Какоe еще направление? - подумал командир. - С ума они посходили?

- Что вы делаете? - резко спросил ок.

Ему пришлось повторить вопрос дважды, но ответа он так и не дождался. Те двое, должно быть, просто забыли, что на корабле есть командир.

- Не так, не так! - стонал.Заостровцев, мучительно гримасничая и рубя ладонями воздух. - Не понимаешь...

- А как? - хрипел Новиков.

- Слушай меня, Алеша... Слушай! Мы здесь... Да, здесь.. Значит, выходная кривая... Вот... вот ее направление, понимаешь?

- Пенял! - Снова защелкали клавиши. Новиков откинулся, уставясь на результатную панель вычислителя.

Мертвая тишина...

- Программа готова, - неуверенно сказал Новиков.

2.

А все началось, пожалуй, с того вечера, когда Володя Заостровцев ощутил потребность в стихосложении. Время для занятий такого рода было крайне неподходящим: тгел последний месяц предвыпускной практики, после которой их труппе предстояло перебазироваться на Луну и там ожидать зачетных рейсов.

Но Володя был влюблен. И поэтому ранним вечером он заперся в своей комнате, легкомысленно отодвинул в сторону схему охлаждения плазмопровода и на очищенный уголок стола положил лист бумаги. Затем он взял авторучку и... сразу понял, что не умеет писать стихи. Пришлось сбегать и библиотеку и обратиться к справочной литературе. Володя узнал, что стихосложение, оно же версификация, является системой организации стихотворной речи и что на свете есть дактиль, анапест и даже какой-то амфибрахий. Сведения были полезные, но не совсем практичные.

Проше всего было разработать программу, закодировать ее и поручить создание стихотворения универсальной логической машине. Такая машина была в штурманской службе, но там не обошлось бы без огласки, а этого Володя не хотел.

Тогда он решил написать.стихи по методу машинной логики, но без машины Как в старину учились кавалерийскому строю без лошадей, маршируя "пеший по-конному". Это, кстати, исключало операцию кодирования, поскольку Володи совмещал функции программиста с функциями машины. И он храбро приступил к созданию алгоритма задачи. Заготовив рифмовые пары и выписав их колонкой с правой стороны листа, размеченного на строки и слоги, он составил словарный фонд применительно к специфике будущих стихов: существительные- глаза, волосы, сердце; прилагательные - любимый, нежный, золотистый; глаголы страдать, зажигать...

Затем он приступил к чисто машинной части работы - к заполнению слоговых клеток с соблюдением логических увязок. Пришлось изрядно поломать голову, но в общем принцип "пеший по-конному" дал результативный выход стихи, сделанные на уровне электронного мозга. Володя вполголоса перечитывал их, отсчитывал слоги на пальцах, исправлял, отделывал:

Твои кудри - златых завитков-геликоид антенны.

Телепато-вибратор, направленный в сердце ко мне.

А глаза - персептрон электрснно-оптичпой системы

На чудесной, в полтысячи миллимикронов, волне.

Кудри у Тоси были не "златые", а скорее каштановые, но Володя твердо знал, что поэзия допускает условности.

Дальше шло так:

Алгоритмом своей зачарованной телепатемы

Программируешь сердце мое на грядущие дни.

Пита-цепь нуклеиновой дезоксирибоспстемы

В моем нейромозгу зажигает аксоно-огни.

Да, это были стихи посерьезнее, чем у отдельных лириков прошлого. Они, погрязшие в мистике, только и делали, что писали "о нити той таинственной, что тянется, звеня, той нити, что с Единственной могла б связать меня". Володя шел принципиально новым путем.

Алгоритм стихотворения предусматривал и космическую тематику.

Ты, подобно нейтрино, не знаешь преград и заслонов.

Вся безмерная Метагалактика - шаг для тебя.

Ты стремительна, словно поток светобыстрых оютоноз.

Обгоняющий Время, Пространство и даже себя...

Упоминание о том, что Тося могла развивать такую скорость, было .явным преувеличением - более чем на восемь порядков, но Володя знал, что поэзия допускает преувеличения.

Заключительная строфа получилась так: Так прими же меня за критерий своей аппроксимы, За дискретный сигнал управленья дуальных цепей.

Жизнь, лишенная биоконтакта с объектом любимым, Холодна, точно кельво-мороз нулевых областей' Теперь программа была исчерпана. Володя набрал Тосин номер по видеофону, чтобы немедленно прочесть ей стихи.

Номер был занят, изображение не появилось, но сквозь частые гудки Володя вдруг услышал голоса. Что-то гам не сработало, и он оказался подключенным третьим. Не желая получать чужую информацию, Володя положил палец на кнопку отбоя, но... разговор-то шел о нем!

Тося рассказывала кому-то из своих подруг, что он, Володя, скучный, слишком серьезный, и его психокомплекс вовсе не подходит к ее, Тосиному, комплексу. Она любит, чтобы было весело, а Володя, если и сострит, то раз в две недели. "Ты всего-то две недели и встречаешься с ним", сказала подруга. "Ну и что! - ответила Тося своим низким, хорошо модулированным голосом. Значит, он всего один раз и сострил. Что? Ну конечно, дело не только в этом, но мне с ним скучно...".

Володя выключился. Некоторое время он стоял каменной статуей, тупо глядя на зеленый глазок видеофона. Потом схватил листок со стихами, скомкал и что было силы швырнул в отверстую пасть мусоропровода.

Схема охлаждения снова заняла на столе свое законное место. Из-за ее переплетений возникло смуглое переменчивое Тосино лицо. Нет, так дело не пойдет. Прежде всего надо как следует разобраться в характере отношений...

Володя взял лист миллиметровки и кругто надписал сверху: "Анализ моих взаимоотношений с Тосей Г.". Раздумывая, припоминая подробности встреч и настроений, он постепенно построил график. По оси абсцисс было отложено время, по оси ординат - сила чувства в условно принятых Володей единицах. Красная кривая выражала отношение Володи к Тосе, а синяя - ее отношение к нему. На точках переломов стояли краткие пояснения: "пляж", "на концерте", "диспут об искусстве"...

Володя так углубился в анализ, что не заметил, как вошел и остановился за его спиной Алексей Новиков.

- Хм, - произнес Новиков. - Ты бы действовал в лагорифмическом масштабе. Смены настроений были бы выразительнее.

Володя быстро прикрыл график рукой.

- Мысль, - согласился он. - Вместо величин чувств откладывать их логарифмы...

- Эх ты, досужий анализатор. Ну-ка, Вовка, говори, что у тебя стряслось?

Деваться было некуда. Пришлось Володе рассказать другу о подслушанном разговоре.

- Как мне реагировать, Алеша?

- Надо отомстить, - твердо сказал Новиков.

- Я серьезно спрашиваю.

- А я серьезно отвечаю. Наши предки считали месть благородным делом. Постой, как это... "Не взвидел я света, булат загремел, прервать поцелуя злодей не успел"... Кстати, ты не знаешь, что такое булат?

- Какой-то старинный железоуглеродный комплекс, - уныло сказал Володя. - Ты тоже находишь, что я скучный и... недостаточно часто острю?

- Постой, постой... - Новиков крупно зашагал по комнате. - Отличная мысль, Вовка! Брось свой анализ, пойдем на скалку.

- Зачем на свалку?

- За орудием мести! Сегодня я видел, из мастерских выбросили кучу металлического хлама. Пойдем, пока его не увезли на переплавку.

Тося пришла на свидание на двадцать минут позже нормaльного опоздания. На ней было статилонопое платье. При малейшем движении оно вспыхивало разноцветными искрами микроразрядов и все время меняло цвет.

- Куда пойдем? - деловито спросила Гося.

- Посидим здесь. - предложил Володя. - Мы почти не бываем вдвоем.

- Сегодня бал у астрофизиков, у них всегда очень весело, но если хочешь, посидим.

Они сели на скамейку под старыми тополями. В парке сгущались синие сумерки. Испуганно вскрикнула какая-то птаха.

- Ну, что у тебя? - спросила Тося, поправляя волосы и рассыпая микроразряды. - Сдаешь зачеты?

- Сдаю, - кивнул Володя. - А у тебя что нового?