Сделав три аборта, Эльвира приуныла. Остался всего год до окончания института, а перспективного жениха на примете все нет. От ухажеров отбоя нет, да что толку?

Жить в общаге, - а в то время она жила в студенческом общежитии, стирать мужу носки и гладить рубашки ради сомнительного удовольствия считаться женой, - это, по её мнению, участь других, дурнушек. Эльвиру такая судьба не прельщала.

Вернувшись домой, Алла застала такую картину: верный оруженосец сидит на полу в обществе кота и пуделихи. Недавно Толик приобрел игрушку мешочек, набитый столь любимой кошачьим племенем валерианой, но Перс уже через день разодрал её, рассыпав мелко накрошенную траву по ковру, чем вызвал неудовольствие экономки. Досталось обоим - и Толику, и Персу. Однако любитель четвероногих, памятуя о том, в каком восторге был кот, купил в аптеке упаковку травы валерианы в пакетиках. Доза там небольшая, и он решил, что особого ущерба порядку в доме не причинит. Зося Павловна уже ушла, и Толик с чистой совестью позволил любимцу позабавиться.

В данный момент счастливый сэр Персиваль катался по полу - то ложился на пакетик и терся спиной и боками, то подцеплял его коготком и натирал мордочку, то облизывал лапы. В полном восторге были оба - и большой, и малый.

Деми запах валерианы совсем не нравился, и она недовольно кривилась, забавно поднимая верхнюю губу и обнажая ряд мелких молочных зубов. Но ей было любопытно, почему дружок так себя ведет, и пуделиха тоже пыталась принять участие в его играх с пакетиком, но, обнюхав пропахшего валерианой кота, с отвращением трясла головой, терла передней лапкой мордашку и отчаянно чихала.

Полюбовавшись некоторое время на их забавы, Алла спросила:

- Что-нибудь выяснил?

- Ага, - ответил верный оруженосец, не сводя глаз с Перса.

- Толян, да не тяни ты кота за рога! - поторопила Алла скупого на слова Санчо Пансу.

Наконец он оторвал взор от радующей глаз картины и сообщил:

- Этого гада звать Степаном Матвеевым. Мокрух на нем навалом. Два срока мотал, с третьего сдернул. Сперва скитался по деревням, прятался без бабок да документов беглому никак. После в Москву приперся за своей заначкой и прям на вокзале встретил опера, который посадил его на первый срок, Федором Никитичем звать. Тот ему грит: "Замочишь одну бабу, я тя отпущу и документы новые сделаю, а если нет - вся ментовка тя искать будет, из-под земли достанет". Пушкой перед ним потряс, Степка ему свою заначку и открыл. Мужик все бабки загреб и грит: "Отдам, как дело сделаешь". Сказал, где Лидка живет, фотку её показал, псов, грит, не бойся, они смирные. Степан сидел за забором на стройке, где наш пустырь, и пас её неделю. А мы всю дорогу втроем гулять с собаками ходили. А сёдня Лидка одна вышла. Степка с другой стороны вылез, она его сперва не видала, и подгреб к ней. Хотел по-тихому пришить да свалить, а Лидка вроде как почуяла и обернулася. Ну, он ей: "Дай червонец на опохмелку". Она его отшила, а после спиной повернулася, он её ткнул пером, да Лидка уже успела дернуться, не попал в сердце.

- Павла или Андрея знает?

- Не-а, даже не слыхал, кто такие.

- Еще что известно об этом Федоре Никитиче?

- Полтинник ему с гаком.

- Староват для опера.

- Дак он опером был, када Степка первый раз сел.

- В каком году?

- В девяностом. А после этот мент начальником заделался - Степке в зоне один мужик сказал, он в их районе жил.

- А как фамилия этого ментовского начальника Федора Никитича?

- Степан не помнит. Я уж его тряс-тряс - никак. Чё-то, грит, белое.

- Белов, Бельский, Белецкий, Белозерский, Белоцерковский?

- Дак у Степана одна "белая" на уме. Налей, грит, стакан, враз вспомню.

- Налил?

- Щас! Врезал ему, чтоб мозги на место встали, дак без пользы.

- В общем, лошадиная фамилия.

- Чё? - не понял незнакомый с классикой верный оруженосец.

- У Чехова есть рассказ, напоминающий наш случай. А "лошадиной" фамилией оказалась - Овсов. И тут возможен аналогичный случай - к примеру, фамилия ментовского начальника Столицин - от слова "столичная" или нечто в том же духе, - любое производное от названия водки.

- Пойти, что ль, ещё разок Степке врезать? Может, вспомнит? - с надеждой произнес деликатных дел мастер.

- А ещё что он поведал?

- Больше ничё не знает.

- Ладно, пусть пока посидит возле батареи. Лида уже через несколько дней хочет выписаться. Пусть сама определит ему меру наказания. Отнеси пленнику поесть и попить. Да и водки налей, чтобы в мозгах прояснилось, может, по аналогии с "белой", вспомнит фамилию заказчика.

- Еще чё - водки ему! - возмутился верный оруженосец.

- Толян, я за то, чтобы наказать, но не пытать.

...На четвертом курсе за Элей Мазаевой стал ухаживать пятикурсник Павел Голованов, парень видный, высокий, к тому же, спортсмен - кандидат в мастера спорта по боксу и член юношеской сборной. Павел хвастался, что вскоре получит звание мастера спорта, тренер обещал оставить его в Москве, и Эльвира стала примерять его на роль будущего мужа. А что? Паша получит вначале временную, потом постоянную московскую прописку, сделает спортивную карьеру, а спортсмены неплохо зарабатывают, так что её мечта, пусть и не в полном объеме и не сразу, сбудется.

Весной Павел сделал ей предложение, и она дала согласие. А спустя две недели он уехал на соревнования, а за ней стал увиваться его приятель Ефим Серов.

Фима и раньше заинтересованно поглядывал на неё и многозначительно сопел, но с Павлом не шел ни в какое сравнение. Эля с её ростом в 174 сантиметра без каблуков была выше его на семь сантиметров, а уж рядом с рослым Пашей он и подавно не смотрелся - они напоминали Пата и Паташона. Да и красотой Ефим, мягко говоря, не блистал: коренастый, поперек себя шире, типичная деревенщина с красной рожей в крупных юношеских угрях - даже в двадцатидвухлетнем возрасте они у него не прошли, а сокурсницы хихикали: "Фимке никто не дает, вот он и не может избавиться от своих прыщей".

Единственное его достоинство, на которое Ефим ей усиленно намекал, связи отца, третьего секретаря Нефтекамского горкома партии. Отпрыск провинциального номенклатурщика внял советам папаши и уже с первого курса активно лез на комсомольскую работу, вскоре стал курсовым комсоргом, через пару лет обзавелся партбилетом, а затем занял место комсорга института и хвастал, что после окончания Вуза получит свободное распределение, а, следовательно, возможность найти работу в столице, или же станет освобожденным секретарем ВЛКСМ, с перспективой роста по партийно-номенклатурной линии.

Прикинув шансы обоих кандидатов, Эля Мазаева стала склоняться в пользу Ефима Серова. А вдруг у Паши не получится спортивной карьеры? Или он станет пить, как и многие спортсмены? Да и сколько боксер сможет махать кулаками? От силы лет до тридцати, а дальше что? Партийная карьера - надежнее. Фимин папаша включит свои связи, и сынок пойдет в рост. Не в буквальном смысле, конечно, - к его 167 сантиметрам уже ничего не прибавишь, - а в карьерном.

Через неделю вернулся Павел, и выбор Эльвиры стал окончательным. Оказывается, в первом же бою соперник нокаутировал Пашу уже на второй минуте раунда, да так, что тот долго не мог очухаться, потом пропустил три боя, а к остальным тренер его не допустил. В общем, на спортивной карьере и обещаниях Паши Голованова устроить супруге красивую жизнь можно было поставить крест. И Эля его поставила без особых раздумий.

Желая получить хоть какую-то сатисфакцию за неудачнй бой и потерю невесты, Павел отправил в нокаут Ефима Серова, за что его дисквалифицировали и выгнали из сборной, песочили на комсомольских собраниях и вынесли выговор с занесением в учетную карточку, что в те времена сильно осложняло жизнь.

Фима, наябедничав в деканат, что боксер-разрядник Павел Голованов избил его, и злорадно понаблюдав, как наказали его обидчика, остался доволен, решив, что отмщен в полной мере, и поведал о своей мести невесте.