Микроволновая печь застонала.

— Да, да, но я не могу работать на неорганическом топливе. Любая органика — пожалуйста, будь то макароны с сыром, рис, мороженое, мульча, цыплячьи перышки, лепестки роз или что другое. Но не пыль с оксидом железа!

— И ничего нельзя придумать? — спросил тостер у калькулятора.

— Я пытался, но… Вот если бы с нами был слуховой аппарат!..

Однако слуховой аппарат покинул Марс. Вместе со своим близнецом и армадой МИР он улетел исследовать космос.

— Если бы он хотя бы догадался дать мне перед отлетом инструкции! Но что толку! Сейчас они уже на полпути к Юпитеру, а я всего лишь дешевенький калькулятор за 4 доллара 98 центов. Таких, как я, выдают в сберкассе в качестве вознаграждения. Я могу складывать, вычитать, делить, умножать, извлекать квадратные корни и просчитывать несложные тригонометрические функции, но я же не Альберт Эйнштейн! По правде сказать, я по большей части не понимал того, о чем твердил слуховой аппарат — ну, насчет обобщенной теории полей.

— Значит, мы на деле… — у тостера не хватило духа договорить.

— Застряли на Марсе, — помогла ему печь. — Увы!

— О нет! — зарыдало одеяло. — Мы должны вернуться! Как же хозяйка обойдется без нас?

— А мой гелий не годится? — спросил шар «Майлер».

— Спасибо, — ответил калькулятор, — но гелий не является органической субстанцией.

Тостер угрюмо огляделся по сторонам. Марсианский пейзаж был удручающе однообразным — красная пыль, красные скалы, многочисленные потухшие вулканы. Безжизненная планета, от полюса до полюса! Положение электроприборов представлялось тостеру безнадежным.

И вдруг, поднявшись в трепетании крылышек и мерцании нимба. Серпантина произнесла:

— Я вернусь через пять минут. Подождите меня.

Спустя одиннадцать дней, первого мая, хозяйка возвратилась из своей европейской поездки, которая утомила ее до последней степени. В Лондоне каждый день шел дождь, в Париже невозможно было получить на завтрак обыкновенный поджаристый тост, а на Ривьере ее старый друг Сергей дымил как паровоз, хотя она и объяснила ему, что курение губит его здоровье. Нет, все-таки дома гораздо лучше.

Маленький домик выглядел точь-в-точь таким, каким она его оставила. Разумеется, после того как он целый месяц простоял запертым, в нем было душновато, однако хозяйка сразу же раскрыла настежь окна и включила вентилятор, и вскоре воздух внутри сделался свежим, как майское утро. снаружи. Радио заговорило с ней на американском, английском, а не на французском, слава Богу. Она погладила старое электрическое одеяло и облегченно вздохнула. Чемоданы потом, сначала она ненадолго приляжет, а перед этим выпьет чашечку какао.

И приготовит себе хрустящий тост!

Хозяйка насыпала в чашку порошок какао, налила воды и поставила в микроволновую печь, затем достала из морозильника буханку пшеничного хлеба. Отрезала ломоть и сунула его в тостер. Сев за кухонный стол, она принялась рассказывать своему любимцу «Солнечному лучу» о поездке в Европу.

Но не успели еще спирали тостера приобрести оранжевый оттенок, как хозяйка заметила нечто странное. На гвозде в углу, где, как она припоминала, висело что-то, купленное ею на распродаже (но вот что именно?), теперь примостилось самое диковинное существо из всех, какое ей когда-либо доводилось видеть.

Хозяйка сняла существо с гвоздя и внимательно его осмотрела. Кукла? Шести дюймов роста, она была сделана из прекрасного фарфора, — однако разве бывают куклы с электрическими проводами? Хозяйка включила существо в розетку ниже той, в которую была воткнута вилка тостера, и корона над головой фарфорового создания ярко вспыхнула, а потом начала мерцать.

Рождественский ангел!

Видно, бедняге крепко досталось. От белого платья сохранились одни клочки, крылышки лишились перьев, а от роскошных волос осталась единственная серебристая прядь.

И кто же это так жестоко обошелся с куклой? Хозяйке было невдомек, да и откуда ей было знать, что Серпантина сама пожертвовала своими волосами, гусиным пухом и платьем из австрийского льна, чтобы электроприборам хватило топлива на полет от Марса до Земли.

В душе хозяйки чувствительность прекрасно уживалась с практичностью. Ей было искренне жаль несчастного рождественского ангела, но она тут же сообразила, что, если куклу немного подлатать, она будет как новая. У нее никогда еще не было настоящего рождественского ангела — такого, чей нимб так красиво бы мерцал. Поэтому она пообещала ангелу, что к следующему Рождеству починит его и наденет на верхушку елки, где он будет сверкать во всей своей восстановленной красе.

В этот миг, к великому облегчению хозяйки, из тостера выпал готовый хлебец, и она смогла насладиться первым за целый месяц как следует поджаренным тостом.