– Ну, в общем, я писал о том, что каждая любовь – это счастье! Даже такая несчастная и безответная, как у меня! Какое это счастье – засыпать с мыслью о любимой и просыпаться с этой мыслью! Как это прекрасно – осознавать, что она есть на Земле, что она стоит с факелом! И пусть я недостоин ее любви, зато я могу ей подарить свою! Я благодарен суду за это счастье, за эту небывалую, пылкую любовь в мои преклонные годы…

– Прекрасно! – сказала Марта. – Все слышали? Давайте поаплодируем мистеру Фольстену за эти красивые, мудрые слова! Мистер Фольстен, значит, вы больше не станете прыгать из окна?

– Я… – мистер Фольстен затравленно оглянулся, – я буду стараться…

– Прекрасно! – сказала Марта. – А теперь мы бы хотели услышать Мэджик Ловера!

Все необычайно оживились и посмотрели на нескладного парня с растрепанными волосами и едва заметным синяком под глазом. Лоснящаяся кожа на его щеках, лбу и подбородке была бугристой и воспаленной, а само лицо – угрюмым, с безумными глазами.

– А сто услысать? – неожиданно произнес Мэджик Ловер.

Я удивился, но, видно, остальные уже привыкли к его дикции.

– Например, о твоей ревности. Ты продолжаешь ревновать Свободу к остальным членам нашей группы?

– А сто ее ревновать? Как я ее люблю, так ее никто не любит! – твердо сказал Мэджик Ловер.

– Ты за базаром следи! – рявкнул Демон.

– И пусть меня убьет эта обезьяна, я все равно люблю Свободу больсе! Больсе! Больсе!!!

– На улице обсудим, – сухо бросил Демон. – Сегодня огребешь по полной.

– Прекратите ссориться! – хлопнула в ладоши Марта. – Мэджик Ловер, расскажи нам, как ты любишь Свободу?

– Сначала ясыком, – сказал Мэджик Ловер. – Потом спереди. Потом в рот. Потом ссади.

Я напрягся, да и остальные тоже замерли.

– Пиндец тебе, – сказал Демон.

– Это мы есе посмотрим, – огрызнулся Мэджик Ловер.

– Спокойно! – сказала Марта и хлопнула в ладоши. – Мэджик Ловер, но ведь мы уже решили, что пользоваться надувной Свободой из секс-шопа для осужденных – это безнравственно и не приносит покоя душе?

– Дусе не дусе, а все пользуются, – огрызнулся Мэджик Ловер.

– Не все! – зашумела группа.

– Поднимите руки, кто пользуется надувной Свободой? – хлопнула в ладоши Марта.

Наступила тишина, поднял руку только Мэждик Ловер, хотя многие потупили взгляд.

– Демон, поднимай руку! – сказал Мэджик Ловер. – Обезьяна драчливая!

– Видит бог, я не хотел, – буркнул Демон и пружинисто вскочил с кресла.

– Нет! – крикнула Марта.

Но Демон уже нависал над креслом Мэджик Ловера, отводя для удара костлявую руку. И вдруг между ними ярко блеснула вспышка, раздался звук хлыста, и в воздухе остро запахло озоном. Демон как подкошенный рухнул спиной на ковер. По металлической молнии его куртки туда-сюда гуськом бегали синие искры. Испуганно завизжала Марта.

– Разрядник! У него разрядник! – завопил мистер Фольстен и вскочил, заслоняясь ноутбуком, как щитом. – За Свободу!

– За Свободу!!! – взревела группа и метнулась к Мэджик Ловеру.

Я подавил в себе желание кинуться следом, а просто улизнул оттуда, потому что сидел ближе всех к двери. Вспышек за спиной не было – видимо, разрядник отобрали.

– Джонни! – Элька постучала в дверь. – Звонит Григ, сказать ему, что ты в ванной?

– Пошли его на хер! – крикнул я, откладывая бритву и выключая душ. – Чего ему надо?

– У него сегодня день рождения, приглашает нас с тобой на вечеринку.

– Черт, я и забыл! Поздравь его!

– Он уже повесил трубку. А что мы ему подарим?

Мы долго бродили с Элькой по маркету, взявшись за руки, пока не вышли на этаж одежды. Элька сразу зависла в отделе белья, а я покрутился бесцельно и зашел в отдел шляп. Как обычно, я думал о Свободе. Мне представлялась ее складная фигурка, устремленная вверх, ее властное лицо и длинные ноги с круглыми коленками. В голове крутились сценки и диалоги. Вот я прихожу с ней на день рождения к Григу. Григ открывает дверь – а там я. А рядом – Свобода.

– Познакомься, это Свобода, – говорю будничным тоном.

– Как тебе это удалось?! – изумляется Григ.

– Просто я люблю его! – говорит Свобода и кладет мне руку на плечо.

Нет! Целует меня прямо в губы! Григ каменеет от зависти. Я обнимаю ее за талию, и она, такая вся запрокинутая, повисает на моей руке…

Я взял с полки черную шляпу с большими полями. Как бы мне хотелось подарить эту шляпу ей! Она бы ей так шла! Ведь эти колючки ей совсем не к лицу, от того оно и кажется слишком суровым.

– Привет, зайка! – говорю я, заходя в комнату, где она развалилась на кровати в одном халатике и читает книгу, покачивая изящной ножкой. – Угадай, какой подарок я тебе принес?

– Вот уж не знаю… – улыбается она своей неповторимой улыбкой. – Может быть, зажигалку?

– Шляпу! Прекрасную черную шляпу! Примерь, я прошу тебя.

Она берет из моих рук шляпу и подходит к зеркалу. Халатик ее полураспахнут. Она надевает шляпу и кокетливо наклоняет голову. Шляпа полностью скрывает колючки.

– Господи! – шепчет она так, что у меня бегут мурашки по позвоночнику. – Только ты мог сделать мне такой подарок! Мне так нравится! Скажи, мне идет? Принеси, пожалуйста, из прихожей мой факел и дощечечку?

– Господи! Зачем Григу эта хасидская шляпа?! – раздался над ухом резкий голос Эльки.

– Элька, до чего ж ты порой мерзкая! – вырвалось у меня.

– Скучаешь, Джонни? – спросила Сюзен, присаживаясь рядом и одергивая мини-юбку.

– Просто думаю о своем, – уклончиво ответил я, вертя бокал.

– А ты не думай. Ты расслабься и веселись! Потанцуем? – Она качнула белыми кудряшками.

– Да что-то настроения нет.

Сюзен повертелась на диване, выставила вперед изящную ногу и внимательно ее оглядела.

– Григ вашу шляпу измазал тортом.