А Юля тем временем, обогнув остров, вылезла на берег с другой стороны и теперь шла назад через заросли. На секунду ей показалось, что она слышала голоса, но, прислушавшись, она решила, что ей показалось. Юля неспешно, отдыхая от долгого плавания, шла дальше, суша, свои волнистые волосы.

«Если я не успею из расчесать, то волосам пипец! ─ думала Юля. ─ Буду как лох с этой шапкой-ушанкой на голове ходить!» ─ девушка продолжала свой путь. Неожиданно она услышала какое-то движение и, подойдя ближе, немного раздвинула ветки. Её взору предстала картина, которой она ничуть не удивилась: между кустарниками стояли Слава и Соня и целовались.

─ Оу, ─ тонко произнесла Юля, отходя от кустов и тихо направляясь к реке. Она вышла из мини-леса, помахала оставшимся на другом берегу Борису Николаевичу и Вадиму, и поплыла к ним. Акулина вылезла на берег реки, взяла с земли полотенце и стала сушить волосы.

─ Юля, что с лицом? ─ весело спросил дедушка, прожаривая рыбу.

─ Воды наглоталась, ─ соврала Юля, не желая рассказывать болтливому деду о том, что видела.

─ Вон, рыбки поешь. ─ Борис Николаевич протянул ей румяного ерша на тарелке. Юля с благодарностью приняла обед и начала есть. Тем временем, на острове, Слава с Соней направлялись назад.

─ А, вот и вы! ─ крикнул с берега дедушка. ─ Быстрее, рыба и шашлык стынут. ─ Вадя, ты где? ─ заорал он, призывая Вадима. ─ Иди есть!

Демчог вынырнул из кустов. Он подошёл к Панаеву и взял у него тарелку с рыбой. В это же время, взгляд его упал на выходивших из воды Соню и Князева. Вадим посмотрел на высокого, красивого, широкоплечего, с брутальной волосатой грудью Славика, и его взяла неожиданная зависть.

«С чего бы? ─ думал он, кушая шашлык. ─ Вроде, всё хорошо». ─ Он не знал, что оно и было хорошо только «вроде».

Когда все наелись и легли отдохнуть, Вадим заметил взгляд, брошенный на него Юлей. В нём сочетались желание и, как показалось Вадиму, какая–то жалость. Не обратив внимание на жалость, он сказал:

─ Юль, поехали на лодке прокатимся, тут озеро недалеко.

─ Пошли, ─ согласилась Юля, сверкая глазами и улыбаясь. Дедушка незаметно для остальных зашёлся в беззвучном смехе. Он понимал абсолютно всё.

Юля с Вадимом взяли плед и направились к озеру, находившемуся недалеко от реки. Сев в лодку и отвязав её от пристани, Вадим выгреб на середину мелководного озера и остановил лодку. Тут же Юля, без предупреждения, накинулась на него, повалив на дно лодки и целуя Демчога в шею. Он перевернулся, подмяв девушку под себя и тоже целуя, только более нежно и чувственно, чем он целовал Соню. Юля, притянув к себе плед, накинула его на себя и Вадима. С берега было видно, как что-то серое то поднимается, то опускается в лодке, и в наступающих сумерках были слышны стоны и крики, приводившие в ужас суеверного сторожа лодочной пристани, который крестился на образ и кутался в одеяло.

Когда тяжело дышавшие и мокрые Юля с Вадимом вернулись на стоянку, там уже начиналась пирушка. Деда Боря достал из багажника своей «Нивы» на которой приехал, самогон, пиво и водку, и начал сервировать стол. Слава с Соней, как им казалось, незаметно от деда, украдкой целовались за УАЗиком, доставая из него палатки и расставляя их. Сначала Борис Николаевич рассказывал собравшимся военные истории и делился с молодёжью опытом, а в девять часов, когда к компании присоединились другие рыбаки и местные друзья Славы, началась вечеринка. Пели, плясали лезгинку и цыганские танца, дедушка играл на гармошке, Слава взялся за гитару, Вадим, разувшись, изображал что-то, Соня с Юлей подпевали. Пили водку с локтя, просто пили, делали «ерша» в немыслимых пропорциях, ели перец и корейскую морковку на спор, потом бежали к реке и, ругаясь, пили воду, возвращались и снова ели. Шум гулянки был слышен на дороге, ведущей в деревню. Всю ночь лес оглашали крики, песни и хохот.

Светало. Была где-то половина восьмого. Лёгкий туман над рекой уже начинало сносить ветром, а птицы в кронах деревьях проснулись и начали свою утреннюю песню. Если бы Вадим проснулся сейчас, то он бы видел, как встающее солнце красиво отражается в прозрачной речной воде, и как косяки рыб быстро перемещаются по мелководью. Но Вадим напился в драбадан и спал, ничего не слыша и не ощущая, сидя на ящике из–под пива и упав на раскладной столик. Спал он по соседству с недоеденным огурцом и лужицей липкого дешёвого пива, которое вчера принесли жадные рыбаки, спавшие тут же неподалёку на листьях.

Прошло ещё часа два. Солнце уже поднялось высоко, но тень от деревьев ещё закрывала собой спящих. Наконец Вадим пошевелился. Он приподнял голову, разлепил глаза и осмотрелся. То, что он увидел, не удивило его: берег реки, разбросанные банки, прочий мусор, остывший мангал. Но тут взгляд Демчога упал на странный предмет, от вида которого его окатила волна ужаса. Дело было в том, что на песке, в нескольких метрах от Вадима, лежал, раскинув руки, Славик, из-под бока которого струилась, образовав лужицу, подозрительная красная жидкость. То же вещество покрывало голову и шею Князева. Лежал он неподвижно, на нем был заметен порядочный слой нанесённого ветром за ночь песка. Вдобавок ко всему, бледность Славы поражала воображение. Демчог приподнялся на локте и только тут заметил у себя в руке большой охотничий нож, которым он вчера резал мясо. Вадим испугался.

«Я убил Славика! ─ была первая твёрдая мысль. ─ Я убил его из ревности».

Вадим в страхе огляделся. Он был один. Рыбаки, казалось, столпились за кустами и что-то обсуждали тихими голосами. Дедушкиной «Нивы» на месте не было.

«За участковым в деревню поехал, ─ подумал Демчог. ─ И девчонок нет, наверное с ним уехали. До деревни где-то минут двадцать, значит, скоро приедет».

Пока Демчог затравленно оглядывался, моментально протрезвев, сзади него послышался шорох. Вадим оглянулся и заорал: убиенный им Вячеслав поднимался с земли.

─ Зомби! ─ не понимая сейчас, насколько это глупо, заорал Вадим.

─ Чего орёшь? ─ поморщился Слава, садясь на песке. ─ Что это за дрянь? ─ Он провёл рукой по своей шее и, собрав на ладони немного красного вещества, понюхал его и попробовал на вкус. ─ Томатный сок. ─ Он обтёр руку о песок, поднялся и направился к реке ополоснуться.

─ Ты жив?! ─ у Вадима было смешанное чувство облегчения и страха. Он не доверял себе.

─ Да, ─ ответил Слава, выходя их реки. ─ Вода холодная. ─ Он принялся вытираться поднятым с ящика полотенцем. ─ Ты чего? ─ спросил он у Вадима, который по-прежнему сидел, вытаращив на Князева глаза.

─ Я думал, что тебя убили. ─ Вадим показал на нож и на пустой, раздавленный пакт томатного сока, на котором несколько минут назад спал Слава. ─ Что вчера было-то?

─ Был пикник, мы здорово повеселились, ─ ответил Слава.

─ А где «Нива»? Где девушки? ─ не понимая ничего, говорил Вадим.

─ Они уехали домой ещё ночью, ─ пояснил Слава. ─ Рыбаки напились, начали к ним приставать, Борис Николаевич молодость вспомнил, вступился, они деда бить не стали, на меня полезли, а девушки, Соня, кстати, порывалась бутылку об голову одному разбить, уехали на «Ниве».

─ А дед где?

─ В УАЗике спит, он ещё утром туда завалился, ─ ответил Слава.

─ А рыбаки?

─ Ничего. Борис Николаевич опомнился, за веслом сбегал, было небольшое побоище, а потом помирились и дальше стали праздновать. Посидели до пяти, послушали рассказы и спать легли.

─ А почему ты на песке лежал? ─ спросил Вадим.

─ Абсента глотнул. Никогда не пей, гадость невообразимая, ─ говорил Слава, одеваясь.

─ Понятно, но я ничего не помню, ─ смущённо пояснил Вадим.

─ Ты напился просто в хлам! ─ проговорил Князев, надевая рубашку. ─ В жизни такого не видел! Ты пил и пил, ты выпил весь привезённый самогон дедушки, а потом закричал что-то и отрубился.

─ Неудобно как-то, ─ заметил Вадим.

─ С кем не бывает, ─ пожал плечами Слава. ─ Счастье, что вообще живой, тебе в драке веслом случайно заехали.