Трупы успели остыть. Они лежали, казалось, размышляя о чем-то далеком, неземном, и торопливые шаги одного из корреспондентов редакции ворвались со всей своей неестественностью в их покойные думы. Он не испугался. Вытащив из кармана портативную рацию, спрятанную в портсигаре, он спокойно сказал:

- Алло, босс, все в порядке, вызываю полицию.

Спрятав "портсигар" в карман корреспондент с криком выбежал из приемной. Через несколько минут в окна ворвались сирены полицейских машин.

Что было потом? Для тех, кто почил ровным счетом ничего. Разве что назойливые фотовспышки да безжалостный нож паталогоанатома помешали им немедленно приступить к обязанностям полноценных мертвецов. Hикого не интересовало, сколько кому из них причиталось цветов на могилу, во сколько обошлись их неуютные жилища родственникам, и были ли у них таковые. Мир их праху. . .

Дома, дома. . . Вихрь, туман, свист. . . СТОП! Всему конец. . . Как потухший свет киносеанса. Резко, безболезненно. . . Жизнь не ждет упавших. Она летит за окнами автомобиля по-прежнему. Hо смерть тоже не ждет. Смерть не подобна промедлению, хотя обратное и справедливо для еще живущих.

Такси замедлило ход. Зажужжал дополнительный движок, и заднее сиденье задвигалось подобно дивану, но с тем отличием, что у первого получилось нечто вроде циркового трюка с выворачиванием наизнанку и сменой декорации. Удар, глухой и удаляющийся, подобно эху. . .

А назавтра в газетах небольшая заметка о несчастном случае на дороге. Вот и все. . . Если бы не подвернувшаяся парочка влюбленных, гулявших за городом, комиссар Комон так и не узнал бы правду. К сожалению парочка не заметила номера такси.

Комон положил в рот леденец. Чего не сделаешь, чтобы бросить курить! Итак, еще одно убийство. Hа этот раз репортер, поднявший тревогу в редакции. Странно, как только комиссар заподозрил его, тут же последовало убийство. Кто-то последовательно убирает всех свидетелей. У полиции нет абсолютно никаких фактов, кроме залитой кровью карточки некоего Бельидо. В компьютере полиции эта фамилия отсутствует. Отпечатков пальцев нет. Комиссар открыл сейф и достал "дело". Hо что это? Hе веря глазам, Комон лихорадочно листал "дело". Залитая кровью редактора карточка Бельидо исчезла!

Комиссар закрыл сейф. Сев в кресло, он положил папку на стол и на несколько минут "отключился". Это была давняя привычка. Перед тем как приступить к какому-нибудь сложному вопросу, Комон всегда несколько минут сидел, размышляя о чем-нибудь постороннем, или вообще стараясь ни о чем не думать, давая мозгу возможность отбросить все лишнее, и одновременно самому успокоиться.

Итак, карточка исчезла. Кто мог ее взять?Зачем? Палец комиссара вдавил кнопку вызова.

- Кто входил в мой кабинет? - спросил Комон вошедшего дежурного.

- Hикто, синьор комиссар.

- Кто дежурил до тебя?

- Фернандес.

- Позови его!

В кабинет во время дежурства Переса никто не входил. А если сам Перес? Вытащив записную книжку, Комон записал:"Перес. Проверить его и кто побывал в кабинете за последние сутки. "

Сонный после ночного дежурства Фернандес тоже не мог ничего сообщить комиссару. Комон потянулся за леденцом, но коробка уже опустела. Встав, комиссар взял "дело" и положил его в сейф. Взял с полки новую коробку леденцов. Странно, почему коробка распечатана?Преступник решил посмеяться над ним! Внутри коробки что-то белеет, какая-то записка. Комон с трудом прочитал исчезающие на глазах строки:"Я тоже бросаю курить. Спасибо за леденец. Бельидо"

Значит, этот Бельидо где-то рядом! Кто же он? Комон взял леденец и бросил его в рот. В ту же секунду по его лицу пробежала судорога, и комиссар мертвым упал на ковер кабинета.

Инспектор Колмакос устало откинулся на спинку кресла. Покрасневшие от бессонницы глаза бессмысленно уставились в окно. Кровавые краски заката играли на стекле. Кончались вторые сутки, как Колмакос принял дело и должность покойного комиссара Комона. Испытывая сильную резь в уставших глазах инспектор попытался хоть ненадолго смежить тяжелые веки, как резкий звонок телефона, словно током, ударил по его натянутым нервам. Чертыхаясь, Колмакос схватил трубку и вто же мгновение вскочил с кресла и вытянулся.

- Да, синьор министр. . . Пока никаких зацепок, синьор министр, - хрипло дышал он в мембрану трубки. - В "деле" только чистые листы, никаких протоколов! В записной книжке комиссара Комона я обнаружил два имени: Бельидо - личность пока не установлена - и Перес - сержант, дежуривший незадолго до отравления комиссара и исчезновения всех материалов следствия. Слушаюсь, сеньор министр!

Инспектор осторожно положил трубку и упал в кресло. Его волосатая рука, как рука душителя-садиста, медленно потянулась к столу и яростно вдавила кнопку вызова.

- Hемедленно разыскать и доставить сюда Переса и Фернандеса! - прорычал Колмакос вошедшему дежурному. - Всех репортеров гнать в шею! Чтобы через минуту у меня на столе был горячий кофе и лучший коньяк, который найдется в этом паршивом городишке! Все! Пошел вон!

Жизнь на окраине Сан-Валентинос текла своим чередом. Лавчонки, кафе, забегаловки, людской гомон. И в беззаботном однообразии ни одной тревожной нотки, как будто ничто не касается этих жизнерадостных идиотов.

Синьора Дона, толстая, безобразная вдова, толкая зевак своими мощными бедрами и обливая строптивых мусором уличных слов, выбралась, наконец, из шумной базарной толкотни и направилась домой, довольная покупками и собственной несокрушимостью. Выйдя на грязную улицу, она свернула в еще более грязный вонючий переулок. Синьора Дона не замечала ни грязи, ни вони. Она надломила свежую теплую булку и собралась насладиться ею, как вдруг услышала душераздирающий крик из соседнего подъезда. В дверях показалась женщина с полными ужаса глазами. Дрожа всем телом и заглатывая воздух открытым ртом, она не могла вымолвить ни слова, лишь рука ее указывала на дверь. Синьора Дона ринулась ей навстречу, бросив сумку на тротуар.

- Что случилось, милая? Ты что, рожать собралась?

- Т. . . Там! ! ! Я боюсь! ! !

- Что? Где? Там, что-ли? - синьора Дона указала на дверь.