В помещении сбербанка росли фикусы, было спокойно и даже уютно. Человек виновато посмотрел на свои грязные сапоги, не решаясь оставлять следы на вымытом полу. Его появление вызвало оживление, из двери за стеклянной перегородкой выплыла заведующая.
-- Здравствуйте, Павел Алексеевич! Небось вклад решили оформить?
-- Здравствуйте, нет решил все деньги получить...
-- А что ж не книжку? Как говорится, удобно и выгодно, да и процент нынче повысили.
-- Долго объяснять... Выпишите все сразу...
-- Наверное машину решили новую покупать, "Волгу"?
-- С меня пока и этой хватает...
Молоденькая кассирша заполняла документ и с интересом прислушивалась к разговору. Скрипнула дверца сейфа и кассирша вынула оттуда груду денежных пачек. Пересчитывая их, по-детски вздохнула:
-- Сроду таких денег не видала...
Заведующая усмехнулась.
-- Как эта не видала? Вон их там полный сейф.
-- Так то разве деньги... Так, наличность... А тут столько деньжищ одному... сразу...
Заведующая незаметно вздохнула. Она тоже считала, что столько много денег у одного человека быть не должно, но что тут поделаешь... А кассирше притворно строго попеняла:
-- Ты считай внимательней, ошибешься -- век не расcчитаешься. Да и Павла Алексеевича задерживаешь. Может он торопится... Может он подарки молодой жене сделать хочет.
Человек посмотрел на толстуху почти с ненавистью, но сдержался. Подписал документы, пересчитал пачки, сбросил их в сумку.
-- Спасибо, до свидания, -- и не удержался, -- пролетарии финансовые...
Кассирша прыснула, заведующая строго на нее посмотрела и набрала телефонный номер.
Другая кассирша, постарше, укоризненно покачала головой.
-- Смеешься, а ведь он правильно сказал: мы и есть пролетарии за гpоши в месяц. А он свои получил, кровные... Ты знаешь, как он это лето горбатил с этими бычками? Вот возьми сама, поишачь и ты получишь...
Заведующей эти разговоры, видимо, надоели -- сколько раз можно об одном и том же.
-- Хватит, поговорили... Вы лучше итог подбейте, конец месяца скоро...
Тут, наконец, ей ответили и толстуха деловито заговорила в трубку:
-- Ефим Семеныч? Это я, Карпова из Крисвят... Не надо сегодня инкассатора, Лемешонок все деньги получил. Да, все до копейки. Как это не уговаривала? И так и этак... Нет, так не уговаривала, у него жена молодая... Значит договорились, у нас вывозить нечего -- после Лемешонка одна мелочь в кассе...
До свидания.
На другом конце провода Ефим Семенович покачал головой и набрал номер, явно междугородный. Роман Васильевич? Ох, опять не узнал, богатым будете... Что?
Не только. Это точно, жируют сволочи. Помните, я вам про нашего
фермера рассказывал? Да есть у нас... Лемешонок. Так вот он сегодня все получил, наличными! Никаких, говорит, сберкнижек... Во, кулак! Как чего рассказываю? Вы ж просили позвонить... Не просили? Ну, это я так, к слову... Простите... До свидания...
Слегка обескураженный Ефим Семенович удивленно посмотрел на телефонную трубку и снова покачал лысой головой. Впрочем, качал он зря -- информация даром не пропала...
У здания правления колхоза припарковались все возможные в небольшом поселке средства передвижения -- от обычной лошади до несуразно большого К-700. Голубой вездеход втиснулся между тракторным прицепом и агрономовским "москвичем". Павел Алексеевич хлопнул изо всех сил дверцей, но она не закрылась. Он собрался повторить и... заметил оставшуюся на переднем сиденье синюю сумку. Усмехнулся, взял сумку и еще раз загрохотал дверцей. На сей раз она послушно эакрылась. Он рассмеялся и пошел к высокому крыльцу, счистил с подошв налипшую грязь. Чувствовалось, что здесь он человек не чужой. Так оно и было. Проходя по коридору он задержался взглядом на табличке на одной из дверей. "Главный механик Лемешонок П.А.", снова усмехнулся и привычно прошел к кабинету председателя. Постучал и, не дожидаясь ответа, вошел.
Председатель поднялся, протянул через стол руку.
-- Здравствуйте, Павел Алексеевич, давненько у нас не были. Слышал, удачно сдали бычков?
-- Уже донесли? Удачно, не жалуюсь...
-- Не обижайтесь, не донесли... Просто вы на виду у всех, вот все все и знают...
-- А я и не обижаюсь, бабий телефон работает всегда исправно... Не только бабий...
-- Вас здесь, заметил, уважают, хоть я здесь человек новый... Жаль, что нам не пришлось вместе поработать. А то ведь все в наших руках, возвращайтесь. Там даже табличку не сняли...
-- Нет, и не стоит об этом. Я по другому делу... Николай Иванович, трактор не продадите?
-- Все деньги решили заработать? Шучу... Пожалуй, продам! Тот, который вы в третью бригаду отправили.
-- Так это ж ломачина! Как он до сих пор ходит, не знаю. Еще я его собирался списать...
-- Не списали и хорошо сделали, теперь самому пригодился... А у вас руки золотые, он у вас еще попашет и посеет...
-- Да не пахать мне на нем. Надо телятник оборудовать по-настоящему, сами знаете, сарай сараем... Хоть и за такой спасибо.
-- Ну, телятник не ахти, но все-таки такие деньги принес?
Павел Алексеевич во время всего разговора сидел, почти не поднимая головы и сосредоточенно разглядывая полировку стола. Потом резко поднялся и спросил:
-- Николай Иванович, все спросить у вас хочу... Вы здесь человек новый, но ведь и о вас местный телефон весточки доносит. Например, что вы ярый противник и аренды, и фермерства, и, вообще, частной собственности... а скажите, почему вы мне не показываете на порог, не ссылаетесь на всякие инструкции, не отказываете... Даже трактор собираетесь продать...
-- Все очень просто, уважаемый Павел Алексеевич. Потому и не отказываю, потому и продаю, что я против этой фермерско-арендно-частной затеи. Вы -человек в районе заметный и раньше были, а теперь и вовсе. Шутка сказать -первый в районе, а может и в области фермер! Все смотрят, как у вас дела пойдут? И выжидают. Начни я вас зажимать, все симпатии моих колхозников на вашей стороне будут. Не помоги я вам -- скажут бюрократ, чинуша, ретроград, а вас жалеть будут и помогать...
Николай Иванович разволновался. Видно было, что готовился он к такому разговору, вынашивал аргументы и теперь ждал реакции на свои мысли. Лемешонок молчал. Не дождавшись ответа, председатель неожиданно резко продолжил.