- У вас, Егор Аркадьевич, джинсы в крови, - Лева бросил ему в спину весьма весомый аргумент.

- А у вас, гражданин коллектор, руки и кое-что еще, - парировал Егор, не оборачиваясь.

Лева молча проводил взглядом его хрупкую ссутулившуюся фигурку и взглянул на свои ладони, покрытые высохшими багряными разводами.

Очевидно, дело близилось к дождю: поднялся сильный ветер и своими порывами распахнул обгаженную птицами форточку - струи теплого летнего воздуха ворвались в мрачную комнату. Шарик, паривший под потолком, оживился, явно обрадовавшись этому движению и, увлекаемый невидимым хороводом, закружился в своем первом танце. Одно «па» сменялось другим, заставляя неопытного танцора приближаться к опасному краю - еще один поворот - и железная арматура вонзилась в резиновую кожу. Раздался выстрел - и останки мертвого артиста балета упали на пол. Танец смерти под обшарпанным потолком был закончен. И Лева понял, что пора уходить.

На подкашивающихся ногах Егор выбрался из проклятого дома. Просочившись через дырку в заборе, он сразу увидел знакомый «Лексус», припаркованный тут же. Спрятавшись за грудой обломков бетонных плит и с осторожностью выглядывая из-за их обглоданных временем и непогодой краев, он дождался, когда Лева наконец-то уедет, и только после этого покинул свое укрытие. Усевшись на нагретую солнцем плиту, Егор тут же вызвал такси.

Нужно было решаться, решаться остановить беспредел единственно возможным способом. Не обратившись вовремя в полицию, Егор сам себя загнал в капкан, поставленный умелыми руками озабоченного маньяка.

На протяжении всей дороги Егор поспешно изучал объявления о квартирной купле-продаже. Действовать нужно было быстро: терпеть очередное поползновение похотливого коллектора абсолютно не являлось возможным.

В течение нескольких дней он нашел подходящий вариант. Он расплатился с чужим долгом. Он был свободен.

 Прошло около месяца после того, как Егор полностью расплатился с Роминым долгом и переехал в съемную комнату, которую сдавала отрекомендованная бывшим сокурсником тетка-алкоголичка. То есть, она не совсем, чтобы уж заливалась, а так, время от времени, но зато четко и надолго. Егора она не трогала вообще, периодически забывая, что под одной крышей с нею обитает тихий и спокойный сосед. Ела она обычно в своей комнате, там же курила под выпуски криминальных новостей, посмеиваясь над анонсом про очередных алкоголиков, не причисляя себя к таковым, и кухня, как правило, чаще всего была свободной, позволяя Егору насладиться одиночеством в ожидании струйки дыма из забрызганного каплями жира нержавеечного чайника. Чайник никто не мыл: Егор - потому что в скором времени собирался съехать отсюда, хозяйка - потому что ей и так было хорошо.

Егора всегда раздражал тот факт, когда некоторые люди в целях экономии не пользовались электрочайником, а постоянно гоняли газовую плиту с тем, чтобы заполучить несчастную кружку растворимого кофе или чая, или чего-то там еще, чего жадной душеньке хотелось на данный момент.

Когда Егору хотелось кофе, он желал получить его как можно скорее, чтобы не ждать, не превращать созерцание никак не закипающего чайника в необходимый ритуал. И вообще здесь ему ничего не нравилось, но приходилось смиряться и терпеть всю эту пакость из-за одного единственного человека, который подвел его, канув в небытие.

Сегодня Егор вернулся с работы голодный, как волк. Он знал, что в холодильнике, на полке, на единственной более-менее чистой полке, которую ему выделили персонально, стояла кастрюля с супом, собственноручно разбадяженном им накануне из замороженных овощей и куриных крылышек. Дверь в квартиру оказалось незаперта, что считалось дурным предвестником, - значит в доме околачивались синюшные гости.

Увидев в прихожей несколько пар стоптанных кроссовок, Егор бросил недовольный взгляд в сторону кухни, откуда доносились веселые и уже явно нетрезвые голоса. И тогда Егор понял, что путь к холодильнику для него отрезан до позднего вечера, потому что мелькать перед отекшими физиономиями собутыльников своей хозяйки он не имел ни малейшего желания.

Уже собравшись было покинуть квартиру, чтобы посетить ближайшую кулинарию, Егор притормозил, остановленный телефонным звонком: коллекторы больше не беспокоили, поэтому он без опаски поднял трубку.

Звонил тот самый товарищ, который так вовремя подсуетил Егору это замечательное, недорогое жилище.

- Ну? - резко, словно собеседник на том конце провода был виновен в том, что Егору не удалось употребить по назначению свое вчерашнее варево. - Сегодня в клуб? Пойду. Кто-кто нарисовался? - от удивления он плавно сполз по стенке прямо на грязную ковровую дорожку, - Рома объявился? Где? - Егор почувствовал, как в спертой от непонятного чувства груди все всколыхнулось, - вот спасибо... - он не стал дослушивать то, что продолжал тараторить ему на ухо бывший однокурсник, и повесил трубку.

«Рома объявился! Тварь неблагодарная! Выждал время, пересидел где-то в погребе, а теперь радуется жизни и совершенно не интересуется, как я тут все разрулил!», - Егор с силой сжал телефон в кулаке, чувствуя, как его сердце колошматит от праведного гнева.

Ловко вскочив с пола, он стремглав выбежал из квартиры, громко хлопнув покореженной металлической дверью, покореженной, потому что звонка не было и в помине, и нервные гости, вожделеющие заманчивый приют, иногда стучались ногами.

Рома числился в приемном покое местной больницы. Он уже давно там не появлялся, в собственных интересах взяв отпуск, несколько затянувшийся и плавно перешедший в отсутствие за собственный счет. Егор двинулся именно в больницу. Он понятия не имел, застанет ли Романа на смене или ему вовсе не повезет, но какой-то внутренний голос подсказывал ему направляться именно туда.

На парковке около главного корпуса оставалось единственное место, и Егор с уверенностью решил, что сегодня точно его день и теперь его ничто не остановит.

Он вломился в просторный вестибюль, как полоумный покупатель в «черную пятницу», расталкивая всё и всех на своем пути. Полностью игнорировав сначала вопросы, а затем и вопли охранника, Егор резво перемахнул через турникет и понесся по коридору, устремляясь к нужной двери; он знал, где находится ординаторская, и поиски Ромы решил начать именно оттуда.

Чуть ли не с ноги распахнув массивную дубовую дверь, запыхавшись, он сразу выпалил с порога:

- Где Рома?

Неторопливо, естественно, неторопливо до появления Егора, пьющие чай несколько докторов удивленно уставились на бесцеремонного гостя. Весь его взбудораженный вид: глаза, метавшие яростные искры, лицо, покрытое красными пятнами, взъерошенные кудри - всё говорило о том, что Рома точно нужен именно сейчас.

- А он, это... - протянул один из врачей, указывая рукой с зажатой в ней кружкой куда-то в сторону, - в туалет вышел.

Вместо ответа Егор с силой ляпнул тяжелой дверью, оставляя компанию в белых халатах в полном недоумении. Местный «хитрый домик» он нашел быстро. Судьба снова улыбнулась, когда он увидел знакомую фигуру, прилизывающую темные волосы мокрой рукой, стоя перед умывальником, и любующуюся на себя в зеркало.

Рома не сразу обратил внимания на вошедшего человека, продолжая укладывать непослушную прядь чрезмерно отросших волос.

Егор не стал выдерживать театральную паузу, дожидаясь, когда бывший товарищ соизволит узнать его в зеркале, а в два шага приблизился к неприятелю и резким движением, вцепившись пальцами в тощее плечо, развернул его, толчком припирая к стенке.

Веки Ромы распахнулись так широко, что его зрачки, окруженные почти черной окантовкой, начали выглядеть так жутко, будто зенки пришельца, удивленного воцарившимся на Земле хаосом за время его многолетнего отсутствия.

Рома был выше Егора на целую голову, смуглый брюнет, любимец женщин, знатный манипулятор и лживый виртуоз - с ним было всегда весело, он умел занять любую компанию, находясь в центре всеобщего внимания. Люди доверяли ему: такое честное, открытое лицо не могло обманывать и играть на чувствах. Не могло, но играло. Вот и сейчас, моментально собравшись с мыслями, он забормотал: