До свидания после победоносного окончания войны. Смерть немецким оккупантам!

Будь здоров, счастлив, желаю успеха в борьбе против немцев. Если окажусь в Москве, то напишу до востр. Центр. почтамт.

Целую. Твой брат Николай».

Публикация этого письма – целиком заслуга Гладкова. Поэтому он не только привёл его текст, но и, с законной гордостью, факсимиле [4]. Но и здесь переврал! Сравнивая тексты печатный и факсимильный, легко заметить, что в факсимильном варианте Кузнецов обращается к брату так: «Дорогой братец Витя!», далее следует новый абзац, а в печатном так; «Дорогой братец!» и далее – в строку. В факсимильном варианте «…желаю успеха в борьбе…» в печатном «…желаю успехов в борьбе…».

Отчего такая небрежность при публикации короткой записки?

Письмо 3. Письмо Кузнецов написал, уже будучи в отряде, запечатал, передал конверт Медведеву и попросил вскрыть после своей смерти. Вот его текст [1]:

«Вскрыть после моей смерти. Кузнецов.

24 июля 1943 года. Завтра исполняется одиннадцать месяцев моего пребывания в тылу врага. 25 августа 1942 года, в 24 часа 05 минут я спустился с неба на парашюте, чтобы мстить беспощадно за кровь и слёзы наших матерей и братьев, стонущих под ярмом германских оккупантов.

Одиннадцать месяцев я изучал врага, пользуясь мундиром германского офицера, пробирался в самое логово сатрапа – германского тирана на Украине Эриха Коха.

Теперь я перехожу к действиям.

Я люблю жизнь, я ещё молод. Но если для родины, которую я люблю, как свою родную мать, нужно пожертвовать жизнью, я сделаю это. Пусть знают фашисты, на что способен русский патриот и большевик. Пусть они знают, что невозможно покорить наш народ, как невозможно погасить солнце.

Пусть я умру, но в памяти моего народа патриоты бессмертны.

«Пускай ты умер, но в песне смелых и сильных духом всегда ты будешь живым примером, призывом гордым к свободе, к свету…»

Это моё любимое произведение Горького. Пусть чаще читает его наша молодёжь.

Если будет нужно, я пойду на смерть с именем моего Сталина, отца, друга, учителя.

Ваш Кузнецов»

Это письмо повторено в [2], однако вначале указано «Вскрыть после моей гибели. Кузнецов». Последний абзац дан в другой редакции: «Я пойду на смерть с именем моего Сталина, отца, друга, учителя. Передайте ему привет». Т.е. начало абзаца «Если будет нужно» опущено, добавлено «Передайте ему привет». Снято и начало, текст начинается так: «…25 августа 1942 г. в 24 часа 05 минут». Казалось бы, это редакционная правка, мелочи, смысл слов Кузнецова практически не меняется, но! Но обвал начинается от маленького камешка, его и не видно-то поначалу, а вот и намечено движение!

Это письмо Кузнецова  появилось в печати первым по времени, ещё в 1948 году.

В [3] повторяется текст [2], только никакого отточия в начале уже нет, а последний абзац вообще исчез! После слов «наша молодёжь» стоит не точка, а многоточие. Фраза «Если будет нужно, я пойду на смерть с именем моего Сталина, отца, друга, учителя» - опущена. Это очевидное снижение и искажение образа.

Подзаголовок «роман» в издании [3] на совести редактора, а текст письма – тем более. Убеждения в данном случае ни при чём – обычно профессионал сверяет текст по первоисточнику и следует ему. Конечно, это увеличивает трудоёмкость работы, но профессионалу труд в радость, это знает каждый профессионал. По какому изданию печатался текст «романа» - не указано.

Гладков начинает цитировать письмо 3 сразу со слов «25 августа…», а заканчивает так же, как и в [3]. Исходное окончание «Если будет нужно, я пойду на смерть с именем моего Сталина, отца, друга, учителя.

Ваш Кузнецов» - тоже опущено.

Видимо, для характеристики героя повествования эта фраза сейчас абсолютно несущественна? На смерть шёл человек, писал, душой переживал…

* * *

Наверное, это уже давно прошедшее время.

Но, во-первых, обидно за героя, совершившего подвиги и погибшего за родину, письма которого в тёплых кабинетах правят литераторы.

Во-вторых, стыдно за антисталинистов – чем править письма героя-сталинца, нашли бы такого же уровня величия героя-антисталинца и привели бы его письма рядом с письмами Кузнецова – глядишь, народ бы сравнил и сам быстро понял, что к чему.

В-третьих, обидно за науку историю, которая допускает такое небрежное отношение к правилам цитирования – а ведь маленькая ложь порождает большое недоверие!

Николай Струтинский, разведчик партизанского отряда «Победители», так охарактеризовал главную деятельность Кузнецова:  «Не приписанный ни к какой воинской части, без определённых занятий, что само по себе уже было большим риском, он жил во вражьем логове, был вхож в круг офицеров, имел «приятелей» в штабах тыловых частей, в гестапо и фельджандармерии.

Среди колоссального количества информации, что наплывала на него, он умел увидеть главное, мог по мелочи выйти на след важной тайны и узнать её».

И это – не фантастический Штирлиц, а реальный, живой человек.

И для него, в отличие от утончённого Штирлица, немцы это вовсе не «мы», а «фашистские людоеды», потому и отношение к ним соответствующее. Вот строки из Рапорта № 96 немецкой фельджандармерии при комендатуре №365: «31 января 1944 года во Львове в штабе военно-воздушных сил застрелены подполковник Петерс и ефрейтор Зайдель.

Около 17.00 этого дня в штаб проник неизвестный в униформе капитана. Он был задержан охраной и доставлен в кабинет подполковника Петерса. Неизвестный назвал себя капитаном Паулем Зибертом и при проверке документов убил Петерса тремя выстрелами из пистолета».

Здесь их ждёт только смерть.

Как сказал, так и делал. 

Наверное, такой герой имеет право быть тем, кем был. Даже и через 65 лет после смерти.

В.И. ЕВДОКИМОВ

Литература:

1. Медведев Д.Н. «Это было под Ровно.» М. – Л., Детгиз, 1948, 252 с.

2. Медведев Д.Н. «Сильные духом.» М., Военное изд-во, 1951, 500 с.

3. Медведев Д.Н. Сильные духом. М., Изд-во «Советский писатель», М., 1975, 472 с.

4. Гладков Т.К. GЛегенда советской разведки.» М., Изд-во Вече, 2001, 446 с.

Честный, умный, пытливый человек не мог не обратить внимания, что как по русским народным, так и по советским песням можно изучать обычаи, культуру, морально-нравственный настрой русского и советского народа. Более того, можно в какой-то степени определять направленность внутренней и внешней политики российского или советского правительства на разных исторических этапах жизни государства и общества.

Другое дело, когда кабинетный, точнее, дачный историк работает за большие «бабки» в интересах политической конъюнктуры, к тому же будучи лично озлобленным на русский или советский народ и его народное государство. Такой крысоед переврет любые архивы, саму жизнь без какого-либо зазрения совести. Такие, даже не люди, а типы опасны не только для нашей Родины, ее народов – для всего прогрессивного человечества.

Проработав в море не один десяток лет в «плавающих» организациях в разных должностях (от матроса III класса - в свое время была и такая классность, донкермана, электрика и до главного электромеханика) на советских судах загранплавания, хочу внести некоторую ясность в морально-нравственный аспект этой категории работников. Сразу оговорюсь: я не имел никакого отношения к КГБ, кроме, пожалуй, более пристального внимания ко мне его сотрудников из-за моей сдержанности или скрытности (а может, замкнутости) характера и некоторых грехов молодости шалопайского свойства. Работа на судах загранплавания такая же серьезная, как служба на границе государства, если оно не марионеточное. И обид на строгие требования у честного человека быть не может, поскольку это тот же вероятный фронт с круговой обороной. А любая капиталистическая конкуренция – та же война всех против всех с применением явных и тайных методов, способов, средств.