- Общество шпионов с ограниченной ответственностью? - я засмеялся.

- Одних смогли завербовать, других - запугать. - Н. Г. даже не улыбнулся, Были проведены акции устрашения - вспомните громкие дела о разоблачении советских разведчиков в ряде европейских стран и Соединенных Штатах. Наши бывшие агенты оказались в заложниках. И не только они. Их семьи... Их друзья.

- Короче, приватизировали агентуру, - я продолжал улыбаться. - А теперь предлагаете принять участие в ваших междусобойных разборках.

- Это не разборки. Группа людей, как вы правильно заметили, использует наработки огромного коллектива. И наша задача - помешать им.

- Наша? С какой стати и моя?

- С какой стати? - глаза его сверкнули. - Идет война, и глупо спрашивать почему призывают именно тебя.

- Да никакая война не идет! - теперь разозлился я. - Когда же вы наконец вылезете из окопов, которые сами себе придумали?

- мне захотелось покрутить пальцем у виска.

- Но люди гибнут, верно? - попросту спросил Н. Г.

Возле виска крутить расхотелось.

Z

* * *

На кольцевой мы расстались. Н. Г. направился к дверям, через окно я увидел, как в людском водовороте мелькнуло его темно-серое пальто, и еще некоторое время мог наблюдать, как

плывет над людскими головами каракулевый картуз.

Николай Григорьевич казался высокого роста.

Стоило проследить, куда он пойдет, но поначалу я не решился идти следом. Мне показалось, он был достаточно откровенен, и не хотелось бы насторожить его.

"Поезд дальше не пойдет...", - объявил машинист.

Значит, так тому и быть. Я выскочил из вагона. На перроне было не протолкнуться. Вдали, уже на эскалаторе я увидел темно-серое пальто и каракулевый картуз.

Бегом поднимаюсь по ползущим вверх ступенькам. От напряжения на лбу выступила испарина, а ломающая боль запульсировала от поясницы до щиколотки левой ноги. Похоже, вчера моему позвоночнику чересчур досталось.

Преодолевая хромоту, я спускаюсь по ступенькам на перрон радиальной станции, и уже слышу шум прибывающего поезда.

И вдруг - крик. Истошный женский крик. Скрежет колес, заблокированных экстренным торможением. Вздрогнул и закрутился людской водоворот. Грубые окрики проталкивающихся через толпу милиционеров...

Когда я протолкался через людские спины, то увидел застывшую у самого выхода из туннеля морду электропоезда. Присевшего у края перрона милиционера, который осторожно заглядывал вниз, на рельсы. А рядом, на мраморном полу валялся... каракулевый картуз.

Мне не видно было, кто лежит на рельсах, но картуз я узнал сразу.

* * *

Я повернулся и пошел прочь. Но вдруг остановился, словно наступил на осколок стекла. В первый момент я даже не сообразил, в чем дело. Просто увидел знакомое лицо. Светлые волосы, оттопыренные уши и странные бесцветные, почти белые глаза...

Тут я вспомнил откуда знаю этого человека, и мне стало не по себе.

В нескольких шагах от меня стоял охранник из "Октопуса", тот самый, который, если верить газете, был задушен стальной цепочкой...

Наши взгляды встретились. Я двинулся было к нему, но был оттеснен толпой, которую расталкивали милиционеры, пытаясь пробить дорогу для санитарной бригады и рабочих с какими-то инструментами.

Когда я выбрался из водоворота тел, человек с бесцветными глазами исчез, словно растворился.

6. ОТКРОЙТЕ, МИЛИЦИЯ

Телефон зазвонил, когда я распечатал похожую на бейсбольную биту бутылку греческого бренди и собирался налить себе - немного, чтобы только прийти в себя.

С выпивкой пришлось повременить.

- Алло, - женский голос, - это приятельница Василия, Снегурочка, помните?

- Ну как же.

- Я прочитала в газете про пожар.

- А...

- Вы должны срочно ко мне приехать. Надо поговорить. - деловито сообщила она.

- Я сейчас занят.

- Послушайте, не станем же мы обсуждать это по телефону, - возмутилась девушка.

- Мы вообще не будем ничего обсуждать. Просто забудьте обо всем.

- Не уверена, что хочу забыть. Вы втравили меня в историю, верно? И предлагаете все забыть. Знаете такую поговорку, - она хихикнула, - что молчание - золото. Вот я и хочу, чтобы мы обсудили, сколько это золото может стоить. Иначе я могу набрать другой номер - ноль два. Понимаете?

- Шантаж - грязное дело, - заметил я.

- Знаете, сколько грязных дел приходится делать бедной женщине, чтобы не пропасть в нищете? Запоминайте адрес... Иначе через час я снова позвоню. Но только уже не вам.

* * *

На Снегурочке был халатик на голое тело, когда она открыла дверь.

- Проходите, - пропустила в квартиру. - Знаете, моей подруге, той самой, чей телефон я ради смеха дала охраннику, только что кто-то позвонил и спросил мой адрес. Как такое могло случиться, ведь охранника, я прочитала, убили? Может, он записал номер, чтобы не забыть, а милиция нашла записную книжку?

- Боюсь, это была не милиция. Постарайтесь быстро одеться. Надо отсюда уехать.

- С какой стати? - сказала она несколько скандальным голосом. - Я ведь не при чем, я ждала на улице, когда вы его убивали.

- Никого я не убивал, вы это знаете.

- Я - единственная свидетельница, - она щелкнула пальцами.

- Если хотите, чтобы я скрылась и не давала показания, заплатите. Я согласна поехать отдохнуть, скажем, на Кипр. Загранпаспорт есть. Уеду - и вас ни в жизнь не найдут. А все остальное меня не касается.

- Ваша подруга сообщила адрес тому, кто звонил?

- Конечно, она же дуреха. Он сказал, что видел пробные снимки, которые я делала в агентстве фотомоделей. Кстати, про агентство я выдумала, когда трепалась с охранником. И она поверила, даже не спросила, почему меня разыскивают по ее телефону. Что ж, пусть дураки остаются здесь, а я поеду на Кипр.

- Да перестаньте вы со своим Кипром.

- Десять тысяч баксов меня бы устроило. - сообщила она.

- Меня бы тоже, - я кивнул. - Жаль, неоткуда их взять.

- Ну хорошо. Пять, - уступила Снегурочка.

- Собирайте вещи.

- Значит, договорились? - она обрадовано захлопала в ладоши.

- Нет. Просто я считаю, что несколько дней вам стоит пожить в другом месте.

- С какой стати?

- Вы про агентство фотомоделей рассказывали только одному охраннику?