— Кра… сивые, — Криск смотрел на девушку ненавидящим взглядом.

— Плохо. Звучит неубедительно. Но для такого неотесанного мерзавца и это достижение. А волосы у меня красивые?

— Красивые, забери тебя…

— Уже лучше. А глаза? — Каста кольнула капитана в грудь острием фолшена.

— Красивые! — взвыл Криск. — Убери оружие, идиотка!

— И не подумаю. Знаешь, почему? Приятно чувствовать, что ты вооружена лучше, чем твой противник. — Каста поерзала на капитане, сокрушенно покачала головой. — Или мой зад меня обманывает, или же этот кортик значительно длиннее твоего жалкого стручка. Раз эдак в двадцать. И есть соблазн сделать твой капитанский отросток еще короче.

— Погоди! — Криск побелел, как полотно. — Прекрати, хватит…

— Так красивые у меня ноги, или нет?

— Прошу… довольно…

— Ты не сказал главного слова, сабей, — глаза Касты подернулись льдом. — Напомнить, как оно звучит?

— Я все понял… Прости.

— Ага, все-таки вспомнил? Знаешь, в чем твоя беда, дружок? Ты не уважаешь женщин. В каждой женщине ты видишь всего лишь бессловесные ножны для своего м-а-а-аленького кинжальчика. Сегодня я оскорбила твою мать и твою сестру, назвала их шлюхами. А ты просто посмеялся. Другой бы мне голову отрезал. Или бросил в море акулам. А ты меня спас, хотя, конечно, сделал это не из благородства.

— Чего ты хочешь?

— Ничего. Просто хочу, чтобы ты меня уважал.

— Кто ты, забери тебя пучина?

— Я Каста. Слышал о Касте-Амазонке?

— Бой-баба из дарнатского цирка? — Криск мгновенно забыл о лезвии, приставленном к его горлу. — Великий Аквин! Теперь я понимаю…

— Я рада, что мы с тобой сумели договориться.

— Убери кортик!

— Конечно, милый. Я оставлю его себе. Он мне нравится. Сталь отменная и работа очень недурственная. Купи я такой у оружейника, он бы обошелся мне в пятьдесят саккаров, не меньше. Считай, что это плата за любовь.

— Так ты хочешь… — Криск выпучил глаза.

— Должна же я отблагодарить тебя за спасение. И потом, ты мне понравился. А я всегда получаю то, что хочу, в этом мы с тобой похожи. Но я лягу с тобой в постель не раньше, чем ты сменишь простыни и вымоешься. И прошу тебя — не делай глупостей. Мне бы очень не хотелось убивать тебя или твоих людей.

Черствый хлеб и сухая соленая рыба были скудным ужином, но Леодану казалось, что он еще никогда в жизни не ел ничего более вкусного. Правда, наесться вдоволь не получилось. Вислав предупредил, что переедание после долгой голодовки может вызвать заворот кишок. Леодан с трудом оторвался от еды. Вислав завернул остатки хлеба и рыбы в платок и сунул за пазуху.

— Пригодится, — сказал он Леодану. — Неизвестно, когда нас еще раз соблаговолят покормить.

— Не боись, чохи, — бросил Виславу из своего угла здоровяк с поломанным носом. — Эти сабейские говнюки будут нас хорошо кормить. Никому не нужен заморенный голодом раб. А уж твоего петушка будут сластями потчевать, клянусь Игерабалом — чтобы задница не похудела!

Дарнатцы заржали. Леодан потупил взгляд: только что на душе у него было спокойно и хорошо, и вот на тебе…

— Не обращай внимания, — сказал Вислав. — Это все ненадолго. Каста что-нибудь придумает, чтобы вытащить нас отсюда.

— Ты ей доверяешь? — шепнул Леодан.

— Мне кажется, она неплохая. И боги чертовски к ней расположены. Этот сабей как ее увидел, сразу потерял голову, я по его глазам это понял.

— Мне она кажется очень злой. Моя хозяйка Шеммер-Та-Нат совсем не такая. А Каста — она как мужчина. Грубая, резкая. Вечно растрепанная, грязная, как уборщица мусора на дарнатском рынке. Хоть надо отдать ей должное, внешние данные у нее хорошие. Но она совсем не следит за собой!

— Мы с тобой, дружочек, сейчас тоже не ахти как выглядим, — улыбнулся Вислав. — От меня вообще как от золотаря воняет. Но я уже притерпелся к собственному амбре.

— А я нет, — сказал Леодан, печально глядя на свои ногти.

— Давай лучше отдыхать, — Вислав растянулся на жесткой циновке, подложил руку под голову. — Пусть мы пленники, но, по крайней мере, у нас теперь есть хоть какое-то будущее.

— Можно, я лягу к тебе поближе? — внезапно спросил Леодан. — В этом трюме очень сыро и холодно.

Дарнатцы в углу услышали его, снова глумливо захохотали. Вислав тут же глянул в их сторону, и смех стих. Потом рэшиец вопросительно посмотрел на Леодана. У парня был такой простодушный взгляд, что гнев Вислава в одно мгновение улетучился сам собой.

— Я вообще-то не интересуюсь мужчинами, парень, — сказал Вислав, продолжая смотреть Леодану в глаза. — Так что если у тебя есть ко мне какой-то особый интерес…

— Нет-нет, я всего лишь подумал, что вдвоем будет теплее! И еще, — Леодан смущенно улыбнулся, — я крыс боюсь…

— Возможно, ты прав, — ответил рэшиец после довольно долгого раздумья. — Давай попробуем.

Леодан тут же устроился поудобнее под боком у Вислава, прижался к вору и закрыл глаза. И минуты не прошло, как он заснул. А вот к Виславу сон почему-то не шел.

— «Хвала Цвиру, что мои друзья сейчас меня не видят, — думал рэшиец, — забросали бы непристойными шутками! А, собственно, чего стыдиться? Парнишка пока ведет себя странно, но на педика не похож. Вернее, он похож на педика, но ведет себя не как педик. По крайней мере, он не делал мне никаких непристойных предложений. Проклятье, я совсем запутался! И какого дьявола он привязался ко мне? Прямо-таки сыновья любовь… А может, он и есть мой сын? Сколько ему лет — двадцать, двадцать два? Нет, невозможно, я в те годы служил в армии далеко от Дории. И дориек среди моих женщин не было. Пара северянок, одна горячая штучка из Логары, мои соотечественницы — но ни единой дорийки! Да и вообще, он на меня не похож, Цвир свидетель… А парень-то прав — действительно стало теплее. Эти сабейские свиньи нам даже одеял не дали! Эх, Вислав, давно ты не находил столько неприятностей на свою старую задницу. Впору молиться и просить богов о милосердии, хотя я уже подзабыл, как это делается…»

В соседнем трюме гребцы «Милашки» тянули нестройными голосами какую-то монотонную бесконечную песню. Вислав не понимал слов, но и без того было понятно, что песня о чем-то печальном. Виславу тоже было тоскливо. За последний месяц с ним случилось слишком много неприятностей. Видимо, боги решили напомнить ему, что его прозвище Везунчик — не более, чем прозвище, и что бессмертным глубоко плевать на непомерное самомнение людей. Сначала он по-глупому попался в Дарнате на краже кошелька, потом оказался на «корабле смерти», теперь вот сидит в трюме пиратской галеры и ждет, когда чертовы сабеи соизволят решить, что с ним делать — убить, продать, посадить к веслам или освободить. Самое скверное, что от него сейчас ничего не зависит. Остается надеяться на богов — и на странную девушку по имени Каста.

Вислав закрыл глаза и заснул сном бесконечно усталого человека.

В сундуке капитана Криска оказалось немало добра, в том числе ни разу не надеванная и очень дорогая женская одежда — несколько коротких полотняных туник, украшенных вышивкой, платья из тонкого льна, головные покрывала и две пары нарядных кожаных сандалий. Ясное дело, разбойничья добыча с какого-то ограбленного судна, но все равно забавно видеть изысканные дамские тряпки в сундуке пирата. Каста хмыкнула, представив себе капитана Арридиуса Криска в женском платье. Впрочем, все эти вещи ей не понравились — слишком яркие и неудобные. Каста лишь взяла простую белую тунику и сандалии, которые оказались ей чуть великоваты. Не спеша оделась, наслаждаясь прикосновением к телу чистой мягкой ткани, перетянула талию поясом с фолшеном, начала заплетать волосы в косу. Криск, лежа в постели, наблюдал, как она одевается.

— Ты прекрасна, — заявил он. — Но без одежды ты мне нравишься куда как больше.

— Не сомневаюсь в этом. Я сама себе больше нравлюсь обнаженной. Но я не могу расхаживать голой по кораблю, на котором больше полутораста мужчин. А боевых доспехов моего размера у тебя нет.