— Все верно, Кирис. Тень может видеть только Тень, а Плоть — только Плоть. Пока не найдены все три Дара Бездны, мир остается поделенным на Светлую Сторону и Теневую Сторону, — сказал Храор. — Только Чаша позволяет нам соединять их на короткий срок, и на этом основано наше могущество. Только нашим зрением можно увидеть мир Теней, и только нашим зрением Тени могут смотреть на мир людей.

— Все это так, архимастер, — кивнул Кирис, который не совсем ясно понимал, к чему Храор это говорит. — Однако это не объясняет, почему наши глаза не увидели того, кого искали.

— Чтобы увидеть Теневую Сторону, надо стать тенью, — продолжал архимастер, — и надо иметь плоть, чтобы увидеть плоть. Получая благословение Чаши, мы можем увидеть недоступное плотскому зрению. Мы способны разглядеть невидимые сущности нашего мира — царства Плоти. Когда мы искали нашего врага, мы смотрели глазами Тени и искали тень, душу, которую невозможно увидеть человеческим оком. Но мы не нашли ее. Значит, этой души нет.

— Слова архимастера туманны, — произнес Рахус. — Что ты имеешь в виду, владыка?

— Человек, получивший камень Айвари, лишен души.

— Живой мертвец? — Кирис недоверчиво посмотрел на верховного мага. — Или гомункул, созданный магией?

— Возможно, что и так. Но вероятнее другое. Это может быть человек с чужой душой. Плоть одна, тень — другая. — Храор помолчал. — В это трудно поверить, но другого объяснения просто нет. Надо посмотреть древние тексты по магии психостаза. Быть может, нам удастся найти какие-то подсказки. Этим займусь я сам. Для вас у меня будут другие поручения. Ты, мастер Рахус, — Храор перевел взгляд на мага, — сегодня же отправишься на север, в Хейлан. Надо покончить с Удаем и орками. Наши командиры медлят, это непозволительно. Заставишь их шевелиться. Голова Удая порадует нашу королеву, и она перестанет разговаривать с нами недовольным тоном.

— Хорошо, владыка.

— Тебе же, мастер Кирис, придется снова совершить поездку в Дарнат, — продолжал Храор. — Ты должен быть в Гале, когда Сабея падет. Привези Венец Бездны. Надо ли говорить тебе, какой важности дело я тебе поручаю?

— Это честь для меня, владыка, — Кирис склонил голову.

— Тогда займемся каждый своим делом, — провозгласил Храор и добавил: — И пусть наши враги трепещут!

С вершин Хейлана дул пронизывающий ледяной ветер, но король орков Удай не чувствовал холода. Сегодняшняя ночь принесла ему надежду. Он видел во сне дух Тулькана, и Тулькан сказал, что камень Айвари теперь в человеческих руках. То, что должно было случиться, случилось. Остается только ждать.

Еще до рассвета он отправил гонца в Асукир — там сейчас укрылись остатки армии герцога Ар-Саха, больше двух тысяч воинов. Почти столько же, сколько под началом у самого Удая. Если гонцу удастся пробраться через занятые врагом земли, он будет в Асукире через три-четыре дня. В том, что Ар-Сах в точности выполнит все его приказы Удай не сомневался.

— Отец!

— Чего тебе, Манхо?

Юноша подошел ближе.

— О чем ты думаешь, отец?

— Просто смотрю на горы, — Удай помолчал. — И радуюсь, что еще жив.

— Отец, почему мы все время отступаем? Это наша земля, а мы отдаем ее шеранитам без боя.

— Ты задал вопрос, на который я не хочу отвечать.

— И все-таки, отец! — В глазах молодого орка была мольба. — Мы должны сражаться. Мы должны отбить у шеранитов наш священный город.

— Сейчас важнее сохранить войско.

— Войско рвется в бой!

— Манхо! Ты дерзишь мне.

— Прости, отец. Но я не понимаю тебя.

— Однажды ты поймешь, что победа в войне достигается не только силой и мужеством, которых у тебя в избытке. Порой победа может быть достигнута хитростью. А пока мы должны сохранить то, что имеем, — Удай показал рукой в долину, туда, где горели костры его маленькой армии. — Доверься мне, сынок. И учись воевать не как отважный воин, а как вождь. Воевать так, как твой брат Айлуг.

— Почему ты всегда сравниваешь меня с покойным братом?

— Потому что теперь ты мой наследник. И в бою воины будут смотреть на тебя, наследного принца Орсианы. Куда ты их поведешь? Прямо на шеранские копья? Или сумеешь разбить врага, сохранив жизни своих воинов?

— Ты стал совсем седой, отец, — неожиданно сказал Манхо.

— А ты стал совсем взрослый, — Удай потрепал юношу за плечо. — Утро уже наступило. Иди к своим воинам и постарайся сделать так, чтобы они поверили в нашу победу.

— Тревога! Тревога!

Удай бросился вниз, по тропе, петляющей по склону горы, навстречу бегущим воинам. Манхо побежал следом за отцом.

— Государь! — Огромный красноглазый орк в панцире из крупных бронзовых колец и в косматом шлеме упал перед Удаем на колено. — Только что вернулись дозоры, посланные мной к Ханирану. Враг ночью вышел из города и теперь большими силами идет сюда.

— Встань, Шевлакк… Я предвидел, что это случится.

— Какие будут приказания, государь?

— Что будем делать, Манхо? — неожиданно спросил Удай сына.

Юноша вздрогнул.

— Сражаться, — сказал он после некоторой заминки. — А разве есть другой выбор?

— Выбор есть всегда, — Удай повернулся к красноглазому воину. — Говоришь, шеранитов много?

— Очень много. Пращники, лучники, тяжелая пехота. Похоже, они бросили против нас всю Северную армию. Разведчики говорят, что шераниты идут тремя большими колоннами — на Кайсан, к Пустым ущельям и к Семи родникам.

— Верные ли это сведения, Шевлакк?

— Я доверяю своим воинам, государь.

— Значит, они все знают. Хотят во что бы то ни стало отрезать нас от дорог на Логар. И очень скоро они будут здесь. Видишь, Манхо, — Удай посмотрел на сына, нервно переминавшегося с ноги на ногу, — оказывается, был прав ты, а не я. Теперь я и сам вижу, что выбора нет. Встретим гостей. Готовьтесь к бою!

С помощью двух оруженосцев король Удай облекся в доспехи. Сначала надел латные сапоги и поножи из черной бронзы, затем кожаную рубаху, а на нее — бронзовую кирасу с чеканным изображением головы демона-воителя Маа. На спину король повесил тяжелый круглый щит, тоже украшенный ликом Маа. Опоясался поясом с широким кинжалом. Надел шлем с черным конским хвостом на макушке, шипастые перчатки. Старший оруженосец с поклоном подал королю двуручный боевой топор с широким лезвием — знаменитый орочий двайпаллакс, нагоняющий ужас на врагов. Теперь Удай был готов выйти к войскам.

Его встретил приветственный рев воинов. Все, кто два месяца назад пробился вместе с Удаем из горящего города Меру, теперь стояли в густых шеренгах под родовыми бунчуками, развеваемыми горным ветром, и ждали, что прикажет король. Лучшие из лучших, отборные воины Орсианы. У королевской палатки столпились офицеры, и среди них — его наследник Манхо, тоже облаченный в броню из темной бронзы, с подвешенным за спиной двуручным мечом. Они ждут приказов, и Удай уже знал, какие приказы им отдать.

— Мы не будем ждать шеранитов в долине, пойдем им навстречу, — сказал он. — Встретим их у Красных скал. Первую волну возглавлю я сам со своей сотней телохранителей. Со мной пойдут Ха-Нер и Твайхо со своими отрядами. — Удай остановился взглядом на сыне. — А Золотых Щитов поведешь ты, Манхо. Шевлакк поможет тебе.

Командиры молчали, потупив взгляды. Передача Манхо командования Золотыми Щитами означала, что Удай решил идти в бой не как король — как простой воин.

— Все поняли приказ? — повысил голос Удай.

— Да! — дружно выдохнули орки.

— Я понял, государь, — кивнул Манхо, которому вдруг невыносимо захотелось обнять отца. Но он сдержался, понимая, что сейчас все войско смотрит на них.

— Помните Меру! — закричал Удай, и ему ответил грозный рев войска, стук оружия о щиты и пение боевых рогов. А затем войско быстро перестроилось в колонны и двинулось к выходу из долины.

Манхо держался рядом с отцом, но не осмеливался ни о чем спрашивать. Он лишь говорил себе, что все будет хорошо. Они обязательно разгромят шеранское войско, и с отцом ничего не случится. Надо быть храбрым и твердым. Твердым и храбрым, как его отец. Таким, каким был его покойный брат Айлуг.