где-то в глубинах сознания мелькнула странная мысль: ее губы отвечают на его поцелуи, нет, это она отвечает на его поцелуи, захватывая его язык в плен, будто желая этим наказать Сола. Но раньше, чем она услышала стон наслаждения, вырвавшийся из горла мужчины, чье тело распростерлось на ее собственном, она поняла, что наказала не его, а себя.

Будь он проклят! Она не могла кричать. Это было не только унизительно для нее самой, но и могло расстроить его деловые планы. Быть может, если она будет лежать, не отвечая на его порывы, он придет в себя...

В этот момент она почувствовала, как его рука ласкает ее ногу в нейлоновом чулке. Рыдание вырвалось у нее. Сол обещал, что у нее будет отдельная спальня! Он нарушил их соглашение. Но она заставит его сдержать данное слово!

Принятое чуть ранее решение лежать неподвижно пришлось отбросить, когда она почувствовала, как рука Сола ищет застежку подвязок. Чтобы остановить его, она плотно прижалась к нему всем телом, не пропуская его настойчивые пальцы.

Этот маневр оказался успешным лишь наполовину. Тело Сола обжигало ее, его рука поднялась выше и теперь медленно продвигалась к ее груди, стараясь освободить ее от легкого лифчика и дотронуться до затвердевших сосков. Пенни закрыла глаза, моля Бога подсказать ей выход из положения.

— Сол! — Ответа на ее мольбу не последовало, но в то же мгновение она поняла, что должна делать. Она заколотила по его плечу сжатыми кулаками. — Сол! Послушай же! Твоя встреча! Ты забыл о твоей жизненно важной встрече!

Вначале она решила, что это не поможет. Наконец он поднял голову и взглянул на ее испуганное лицо глазами, еще затуманенными страстью.

— Ты права. — Он тяжело дышал, поднимаясь.

Пенни, освободившись от веса его тела, выпрямилась и, согнув колени, обхватила их руками, стараясь унять дрожь во всем теле. Она одернула платье и ощутила, как тело продолжает гореть от волнения.

Уже поднявшись и, видимо, вполне овладев собой, Сол насмешливо взглянул на нее.

— Опоздать даже на пять минут было бы серьезным нарушением этикета. Отложить встречу, чтобы мы могли заняться с тобой любовью, и ты получила от меня все, что я мог бы тебе дать и чего ты, бесспорно, заслуживаешь, означало бы лишиться последнего шанса на успешную сделку. — Он отвесил ей вежливый и немного церемонный поклон. — Спасибо, что ты снова напомнила мне о моих обязанностях.

Едва замечая, как Сол плескался в душе, как он надевал брюки и рубашку, Пенни сидела неподвижно, погруженная в свои горестные размышления. К горлу подкатывал ком, и слезы застилали глаза. Близкая к тому, чтобы расплакаться, она должна была признать, что жара горячей руки Сола было достаточно, чтобы возбудить в ней постыдное желание, ощущение, ей дотоле незнакомое, тревожащее ее. Еще ужаснее было для нее открытие, что к чувству освобождения и облегчения, которое она сейчас испытывала, примешивалось чувство опустошенности, горькое чувство разочарования и утраты!

Лишь через несколько минут после ухода Сола Пенни заставила себя снять нарядное платье, надеть одну из своих новых экзотичных ночных рубашек и лечь в постель.

Она очень надеялась, что он ушел надолго и, когда вернется, его голова будет занята совсем другими мыслями и все случившееся с ними в этот вечер будет забыто.

Пенни боялась, что не заснет и проведет ночь, ворочаясь с боку на бок, предаваясь мучительным раздумьям, однако, проснувшись, она обнаружила, что в комнату сквозь занавеси на окнах проникает солнечный свет, а место в постели рядом с ней пусто.

Она решила сначала, что Сол вообще не возвращался, потом услышала жужжание электробритвы и поняла, что он проснулся раньше ее. Пенни тихо вздохнула, надеясь, что сладит с ним, какое бы настроение у него ни было, только бы он не начал снова к ней приставать — за это она была бы ему очень благодарна!

Ей не пришлось долго ждать. Через несколько секунд Сол вошел в комнату, одетый в светлые брюки и темный свитер. На его лице сияла приветливая улыбка. К счастью, в этой улыбке она не заметила и намека на попытку сблизиться, которую он предпринял накануне.