─ Вот врать-то! ─ засмеялась Соня, раскладывая еду по полкам.

В половине восьмого начали накрывать стол к праздничному ужину. Кроме вышеупомянутых продуктов, на столе разместились свежесваренные креветки, которые Юля нашла у Демчога в холодильнике, и по поводу срока годности которых Вадим сомневался, так как не помнил, когда он их купил. Все его доводы были отклонены Соней, которая позвала его сервировать стол.

─ Я вообще-то собирался праздновать Новый Год в бане, ─ заметил Вадим, расставляя тарелки. ─ Мы ещё месяц назад с Ваней и Илюшей договорились.

─ И что? ─ Соня поставила на стол бутылку белого вина. ─ Что там, в бане, делать? Сидеть, пить и материться?

─ Хотя бы и так. Но договор есть договор. Я с вами посижу до двенадцати, а потом поеду. Ключи от дачи, так и быть, оставлю. Но потом приеду, проверю, что вы тут делаете.

─ А когда вы приедете? Десятого января? ─ спросила Соня.

─ Нет, первого.

─ Ага, как же! ─ усмехнулась Соня. ─ Вы там, небось, девушек найдёте на всё согласных, лапать их будете, бррр! ─ скривилась Панаева.

─ Софья, вы, что, ревнуете? ─ улыбнулся Демчог.

─ Вот ещё! ─ девушка демонстративно поправила волосы. ─ Просто не очень понятно, зачем искать кого-то, если у вас уже есть красивые, молодые, умные, ─ Соня сделала ударение на последе слово, ─ девушки?

─ Просто я договорился! ─ Вадим держал слово.

─ Да, ладно, ─ бросила Софья. ─ Как хотите, мне всё равно. «Хотя на самом деле мне ой как не всё равно! ─ подумала Панаева. ─ Он мой! Точнее, наш! Ну, ничего, это он сейчас так говорит, а потом выпьет, расслабится, сфокусируется на наших с Юлей филейных частях тела, и готов, как миленький останется!» ─ И Соня, с присущей ей проницательностью, была права.

Пока Юля шаманила на кухне, Вадим с Соней распутывали гирлянду, вешать которую планов у Вадима не было. Гирлянда была огромная, пять метров длинной и Вадим с девушкой пока так и не решили, где у неё середина. У каждого в руках был огромный, спутанный моток проводов и разноцветных лампочек. Соня, запутавшись в этом хитросплетении, тихо материлась. Вадим откровенно веселился, наблюдая за мучениями Панаевой. Сам он давно перестал распутывать гирлянду и только сидел и смотрел на Соню.

«Давай, давай, ─ думал он. ─ Утром ты меня мучила, дверь хотела вырвать, а сейчас я тебя помучаю!» ─ Демчог развалился на диване и прикрыл глаза. Делать ему этого не следовало. Как только он потерял бдительность, Соня тут же отбросила надоевшую гирлянду и быстро переползла на четвереньках к дивану. Она встала на колени и положила руки на колени Вадима. Тот, видимо, задремал, поскольку не шелохнулся. Соня, улыбнувшись сама себе, продвинула руки выше, к бёдрам, слегка сжимая их в своих ладонях. Демчог моментально проснулся.

─ Соня! ─ он строго посмотрел на девушку. ─ Никогда так больше не делайте! Предупреждать надо! ─ Он косился на Сонины руки, которые неумолимо продвигались выше.

─ Я просто хотела вас разбудить! ─ засмеялась девушка, отпуская Вадима, и возвращаясь обратно к брошенной гирлянде.

Демчог усмехнулся. Он мысленно прикинул, стоит ли брать девушек с собой в баню и решил, что не стоит. Они будут только с ним, а Глинников по-любому напьётся и получит за приставания по морде.

«На даче посидят, не умрут, ─ подумал Вадим. ─ Я уже с ними в бане был!» ─ Демчог думал, что беспрепятственно уедет в баню. Он ещё никогда так не ошибался.

Они сели за стол в половине одиннадцатого. По телевизору шёл «Голубой огонёк», который Юля иногда заменяла на «Comedy Club». Вадим ел привезённые девушками салаты, курицу-гриль и попивал вино не из мелкой посуды. К новогоднему обращению президента, он был не то что бы пьян, но и не совсем трезв, потому что уже начал коситься на грудь Сони. Когда на экране появились большие кремлёвские часы, все засуетились и встали. Тут же была найдена бумажка, которую разорвали на три части, и каждый написал своё пожелание на следующий год. Вадим достал зажигалку и по очереди поджёг все записки, пепел которых упокоился в бокалах с шампанским.

─ Одни, два, три, четыре, пять! ─ считали все, оставшиеся секунды. ─ УРАААА! С Новым годом! ─ Соня и Юля обняли Вадима, запутавшись в мишуре, которую он на себя нацепил. С головы Юли съехал зелёный колпачок, украшенный фиолетовой пампушкой. Троица чокалась, шампанское выплёскивалось из бокалов, в телевизоре заиграла весёлая музыка, за окном слышался отдалённый звук запускаемых петард на соседней даче. Соня, Юля и Вадим прильнули к окнам, чтобы посмотреть огненную феерию. Затем все вернулись к столу и продолжили праздник. Как и предрекала Соня, после двенадцати Вадим никуда не уехал.

Здравствуй, жопа, новый год!

Вадим Демчог медленно открыл глаза и тут же снова их закрыл. Голова нестерпимо болела, всё тело ломило, как будто на нём вчера возили воду. И, что самое худшее, он не мог определить, где находится, а секундное открытие глаз ему в этом не помогло. Вадим совершенно не мог вспомнить, что вчера было, но у него складывалось ощущение, что он не поехал в баню. Если он не в бане, тогда где же? Вадим глубоко втянул носом воздух и неожиданно чихнул. Причиной чиха было маленькое пёрышко, уютно устроившееся под носом актёра. Решив узнать причину появления этого пера, Вадим, превозмогая боль, открыл глаза. Он лежал на кровати на втором этаже своей даче.

«Хоть дома, ─ с облегчение подумал Вадим. ─ Теперь бы ещё вспомнит, почему я не поехал в баню». ─ Он повернул голову. Слева от него мирно спала абсолютно голая, даже не прикрытая простынёй Юля. Вадим посмотрел в другую сторону и увидел Соню, спящую в таком же виде. Девушки обнимали Демчога даже во сне, пристроившись вплотную к нему. Мужчина опустил глаза и посмотрел на себя. Слава Богу, хоть он прикрыт простынёй! Желая узнать, одет ли он, Демчог приподнял простынь: оказалось, что нет.

«Доигрался, ─ подумал Вадим. ─ Переспал с двумя. Куда жизнь катиться, почему в двадцать лет, когда очень хотелось, такого счастья не выпало? Неудивительно, что всё тело болит!» ─ Он, насколько позволяли глаза, болевшие при каждом движение, оглядел комнату. По всей спальне были разбросаны перья от подушки, которая, растерзанная, валялась в углу. На полу возле кровати валялась пустая бутылка из–под виски. Вадим чуть-чуть скосил глаза, чтобы посмотреть на часы: было девять часов утра. В этот момент рядом с ним зашевелилась Соня. Она сонно приоткрыла один глаз, но тут же снова уснула.

«Спи, спи, ─ подумал Вадим, слезая с кровати и подбирая валяющиеся на полу трусы. ─ Надо спокойно выяснить, что вчера было».

Демчог, хлопая тапками, спустился по лестнице вниз. Его взору предстала ужасная картина: чистая и аккуратная вчера гостиная выглядела так, как будто в ней взорвалась бомба, начинённая, помимо всего прочего ещё и серпантином. По всему полу валялись куски мишуры, серпантина, вперемешку с осколками битого стекла. Как оказалось, вчера был разбит дорогущий сервиз, подарок бывшей тёщи Вадима на свадьбу. Глядя на осколки хрусталя, Вадим вспомнил первый кусочек новогодней ночи: он заявил девушкам, что хочет уничтожить всё, что связывает его с Вероникой, и начал бить тарелки. После этого заявления к этому присоединились изрядно подвыпившие Соня с Юлей.

«Русский кутёж с битьём посуды», ─ кисло улыбнулся сам себе Демчог, продолжая осматриваться.

Ёлка валялась на полу, а гирлянда, которую вчера с таким трудом укрепили на окне, была сброшена на пол и порвана. Вадим подошёл к ёлке и чертыхнулся: он наступил на что-то липкое, оказавшееся раздавленным мандарином. Так же на полу был разлит дорогущий виски.

«Блядь, нехило погуляли!» ─ Вадим пошёл отмывать тапок в ванну.

В ванне его ждал сюрприз ─ она до краёв была наполнена шампанским. Рядом с ванной стояло полдюжины пустых бутылок.

«Ирод, шампанское извёл!» ─ подумал Вадим, вспоминая, что это он вчера придумал купаться в алкоголе.