Никто не ответил.

"Опоздал, опоздал, - сокрушается Разин. - Погиб ни за что человек". Проплыл ещё с десяток саженей. Решил возвращаться назад. Да только в это самое время метнулась перед ним косматая борода и дёрнулись чьи-то руки.

- Спаси-и-те! - прохрипел бородач. И сразу опять под воду.

"Эн, теперь не уйдёшь!" - повеселел атаман. Нырнул он и выволок человека. Вынес на берег. Положил на песок. На грудь принажал коленкой. Хлынула вода изо рта у спасённого.

- Напился, - усмехнулся Степан Тимофеевич.

Вскоре спасённый открыл глаза, глянул на атамана:

- Спасибо тебе, казак.

Смотрит Разин на незнакомца. Хилый, иссохшийся мужичонка. В лаптях, в рваных портках, в холщовой, разлезшейся по бокам рубахе.

- Кто ты?

- Беглый я. К Разину пробираюсь.

Мужик застонал и забылся.

В это время на берегу послышались голоса:

- Ба-а-тюшка! Атаман! Степа-ан Тимофеевич!

Видать, приближённые ходили, искали Разина. Разин ступил в темноту.

Поравнялись казаки с мужиком. Наклонились, прислушались.

- Дышит!

Потащили двое спасённого в лагерь, а другие пошли дальше берегом Волги.

- Ба-а-тюшка! Атаман!

Утром сотники доложили Разину, что ночью кто-то из казаков спас беглого человека. Только кто - неизвестно. Не признаются в казачьих сотнях.

- Видать, не всех опросили? - усмехнулся Степан Тимофеевич.

Пробыв несколько дней в Царицыне, Разин дал команду идти на Астрахань.

НЕ ОСУДИТ

Идёт вниз по Волге Разин.

- Разин идёт, Разин!

- Степан Тимофеевич Разин!

Неспокойно в государстве Российском. В страшной тревоге бояре и царские слуги. Восстал, встрепенулся подневольный, угнетаемый люд.

- Слава Разину, слава!

Боярин Труба-Нащокин истязал своего крепостного. Скрутили несчастному руки и ноги, привязали вожжами к лавке. Стоит рядом боярин с кнутом в руке, бьёт по оголённой спине крестьянина.

- Так тебе, так тебе, племя сермяжное! Получай от меня, холоп! Научу тебя шапку снимать перед барином!

Ударит Труба-Нащокин кнутом, поведёт ремень на себя, чтобы кожу вспороть до крови. Отдышится, брызнет солёной водой на рану. И снова за кнут.

- Батюшка, Ливонтий Минаич, - молит мужик, - пожалей! Не губи. Не было злого умысла. Не видел тебя при встрече.

Не слушает боярин мольбы и стоны, продолжает страшное дело. Теряет крестьянин последние силы. Собрался он с духом и молвил:

- Ужо тебе, барин! Вот Разин придёт...

И вдруг: "Разин, Разин идёт!" - разнеслось по боярскому дому.

Перекосилось у Трубы-Нащокина лицо от испуга. Бросил он кнут. Оставил крестьянина. Подхватил полы кафтана, в дверь - и бежать.

Ворвались разинские казаки в боярскую вотчину, перебили боярских слуг. Однако сам хозяин куда-то скрылся.

Собрал Разин крестьян на открытом месте. Объявляет им волю. Затем предложил избрать старшину над крестьянами.

- Косого Гурьяна! Гурку, Гурку! - закричали собравшиеся. - Он самый умный. Он справедливее всех.

- Гурку так Гурку, - произнёс Разин. - Где он? Выходи-ка сюда.

- Дома он, дома. Он боярином люто побит.

Оставил Разин круг, пошёл к дому Косого Гурьяна. Вошёл. Лежит на лавке побитый страдалец. Лежит не шевелится. Спина приоткрыта. Не спина кровавое месиво.

- Гурьян, - позвал атаман крестьянина.

Шевельнулся тот. Чуть приоткрыл глаза.

- Дождались. Пришёл, - прошептал несчастный. Появилась на лице у него улыбка. Появилась и тут же исчезла. Умер Гурьян.

Вернулся Разин к казацко-крестьянскому кругу.

- Где боярин? - взревел.

- Не нашли, отец атаман.

- Где боярин? - словно не слыша ответа, повторил Степан Тимофеевич.

Казаки бросились снова на поиск. Вскоре боярин нашёлся. Забился он в печку, в парильне, в баньке. Там и сидел.

Притащили Трубу-Нащокина к Разину.

- Вздёрнуть, вздёрнуть его! - понеслись голоса.

- Тащи на берёзу! - скомандовал Разин.

- Пожалей! Не губи! - взмолился Труба-Нащокин. - Пожалей, - заплакал он тонко, пронзительно, по-бабьи.

Разин зло усмехнулся.

- Кончай, атаман, кончай! Не тяни, - зашумели крестьяне.

И вдруг подошла девочка. Маленькая-маленькая. Посмотрела она на Разина:

- Пожалей его, дяденька.

Притихли крестьяне. Смотрят на девочку: откуда такая?

- Может, безбожное дело затеяли? - вдруг вымолвил кто-то.

- К добру ли, если несмышлёныш-дитё осуждает?

Все выжидающе уставились на атамана.

Глянул Разин на девочку, посмотрел на мужиков, потом вдаль, на высокое небо.

- Вырастет - поймёт, не осудит. Вешай! - прикрикнул на казаков.

ЦВЕТИКИ-ЯГОДКИ

Идёт Разин вниз по Волге из Царицына в Астрахань. А в это время из Астрахани вверх по Волге подымается навстречу Разину князь Семён Львов.

Движется Львов со стрельцами, солдатами.

- Ужо берегись, злодей!

На полпути между Царицыном и Астраханью находился небольшой городок Чёрный Яр. Разин первым пришёл к Чёрному Яру. Взял городок и подумал: "Место для боя как раз хорошее".

Место действительно было удачным. У самого города - волжский изгиб. За изгибом лодкам казацким укрыться можно. Берега Волги густо поросли камышом. Вот и второе прибежище.

Решил Степан Тимофеевич у Чёрного Яра дождаться Львова. Выслал вперёд дозорных. А узнав от дозорных, что стрелецкие струги приближаются к городу, приказал немедля собрать к нему черноярских баб.

- Баб?! - поразились сотники.

- Их самых, - ответил Разин.

"К чему бы это? - гадали разинцы. - Интересно, что отец атаман задумал?"

Собрались бабы, и молодые и старые. Не ожидали подобной чести. Любопытство их берёт. Притихли. Ждут атаманского слова.

- Здравствуйте, цветики-ягодки! - обратился к ним Разин.

- Здоровья тебе, атаман! - поклонились черноярские женщины.

- Как детишки, как внуки, не бьют ли вас мужики с похмелья? - задаёт вопросы Степан Тимофеевич. И вдруг: - Почему бельишко на Волгу стирать не ходите?

- Так ведь боязно, отец атаман. Стрелецкое войско подходит к городу. Оно ведь, не ровён час...

- Да что вам войско - вы сами войско, - усмехнулся Степан Тимофеевич. - А ну, собирайте бельишко в руки, ступайте к Волге. Позже пройдусь, проверю.

- Ну и ну, - поражались женщины, - вождь-то казацкий, никак, с причудами.