И тут я увидел. Мигающий голубоватый блеск на сиденье качелей. И больше ничего, словно отдаленная молния, но этого было достаточно. Я еще больше напряг зрение. Качели качались, поскрипывая. Потом снова что-то блеснуло, немного ярче, чем в прошлый раз. Я отступил на два шага. Свет блеснул еще раз, и мне показалось, будто я увидел что-то, что мне не понравилось.

Бесконечные минуты ничего не происходило. Потом свет сверкнул снова, четыре или пять раз подряд, и в этих кратких проблесках я увидел на качелях какую-то фигуру, как будто освещенную мигающим фосфоресцирующим блеском, в одно мгновение ослепительно яркую, в следующее — негатив, отпечаток на сетчатке глаза. Еле сформированную фигуру с размытыми контурами, словно передо мной была голограмма, высланная из какого-то отдаленного во времени и пространстве места.

Это была Джейн. И всякий раз, появляясь в проблесках, она смотрела прямо на меня. Ее лицо не изменилось, просто странно удлинилось, как будто похудело. Она не улыбалась. Ее развевающиеся волосы потрескивали, словно были до предела заряжены электричеством, как лейденская банка. Одета она была в какое-то белое платье с широкими рукавами. Она то появлялась, то исчезала, но качели не переставали раскачиваться, вспыхивал свет и скрипели цепи: скрип-скрип, скрип-скрип, скрип-скрип. Но ведь, Боже Всесильный, Джейн была мертва! Она была мертва, и все же я ее видел.

Я открыл рот. Вначале я не мог выдавить из себя ни звука. Мое лицо было совершенно мокро от дождя, но в горле у меня была пустынная сухость и комок удивления. Джейн смотрела на меня, не улыбаясь, а свет начал угасать. Вскоре я ее уже почти не видел: бледное пятно ладони на цепи качелей, неясное очертание плеча, волны развевающихся волос…

— Джейн, — прошептал я. Боже, как я был перепуган. Качели замедляли свои колебания. Затем цепи неожиданно перестали скрипеть.

— Джейн! — закричал я. На секунду страх снова потерять ее победил весь накопившийся испуг. Если она была здесь на самом деле, если благодаря каким-то адским силам она все еще была здесь, если она все еще томится в чистилище или в потустороннем мире, если она все еще не совсем умерла, то, может быть…

Я не позвал ее снова. Я хотел, но что-то меня удержало. Качели качнулись еще пару раз и замерли. Я посмотрел на них, а потом медленно подошел к ним и положил руку на мокрый деревянный поручень. На нем не было ничего, никакого следа, который сказал бы мне, что там кто-то сидел. Два углубления, протертые в сиденье, были заполнены водой.

— Джейн, — выдавил я в третий раз, вполголоса, но при этом у меня уже не было чувства, что Джейн где-то близко. И я не был уверен, что действительно хочу вызвать ее сюда. Для чего ей возвращаться? Ее изуродованное тело уже больше месяца разлагается в гробу. Ей уже не вернуть себе свое прежнее земное воплощение. Так действительно ли я хотел, чтобы она посещала дом и сад, чтобы она преследовала меня своим присутствием? Когда-то она жила, но теперь она была мертва, а умершие не должны возвращаться в мир живых.

Я не позвал ее еще и по другой причине. Я припомнил, что Эдвард Уордвелл сказал мне несколько часов назад в Салеме. «Знаете ли вы, что Грейнитхед до 1703 года назывался „Восстание Из Мертвых“?»

Промокший и глубоко потрясенный, я вернулся домой. Прежде, чем войти внутрь, я посмотрел на прикрытые ставни спальни. Мне показалось, что я замечаю голубовато-белое свечение, но наверно это было иллюзией. Ведь каждый кошмар должен когда-то закончиться.

Однако у меня было ужасное ощущение, что мой кошмар только начинается.

Джордж открыл дверь и удивленно посмотрел на меня.

— Немного поздновато для карт, Джон. Мы как раз собирались на сегодня закончить. Но если хочешь выпить с нами рюмочку перед сном…

Я вошел в холл и остановился, промокший, озябший, дрожа, как жертва автомобильной катастрофы.

— Что с тобой? — спросил Джордж. — Ты не простыл на этом дожде? Разве у тебя нет непромокаемого плаща?

Я повернулся и посмотрел на него, но я не знал, что сказать. Как я должен был объяснить ему, что я бежал по Аллее Квакеров в темноте, поскальзываясь и спотыкаясь на мокрых камнях так, будто за мной гнались все демоны ада? И что потом ждал возле его дома, пытаясь отдышаться и убеждая себя, что за мной ведь никто не гонится, никакие духи, никакие вампиры, никакие белые мерцающие призраки из гроба.

Джордж взял меня за руку и провел через холл в гостиную. На стенах холла, оклеенных клетчатыми обоями, висели рыболовные дипломы Джорджа и фотографии Джорджа, Кейта Рида и других старожилов Грейнитхед, гордо сыплющих трухой, держа в вытянутых руках огромные камбалы и карпы. В гостиной Кейт Рид допивал у камина последний стакан пива. Пустое инвалидное кресло миссис Маркхем стояло в углу, на сиденье лежали спицы и что-то недовязанное.

— Джоан пошла спать, — сказал Джордж. — Она легко устает, особенно в обществе такого заводилы, как Кейт.

Кейт, седовласый отставной капитан рыбачьего катера, удовлетворенно фыркнул.

— Это я раньше был таким, — улыбнулся он, показывая в улыбке квадратные зубы с коричневыми пятнами от табака. — И раньше Кейт Рид не пропускал ни одной юбки в пределах взгляда, особенно натянутой на молодое мясо. Спроси капитана Рея из «Пир Транзит Компани», он подтвердит.

— Что будешь пить, Джон? — спросил Джордж. — Может, виски? Что-то ты бледно выглядишь.

— Таковы обычные последствия, когда спишь один, — подтвердил Кейт.

Я нащупал поручни дубового, обитого ситцем кресла у камина и повалился в него.

— Не знаю, как вам сказать, — признался я дрожащим неуверенным голосом. Кейт посмотрел на Джорджа, но Джордж только пожал плечами в знак того, что не имеет понятия, в чем дело. — Я… я бежал всю дорогу, заикаясь, выдавил я.

— Бежал? — удивленно повторил Кейт.

Неожиданно я почувствовал, что мне хочется реветь. От облегчения и воспоминания о пережитом страхе на моих глазах показались слезы. Я не ожидал такого дружелюбного приема со стороны двух местных ворчунов, которые обычно относились к чужакам с презрительным высокомерием и оплевывали им ноги, а теперь проявляли ко мне столько заботы.

— Ну, хорошо, Джон, глотни виски и расскажи нам, что случилось, предложил Джордж. Он вручил мне стакан, украшенный изображением корабля под парусами. Я сделал внушительный глоток. Спирт обжег мне горло и желудок так, что я закашлялся, но постепенно дрожь прекратилась, сердце перестало биться судорожно, и я сумел совладать с нарастающей истерией.

— Я прибежал сюда прямо из дома, — сказал я.

— Но почему? — спросил Кейт. — Уж наверно тебе не насыпали перца под хвост? — Он произнес слово «хвост» с четко выраженным акцентом жителей Грейнитхед. — Или дом у тебя горит?

Я посмотрел на Кейта и Джорджа. В этой знакомой комнате недавние переживания казались мне нереальными, как сон. Все выглядело так обыденно: бронзовые часы на камине, мебель, обитая ситцем, штурвал, висящий на стене. Полосатый кот дремал, свернувшись у камина. Закопченные трубки из вереска торчали рядом в подставке. Наверху слышался смех миссис Маркхем она смотрела в постели телевизор.

— Я видел Джейн, — шепотом сказал я.

Джордж сел. Потом он встал, потянулся за своим бокалом пива и снова сел, не сводя с меня глаз. Кейт же молчал, все еще улыбаясь, хотя в его улыбке уже не было веселья.

— Где ты ее видел? — неожиданно очень мягко спросил Джордж. — У себя в доме?

— В саду. Она качалась на садовых качелях. Уже вторую ночь подряд. Вчера ночью она тоже качалась, только я ее не видел.

— Но сегодня ты ее видел?

— Только минуту. Очень неясно. Как телевизионное изображение с помехами. Но это… была Джейн. Я уверен. А качели… качели качались сами по себе. Это значит, вместе с Джейн. Джейн раскачала качели так сильно, как будто была не духом, а живым человеком.

Джордж вытер губы и задумчиво наморщил лоб. Кейт поднял брови и потер подбородок.