Сол улыбнулся. Улыбка смягчила его суровые черты. Губы разомкнулись, обнажив белизну крепких ровных зубов. В ожидании его ответа Пенни тревожно сжалась.

— Это нужно обсудить. — Ответ был осторожным, но, по крайней мере он готов выслушать ее. — Что конкретно вы имеете в виду: вы хотите получить работу, занять некоторую сумму денег?..

Ее дыхание стало прерывистым, она чувствовала, как его пристальный взгляд скользит по ее, то поднимающейся, то опускающейся в такт дыханию груди, обтянутой темным платьем.

— Не совсем так. Помните, что сказал Майкл на крестинах Люси? Он сказал, что после Рождества вы собираетесь продать ваш замечательный дом, потому, что не можете найти подходящую экономку, которая жила бы у вас и отвечала всем вашим требованиям.

Тревожный взгляд Пенни умолял его понять и согласиться на ее предложение, но тщетно.

— И что же?

Вопрос прозвучал мягко, и все же Пенни почувствовала, как ее шея покрывается испариной.

— Если это место еще свободно, я хотела бы занять его... и взять с собой Люси.

Теперь капельки пота выступили у нее на лбу, над верхней губой и под грудью — нервы явно подводили ее. А ведь она сделала еще только первый шаг, всего один шаг к цели, которую себе поставила!

В комнате стало тихо, абсолютная тишина... Перед домом резко затормозила машина, был слышен скрежет шин по асфальту.

— Что касается Люси, видите ли... — (Сол молча внимательно смотрел на нее.) — Ее отдали приемной матери, и у меня нет законных прав забрать ее. — Боль и отчаяние стояли в глазах Пенни. К горлу подступил комок, и она сделала усилие, чтобы продолжить. — Я могу только просить суд назначить меня опекуном... убедить их, что так девочке будет лучше, что со мной она будет счастлива.

— А вы действительно так считаете? — Пенни вздрогнула, услышав этот вопрос, вкрадчиво за данный человеком, сидевшим напротив нее. На лице его она не увидела ни малейших признаков сочувствия. — Почему ее забрали у вас?

Краска залила лицо Пенни. Неужели он думает, что она добровольно отказалась от своей маленькой осиротевшей племянницы?!

— Я заболела, — вспыхнула Пенни. Ее голос дрожал от гнева и боли.

Срок аренды квартиры Майкла истекал, и ей пришлось взять Люси в собственную крохотную квартирку. Она еле разместила, детскую кроватку и все детские вещи в спальне, и никто ей не помогал, она все делала сама! Когда начались первые приступы лихорадки, она решила, что это просто реакция на все случившееся, но, когда они продолжились, сопровождаясь высокой температурой, она поняла, что это серьезно.

— У меня был сильнейший грипп, какой-то особый вирус, и он свалил меня с ног. Я тогда поняла, что не смогу ухаживать за девочкой, да и вообще было бы преступлением оставлять ее у меня, ведь она могла бы заразиться.

Откровенная враждебность в ее голубых глазах не позволяла Солу оценить всю серьезность ее болезни, пожалуй, он даже сомневался в искренности ее решения, но его задумчивый взгляд заставлял ее продолжать. И она вновь заговорила, хотя от волнения голос у нее сел, когда она вспомнила, что случилось дальше.

— Я позвонила доктору, он пришел и устроил Люси в приют. — Она помолчала, стараясь справиться с нахлынувшими чувствами. Только бы ей не расплакаться! Она не хотела вызывать сочувствие Сола таким образом, не хотела, чтобы он жалел ее, она обращалась к его чувству долга. Но, как она все более убеждалась, вряд ли оно было ему знакомо! — Только через три недели я поправилась. И тут обнаружила, что мне не отдают девочку обратно.

— Если я вас правильно понял, вы хотите использовать мой дом, как базу для ведения дальнейших переговоров? Да? — Он исподлобья взглянул на нее.

— Я имею в виду деловое предложение, которое бы устроило обе стороны, — горячо возразила Пенни. На щеках ее пылал румянец.

— Тогда продолжайте, — растягивая слова, произнес Сол. — Я весь внимание.

Какой-то момент она колебалась, ища хоть слабый проблеск сострадания на непроницаемом лице человека, с холодным спокойствием смотревшего на нее, но это лицо было бесстрастно.

— Ну, так вот. — Она нервно сжала пальцы. — Чтобы убедить власти, что я могу воспитывать Люси, мне нужно иметь большую по площади квартиру. И еще я должна продолжать работать, чтобы содержать малышку. Моя квартира слишком маленькая, и я не могу себе позволить приобрести или снять большую, пока у меня не будет постоянной работы.

Дальше вдаваться в подробности не имело смысла. Сол уже знал, что она зарабатывает на жизнь, выполняя заказы на граверные работы по стеклу, нанося надписи и узоры на вазы для цветов, бокалы и другие изделия, которые дарят по случаю юбилеев или иных знаменательных дат и событий. Во время крестин Люси он похвалил качество ее работы. Она подарила своей крестнице хрустальную вазу, выполненную по ее дизайну... Их крестнице!.. Это она все время помнила. Сол не был родственником Люси, но, становясь крестным отцом, он брал на себя заботу о девочке!

— Вот я и подумала, если я стану вашей экономкой, вы мне сможете предоставить жилье большее, чем мое, а я буду вести ваш дом: готовить, следить за чистотой — короче, делать все, что вам нужно, чтобы дом содержался должным образом, и вам это ничего не будет стоить.

— Так уж и ничего? — Он смотрел на нее, улыбаясь. — В этом я сильно сомневаюсь... платой будет беспокойство, нарушение привычного уклада жизни.

Чувствуя его сопротивление, Пенни закусила губу. Впрочем, она и не ожидала, что все у нее получится так уж легко.

— Скажите мне, Пенни, почему вы думаете, что если вы станете экономкой в моем доме, то в глазах властей это будет основанием, чтобы позволить вам удочерить племянницу или взять опеку над ней? — Не дожидаясь ее ответа, он продолжал: — Ведь экономку можно в любой момент уволить, если ее работа почему-либо не удовлетворит хозяина.

Он даже тихо присвистнул, желая показать ей, что такая возможность не исключена.

— Или же вы рассчитываете, что я вам дам какой-то сертификат надежности, гарантию, что вы не потеряете работу, что бы ни случилось? — Его темные брови взвились вверх.

— Не совсем так, — нерешительно произнесла она. О Господи! Все оказалось много сложнее, чем она ожидала!

— Ну, хорошо, — настаивал Сол, облокотившись на стол. В его серых глазах мелькнуло злорадство. — Давайте я попробую отгадать. Вы, вероятно, знаете, что, во-первых, я имею неплохой доход, и у меня нет постоянной партнерши ночью в постели, во-вторых. Возможно, вы думаете о гарантии стабильности вашего положения, если поможете мне тратить то, что я назвал первым, и восполнить пробел, который у меня обозначен под вторым номером? Вы что, полагали, будто я найду ваши чары неотразимыми и возьму вас в мой дом, не как экономку, а как любовницу?

— Как вы смеете?! — Пенни вскочила, ее сапфировые глаза сверкали гневом, на лице проступили красные пятна. — Как вы могли даже подумать, что я приду к вам с таким предложением!

Она вся дрожала, сердце колотилось так сильно, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Если ее сестра когда-то потеряла из-за него голову, какое право имеет он думать, что и она тоже влюблена в него! Но в одном Сол был прав: она пришла к нему не только для того, чтобы получить место экономки. Этого будет мало, чтобы убедить суд в том, что у нее есть все возможности для воспитания маленькой Люси. Ей нужно было иметь более сильный аргумент, куда более сильный... И настало время попытаться.

— Вы хотите знать, чего я хочу? — сказала она, отчетливо произнося каждое слово, высоко подняв голову, глядя прямо ему в глаза. — Я хочу, чтобы вы женились на мне. Я хочу стать вашей женой.

Она видела, как изменилось лицо Сола. Его черты застыли в немом удивлении, казалось, он не верит услышанному. И в то же время, в его лице проскальзывало выражение растерянности, как если бы она неожиданно ударила его в солнечное сплетение.

Внезапно Пенни почувствовала слабость и бессильно опустилась в кресло, чтобы не рухнуть к его ногам.