– Никто вас не выдавал, тетя Эсси! Вы сами себя выдали. Разве вы не слышали, что вам сказали?

Слезы полились вновь.

– Я неправильно выразилась, Ники, я ведь не являюсь опытным журналистом вроде тебя. Я имела в виду, что кое-кто в Грингроуве ненавидит меня и готов на все, чтобы причинить мне вред. И теперь я знаю, кто это!

– Вы понимаете, что говорите, Эстелл? – резко спросил мистер Долиш. Ведь не существует никаких доказательств…

– Вот как? Ну так вот что я вам скажу! Я немедленно отправляюсь домой и разберусь с той личностью, о которой думаю! И не пытайтесь меня остановить! Я очень благодарна тебе, Ники. Твоя старая тетка показала себя с нелучшей стороны. Но уж по мне лучше быть неприятным, чем подлым, злым и жестоким, как кое-кто другой. Так что пусть никто не пытается меня удержать!

Ее лицо судорожно подергивалось, а волосы, казалось, вот-вот окончательно вывалятся из-под шляпки. Схватив зонтик, Эстелл выбежала из кабинета и понеслась по коридору. Снова хлопнула входная дверь. Из окна они видели, как Эстелл, спотыкаясь под дождем, поплелась через тротуар к машине. Спустя минуту маленький «моррис» помчался вперед по Саутгемптон-роуд, потом замедлил скорость, дал задний ход в чью-то подъездную аллею, развернулся и поехал в сторону Хай-стрит, откуда недавно появился.

Ник отвернулся от окна:

– Как вы думаете, ничего, что мы позволили ей мчаться сломя голову, чтобы выяснить с кем-то отношения?

Эндрю Долиш скомкал злополучный кодицил, бросил его в стеклянную пепельницу и поджег спичкой.

– Рискну предположить, – сказал он, наблюдая за съеживающейся в пламени бумагой, – что с этой историей мы покончили. Эстелл не злобная тетушка из сказки – теперь она будет вести себя достаточно благоразумно. Я только беспокоюсь, что мисс Дейдри одна в доме с… с чем бы то ни было. Интересно, доктор Фелл, о чем вы задумались?

– О призраке, – отозвался доктор Фелл, встряхнувшись и заморгав, словно он пытался сообразить, где находится. – Афинские архонты! Увлекшись завещанием и другими, по-видимому, сторонними делами, мы едва не забыли о призраке. Не будете ли вы любезны, сэр, сообщить мне дату?

– Разумеется, если это в моих силах. Какую дату?

– Насколько я понимаю, много лет назад предполагаемый призрак вышел из сада и явился Кловису Баркли. Как я понял со слов этого джентльмена, – доктор Фелл указал на Ника, – вы в состоянии сообщить нам, когда это произошло?

– Да. – Мистер Долиш заглянул в лежащий на столе блокнот. – Точная дата первое октября 1926 года.

– Вы в этом уверены?

– Мой дневник не оставляет сомнений.

– Первое октября 1926 года… О, прекраснейший день, – Пропыхтел доктор Фелл, раздувая щеки, – когда край солнца появляется во всем своем великолепии! Безусловно, сэр, вы понимаете смысл этого?

– По крайней мере, я понимаю, что наши мысли движутся в одинаковом направлении.

– Что касается призрака – безусловно. Что до остального – это не столь определенно. А теперь, – энергично добавил доктор Фелл, – мы должны откланяться. Мои молодые друзья будут стыдить меня, но я хочу есть и пить. Они оба сытно позавтракали, в то время как я…

Мистер Долиш проводил их к двери кабинета.

– Вот мои дневники, – указал он на нижний ярус книжных полок в коридоре. – Если вам снова понадобятся мои услуги, располагайте мною.

– Если… – пробормотал доктор Фелл – по крайней мере, так послышалось остальным – и тут же добавил: – Позвольте повторить, что я мечтаю о тарелке сандвичей и о кружке пива. У кого-нибудь есть возражения?

– Насчет еды я – пас, – отозвался Гэррет, – но кружка пива мне бы не помешала.

– К черту пиво! – воскликнул Ник. – Предпочитаю скотч со льдом. Почему вы сказали «если», маэстро? Вы сомневаетесь, что нам понадобятся услуги Блэкстоуна?

Доктор Фелл не стал его просвещать. В итоге в начале третьего они оказались в оклеенном красными обоями баре отеля на Хай-стрит. Дождь и базарный день остались за стенами бара, внутри которого царил доктор Фелл. Восседая на массивном стуле, он уже проглотил пять сандвичей с ветчиной и приступил к пятой кружке пива.

– Обожаю читать лекции о призраках, как, впрочем, и на другие темы, признался доктор Фелл. – Но я упорно воздерживался от этого – сам удивляюсь своему самообладанию.

– А к чему сдерживаться? – заметил Гэррет. – Вспомните, какое настроение господствует в этом доме. Как будто нет ничего определенного, и все же… Прошлой ночью, когда я шел по западному коридору, возвращаясь из сада… – Он описал инцидент, не упоминая ни Фей, ни Ника, ни кого-либо еще. – Я мог бы поклясться, что слышу шаги впереди. Но я зажег фонарик и ничего не увидел. Почудилось ли мне, или кто-то в самом деле бродил по дому?

– Черт возьми, если бы только мы могли подобраться к этому «призраку»!воскликнул Ник. – Неужели мы настолько тупы, доктор Фелл?

– Вовсе нет. Но вы сосредоточились не на том аспекте дела, путая черты Питера Пэна и капитана Крюка. Вы уверены, что если бы в настоящий момент знали, кто такой этот призрак, то приблизились бы к разгадке тайны?

– Конечно, приблизились бы!

– Не обязательно, – возразил доктор Фелл. Некоторое время он прочищал горло, потом заговорил снова, поставив кружку на стол: – Я привлеку ваше внимание к одному важному моменту в показаниях свидетелей. Вроде бы только три человека видели призрака: старый Кловис Баркли, Эстелл Баркли и миссис Энни Тиффин. Эти трое, хотя и отличаются друг от друга во всех отношениях, схожи в одном.

– В чем же?

– Подумайте сами. Как только вы обнаружите связь, что не составляет труда, вы поймете… О боже! О Бахус! О моя старая шляпа!

Успевший поднять кружку доктор Фелл снова стукнул ею о стол и, пыхтя, поднялся на ноги.

– Мое легкомыслие, сэр, не позволило мне подметить другой очевидный аспект. Нам лучше поспешить назад в Грингроув.

– Значит, есть основания для тревоги? Нам не следовало отпускать Эсси?

– Я искренне надеюсь, что ничего дурного не случится. Но когда я подумал о связующем звене между этими тремя свидетелями…

– Тогда чего мы ждем? Поехали!

Каким-то чудом им удалось найти место для парковки недалеко от отеля. Спустя минуту Ник уже вел «бентли» вниз с холма сквозь пелену дождя, маневрируя между заполнявшим дорогу транспортом. Миновав Госпорт-стрит и переехав через мост с возвышающимися справа от него мачтами многочисленных яхт, он нажал на акселератор, и машина рванулась вперед.

Мимо проносились поля и лесные полосы. Ник искусно лавировал между изгородями, за которыми паслись пони и меланхоличные коровы. Доктор Фелл сидел сзади, сжимая руками набалдашник палки. «Дворники» ритмично скользили по ветровому стеклу. Они почти не разговаривали, покуда автомобиль не промчался через Болье и Эксбери и не свернул в сторону Локтя Сатаны.

– Ваши намеки, Солон, окончательно сбивают меня с толку, – бросил Ник через плечо. – И все же не могли бы вы прояснить нам кое-что? Какова разгадка тайны призрака и попытки убийства?

– Корень всего этого, – ответил доктор Фелл, – в одном – в том, что можно обозначить одним словом – секс.

– Секс?! – завопил Ник, словно не веря своим ушам. – Вы сказали «секс»?

– Да, сэр. Секс играет весьма важную роль в нашей жизни. Я бы удивился, узнав, что вы не подвержены его влиянию.

– Не подвержен? Боже упаси! Я никогда этого не утверждал! Но какое отношение это имеет ко мне?

– В определенном смысле никакого. – Доктор Фелл немного подумал. – А может быть, в основе всего деньги? Не знаю. И все же, если мои расчеты верны, то хладнокровный и жестокий план убийства созрел под влиянием страсти и жадности к деньгам.

– Откровенно говоря, мне не нравится слово «план». По-вашему, преступников было двое?

– Конечно нет!

– Это прямой ответ?

– Абсолютно прямой. Опять же, если я не ошибаюсь, только одно лицо виновно в преступлении, никто больше ничего не знал, хотя некая женщина…

– Некая женщина? – возмутился Ник. – Слушайте, Аристотель, ваши прямые ответы чертовски похожи на загадочные. Кроме того…