— Да, сэр. Спасибо вам, мистер Террил, — улыбаясь, ответила Кара. Она подождала, когда мистер Террил уйдет, и, как только тот скрылся за дверью, положила заработанные двадцать долларов в отделение своего портмоне, где уже лежали одна бумажка того же достоинства, одна десятидолларовая, две по пять и один однодолларовый банкнот.

Ни к мистеру Флетчеру, ни в отдел кадров к мистеру Андерсону Кара еще не заходила и уже опасалась, что терпение у них может лопнуть. Все два часа с момента ее появления в конторе девушка занималась тем, что работала на себя, и, надо сказать, весьма успешно. Первые полчаса клиентов не было, но, едва по гостинице пронесся слух, что можно воспользоваться услугами секретаря-машинистки, они сразу появились.

Помимо составленного ею письма на испанском Кара напечатала еще одно, на немецком, очень милое письмо, адресованное в Западный Берлин. Его продиктовал ей мистер Харрис, который слал в письме слова любви к жене и детям и просил их приехать к нему в Майами-Бич. Затем последовали еще два деловых письма на немецком, по одному на итальянском и английском, от отца Динанта, в котором тот просил епископа послать его в Конго попытаться снова открыть там миссионерскую школу.

Все клиенты щедро расплатились за оказанные услуги. Даже отцу Динанту, у которого Кара вообще отказывалась брать плату, все же удалось сунуть ей доллар.

Девушка подсчитала, сколько она заработала за одно первое утро. Общая сумма составила шестьдесят один доллар. Что же, совсем неплохо. О таких деньгах она даже не мечтала. И это ко всему тому, что поселили ее в бесплатно предоставленном ей “Отель Интернэшнл” шикарном номере с огромной кроватью. Если только не окажется, что произошла ошибка, и в гостинице ждали не ту мисс Кару О'Хара, прибывшую ночным рейсом из Стамбула, то дела ее в Майами-Бич должны были пойти совсем неплохо. Она чувствовала, что напала на золотую жилу. Впрочем, сколько может быть девушек с таким именем и фамилией, прибывших в полночь из Стамбула?

После затишья в работе, наступившего с уходом мистера Террила, Кара вышла из своей конторы и, перегнувшись через перила, стала наблюдать за тем, что происходит в вестибюле гостиницы.

Долгое время прожив за пределами Штатов, она и не знала, что здесь, в Майами-Бич, даже в зимний период крутятся такие огромные деньги, и уже заранее сожалела, что рано или поздно ей придется отсюда уехать.

Девушка разглядывала сновавших внизу постояльцев гостиницы. Они были разных возрастов и габаритов, и Кара не переставала удивляться — никогда она еще не видела так много мужчин, дымящих дорогими сигарами, и столько женщин в бриллиантах, шубках и манто из норки, куницы и соболя.

Здесь при температуре под сто градусов по Фаренгейту меха носили с узкими, обтягивающими фигуру брючками, поверх шикарных платьев с глубокими вырезами на спине или же просто накинув на голое тело, на котором, кроме бикини, вообще ничего не было надето. Судя по всему, в дневное время никаких правил относительно одежды в “Отель Интернэшнл” не существовало — каждый из постояльцев гостиницы одевался так, как ему было удобнее. Таким образом, женщины могли смело держать свои пояса с резинками для чулок и колготки в чемоданах. Однако, если у тебя имелась одна или несколько шуб, стоило ли их запирать в шкафу или сдавать на хранение в гостиничный сейф, не лучше ли как можно скорее продемонстрировать их гостям отеля?

Кара вернулась в контору, села в кресло и закурила сигарету. Пока все, за исключением неприятной проверки в аэропорту, устраивало ее. Правда, девушку все еще не оставляла тревожная мысль, не принимает ли администрация гостиницы ее за кого-то другого. Она посмотрела на часы и немного расстроилась — прошло уже столько времени, а Мэллоу так и не позвонил ей. “Мог хотя бы поинтересоваться, как у меня дела на новой работе, — подумала она с упреком. — Мог бы по этому случаю и букет цветов прислать. Так ведь нет, от него этого не дождешься”.

В эту первую ночь в “Отель Интернэшнл” у них, помимо постельных дел, состоялся еще и важный для нее разговор, во время которого пилот гладил Каре руки, периодически хлопал ее по попке, — видимо, думал, что таким образом он развеет ее тревожные мысли.

Кара сдунула со лба постоянно выбивавшуюся из-под заколки непослушную прядь волос и задумалась. Пусть только снова попробует затащить ее в постель — она пошлет его ко всем чертям. С ним пора кончать. Пусть едет в свою Талапалузу один, решила она.

Девушка рассеянно посмотрела на дымящийся кончик сигареты и, подняв глаза, увидела входившую в ее конторку молодую блондинку. Девица подошла почти вплотную к столу, за которым сидела Кара, и спросила:

— Вы мисс О'Хара?

— Да, — ответила Кара.

— Наша новая секретарь-машинистка? Со знанием нескольких языков?

Блондинка Каре почему-то не понравилась с первого же взгляда: одета в дурацкую белую блузку с плоеным воротником и бледно-желтого цвета юбку с завернувшимся подолом, из-под которой виднелись подштанники. Волосы у девицы были сильно вытравлены и напоминали белую мочалку. Более того, пергидролевая блондинка держалась слишком надменно, что, естественно, симпатий у Кары не вызывало.

— Да, именно так, как указано на дверной табличке, — холодно ответила Кара.

Девица выложила перед Карой небольшую пачку вскрытых конвертов.

— Тогда надо думать, что я оказалась именно там, куда меня и послали, — произнесла она. — Все это просил меня передать вам мистер Флетчер. — Блондинка неприятно улыбнулась и добавила: — Конечно, никакой спешки, мисс О'Хара. Ответите на них в любое удобное для вас время. Здесь ничего сложного — обычные вопросы, которые задают наши потенциальные клиенты. Как правило, спрашивают о расценках в гостинице или просят забронировать для них номера. Если возникнут трудности с ответом, любой клерк из службы размещения сможет дать вам исчерпывающую информацию. И еще хочу заметить, что к каждому письму-ответу вы обязательно должны приложить наш проспект. Эта установившаяся практика.

Кара перебрала конверты. Два письма пришли из Канн, одно — из Сан-Пауло, все они были адресованы администрации “Отель Интернэшнл”, а вот на четвертом конверт, отправленном из Майами-Бич, было написано:

— А почему это письмо попало к вам? — удивилась Кара. Блондинка пожала плечами, отчего ее туго обгягивавшая бедра юбка задралась еще выше.

— Каким-то совсем непонятным для меня образом, — сказала она. — Скорее всего, служащий, сортировавший почту, не заметил на конверте вашего имени, и оно поступило ко мне. А если и заметил, то решил себя слишком не утруждать и сунул конверт в остальную почту.

— Однако все равно непонятно, почему адресованное мне письмо сначала попало к вам, — удивленно настаивала Кара.

— Дорогуша, ничего удивительного в этом нет, — холодно заметила блондинка. — Здесь случаются и более странные вещи. Вот, например, этим утром мы с другими сотрудниками, как всегда, прибыли на работу к девяти часам и обнаружили, что из нашего прежнего помещения, в котором теперь обосновались вы, нас попросту выселили, и нам пришлось перебираться в другую комнату. Странно, что до вашего появления я, исполняя обязанности секретаря-машинистки, ютилась в маленькой комнатенке, что за цветочным ларьком в вестибюле. И поскольку я не могу точно знать, с кем из наших высоких боссов вы спите, судя по этому офису и отведенному вам дорогому номеру, могу лишь предположить, что им должен быть не кто иной, как председатель совета директоров. Только не надо меня жалеть, мисс О'Хара! Знаете, сколько таких вот высокопоставленных любовников прошло через меня? Кроме того, когда вы уедете к себе в свой занюханный, как его там, Стамбул, я все равно так и буду барабанить по клавишам этой “IBM” и заколачивать большие деньги.

Взъяренная не менее пергидролевой блондинки, Кара, сверкая глазами, поднялась из-за стола и ледяным голосом произнесла: