Ну, во-первых, — далеко не факт, что газета еще раз вернется к вопросу и станет проверять исполнение обещаний. А буде редакция все-таки надумает дать второй отклик на положение дел в поселке Перетёртом и начнет проверять: имеется ли там обещанный планетарий? — то можно будет снова написать покаянное письмо и еще больше расширить намеченную программу реформ в злополучном поселке. Иным спихотехникам удается по два-три года отделываться декларациями и признаниями вины и ошибок. И, наконец, после проявления раскаяния редакция уже легче воспримет ссылку на технические трудности (типа импортного скипидара для шпунтиков — см. выше). И так волынить можно долго, очень долго… А как правило, толковый спихотехник больше одного года не задерживается на одной и той же должности и даже — в одной и той же организации. Ну, а если ответственный за упущение товарищ больше здесь не работает, то, как говорится, и взятки гладки.
Прошли те времена, когда спихотехник мог простой грубостью или даже молчанием избавить себя от хлопот. Нет, конечно, грубости у нас еще хватает. И нежелание ответить на устный вопрос посетителя вы тоже встретите достаточно часто. Но только для спихотехники сегодня это — отнюдь не главный метод… Да, конечно, иной раз удается так запугать посетителя нелюдимостью и даже львиным рыком в его адрес, что он сбежит.
Но все это — вчерашний день. Сегодняшний спихотехник в личном общении с теми, кто стремится заставить его принять на себя какие-то хлопоты и ответственность, действует иначе.
Хорош для искомых нами целей метод сугубого формализма. Пример: однажды мне пришлось слушать разговор посетительницы с неким ответственным лицом.
— Прикажите снять печати с кладовой! — умоляла посетительница.
— А основание? — не подымая глаз, скучно спрашивало лицо.
— Нам же нужно взять оттуда продукты для детей, — надрывалась посетительница.
— Мне это неизвестно.
— Так вот же ходатайство. Продукты же там портятся…
— Мне это неизвестно, что портятся.
— Жарко же сейчас, лето же, лето сейчас…
— Мне это неизвестно.
— Так ведь вы сами должны чувствовать: тридцать градусов тепла нынче… Летом же всегда жарко!
— Мне это неизвестно…
Если же нет возможности отвадить посетителя впрямую, ныне принято прибегать не к грубости, а наоборот, к приветливости, обаятельности, даже нежности. Да, да, да!
Сегодняшний спихотехник при виде посетителя, который по его спихотехника — вине уже полгода навещает канцелярию, начинает улыбаться так, как улыбается любящая юная девушка, завидев спешащего к ней любимого юношу. Тяжело иногда пожилому работнику симулировать подобную радость, а что ж поделаешь? Как говорится: любишь кататься, люби и саночки возить.
Любишь пожинать плоды уклонения от дел, значит, терпи связанные с этим хлопоты, ибо такие издержки энергии менее трудоемки, нежели исправное соблюдение служебных обязанностей.
Я сам наблюдал, как некий почти пенсионного возраста заведующий неким сектором в некоем учреждении кокетничал с представителем периферийной организации — ну, ни дать ни взять провинциальная барышня, желающая «завлечь» равнодушного к ней кавалера… Он (завсектором) и глазами «стрелял» в посетителя, и плечиками поводил, и хлопал ладошкой по руке посетителя. И даже пытался пощекотать его под подбородком. А все из-за чего? Чтобы отговорить посетителя от намерения обжаловать волокиту по вопросу об удовлетворении заявок периферийной организации, каковая волокита произошла по его, завсектора, вине…
Но, конечно, чаще, чем приемы женского обаяния, встречаются методы обаяния чисто мужского: спихотехник усваивает себе тон незабвенного Ноздрева. Он притворяется таким «рубахой-парнем», что даже рискует быть обвиненным в моральном разложении.
При виде своей жертвы — то есть человека, которому отказано в удовлетворении разумного и законного служебного требования, спихотехник начинает шуметь, словно он уже ввел в организм не менее трехсот граммов горячительного напитка. Широко размахивая руками (так, что со стола слетают бумаги и счеты, чернильница и пресс-папье, а бутылка с клеем проливает свое содержимое на большую, хорошо расчерченную и кропотливо заполненную многочислен-ными цифрами ведомость), новоявленный Ноздрев вопит не своим голосом:
— Кого я вижу! Кто к нам притопал! Сам Перцуленко заявился своей собственной персоной!.. Ура Перцуленке! Пламенный привет! Дай я тебя облобызаю, сукин ты кот!.. Ну, как — надолго в наши палестины? (Хотя Спихоноздрев отлично знает, что приехал Перцуленко ненадолго, и именно потому, что именно он, Ноздрев, не желает решить простой вопрос.) Небось хвостом вертанешь — и фьюить! — обратно к себе, — да? — да? — да?.. Я угадал? По твоему носу вижу, что — так!!!
И вот уже Спихоноздрев облапит приезжего, хлопает по плечам с такой силой, что Перцуленко только крякает и качается, словно тонкая рябина под напором северного ветра…
А Ноздрев не молчит. Он все время тараторит, (чтобы посетитель не начал расспросов о своем деле):
— Слушай, давай с тобой вот что: давай сейчас отправимся в одно тут злачное местечко… Там, брат, такие чебуреки подают — пальчики оближешь! Ну, и водяру с собой захватим, разумеется… Под столиком, понимаешь, незаметно разольем и тяпнем… А может, ты перешел на коньяк? Сейчас многие придерживаются этой диеты: чистый коньяк и больше ничего!.. Так у нас и коньячок найдется!.. И не смей отказываться, это же я угощаю! Я! Понял: лично я!
Да, да, да, бывает и так, что спихотехник готов нести довольно значительные расходы из своих личных средств, лишь бы только уклониться от решения дел. Вот до чего доходит диалек-тика взаимоотношений человеческих! Казалось бы: разумное зерно заключается в том, что чиновник получает доход от лиц, которые заинтересованы в решении, зависящем от данного чиновника. А тут — наоборот…
Но и ласка и угощение не смягчают сути дела. Я в таких случаях всегда вспоминаю короткий разговор из комедии Островского «Горячее сердце». Дворник Силан, приведенный к городничему для допроса, покорно говорит ему: «Ну, секи меня…» А хитрый городничий отвечает так:
— Зачем сечь? Я тебя — лаской, лаской!..
Эти два коротких словца «лаской, лаской!» звучали и звучат, словно свист розги, опускаю-щейся на тело несчастного дворника. Так и «ласка» спихотехника: от нее делается не по себе человеку…
Основная трудность этого типа спихотехники — переход от переписки к личному общению с жертвами данной операции. В самом деле: если еще можно перейти от сухого и даже злобного текста бумаг, направляемых в ответ на законные требования с мест, к веселому амикошонству личных отношений с теми же самыми лицами, — то обратный переход крайне затруднителен. После обращения на «ты», поцелуев взасос и даже совместных вылазок в забегаловки не так-то просто писать обласканному (пускай фальшиво и в коварных целях): «Ваша заявка в текущем бюджетном году рассматриваться не будет».
Однако виртуозы спихотехники и в этом случае не теряются. Они снова принимаются писать сухо и злобно. А буде бывший благоприятель опять приедет в командировку «утрясать и выбивать», хитрый уклонист ему скажет:
— Дорогулечка, меня же заставили подписать эту отвратительную бюрократическую стряпню. Ты ж понимаешь: разве б я тебе такое послал?.. Но у нас ведь народ известный: чуть что, буквально сожрут! Сожрут и даже косточек не выплюнут! Это Я тебе говорю!.. А в отношении ваших заявок мы что-нибудь сделаем. Сделаем, не волнуйся… Лучше расскажи: как у тебя дома? Как жена? Теща здорова?
И так далее до тех пор, пока истомленная жертва не вернется обратно к себе в область.
И туда можно писать: «Гражданин такой-то умер, куда Вам и надлежит обратиться»…
Заканчивая свою лекцию, хочу сказать, что, несмотря на свою многовековую историю, спихотехника современная — искусство молодое, но очень перспективное. И далеко не все на этом поприще уже продумано, осуществлено, скомбинировано. Нас ждут еще многие сюрпризы в данной области.