- Зажигалка…
Банщиков оживился, повертел зажигалку в руках и спросил:
- Бензину надолго хватает?
- Это газовая… «Ронсон».
- Ну да? - округлил глаза Банщиков и отдал зажигалку Карцеву. - Ничего себе уха! Ну-ка, чиркни сам…
Карцев чиркнул, и Банщиков прикурил.
- Откуда такая?
- Из Бельгии.
- Выступал там? - с интересом спросил капитан.
- Работал четыре месяца.
- Мы тоже в прошлом году в Чехословакии были… Двенадцать дней… От обкома комсомола группа. Тоже здорово было!
Карцев взял в руки рисунок. Банщиков отобрал у него рисунок и снова вооружился карандашом.
- А теперь смотри, - задумчиво протянул Банщиков. - То ли их течением сюда снесло, то ли понадеялись, что выгребут…
Банщиков перечеркнул горловину двумя коротенькими черточками.
- Это два моста, железнодорожный и шоссейный. На железнодорожном в эту минуту была как раз смена караула, так что, считай, три человека - разводящий и двое часовых - видели все это дело своими глазами.
- Что же они смотрели, твои разводящие? - зло спросил Карцев и почувствовал дикое желание схватить этого Банщикова за расстегнутый китель и тряхануть его так, чтобы у того руки и ноги заболтались, как у тряпичной куклы.
- Ахнуть не успели, - печально и строго сказал Банщиков. - Ахнуть… Понял?
Он застегнул китель и придавил сигарету в пепельнице.
- Лодка как пуля проскочила под шоссейным мостом… Как пуля. Женщина выпрыгнула первая. Ее сразу под воду затянуло. Может, об камни ударило. Там камни знаешь какие? Мужчина - метров через тридцать… Там весь проток-то с гулькин нос. И тоже сразу под воду ушел… У нас там знаешь сколько народу каждое лето гибнет? Жуткое количество!.. Просто жуткое! Лодку на четвертый день прибило, а трупы только позавчера всплыли. Считай, одиннадцать суток в воде пробыли… Надо бы их к нам, сюда, было транспортировать, да документов никаких не обнаружили и отправили в приозерский морг. Это километров шестьдесят оттуда. Все же ближе, чем до Ленинграда…
Банщиков порылся на столе, нашел какой-то список и протянул его Карцеву:
- Опись вещей, найденных в лодке… Посмотри, может, чего помнишь.
- Откуда?.. - махнул рукой Карцев. - Я с ней больше года не виделся.
- Ты погляди, погляди, - сказал Банщиков. - За погляд денег не берут. Нет, знакомых вещей не было. Ничего он не знал ни про чехлы для удо- чек, ни про мешочки полиэтиленовые… Вот только, может, пункт номер четыре: «Коробка пластмассовая красного цвета». Да и то вряд ли… Мало ли на свете красных коробок?..
- Ничего я тут не знаю, - горько сказал Карцев. - Была у нас когда-то коробочка красная… Я ее в «Пассаже» лет восемь назад покупал.
- Ну-ка, нарисуй форму, - попросил Банщиков. Карцев нарисовал.
- Точно! - сказал Банщиков, повернулся к сейфу и вытащил оттуда красную пластмассовую коробочку. - Она?
«Шурка! Глупая ты моя головушка! - сказала тогда Вера. - Ну на кой черт ты купил эту красную коробку? Ты что, лозунги на ней собираешься писать, что ли? У меня сердце разрывается, когда я вижу, в каком пальто ты ходишь, а ты тратишь деньги на совершенно бессмысленные вещи…»
«Я ж тебе ее купил…» - мрачно сказал Карцев. Вера вздохнула и с жалостью посмотрела на него. Карцев тогда очень обиделся.
- Ваше имя, отчество? - спросил его по телефону Зандберг.
- Александр Николаевич, - ответил Карцев.
- Вы поедете на опознание, Александр Николаевич?
- Да.
Зандберг помолчал. Он искал форму вопроса, который исключал бы никчемный трагизм. Он не мог спросить: «А если это Вера?..»
- А если предположения милиции подтвердятся? - спросил Зандберг и вдруг почувствовал всю глупость найденной формы. Уж лучше бы он спросил: «А если это Вера?..»
- Тогда я привезу ее сюда, - сказал Карцев.
- Александр Николаевич… - Голос Зандберга дрогнул, и Зандберг откашлялся. - Если все действительно так…
Он опять не мог сказать: «Если это действительно Вера…»
- Я привезу ее, - повторил Карцев.
- Прямо сюда… В клинику… - быстро заговорил Зандберг. - Я немедленно обо всем распоряжусь. Вы знаете, где клиника?
Директор цирка дал машину, и шофером у этой машины был молчаливый толстый парнишка с фамилией Человечков. Звали Человечкова Васей.
- Скоро Лосево… - сказал Вася. - Километра три, что ли.
Нужно обязательно что-то в кузов положить… Обязательно нужно положить что-то в кузов!.. Сено нужно. Побольше сена. И прикрыть чем-нибудь. Прикрыть, наверное, дадут чем-нибудь…
- Ну-ка, притормози, - сказал Карцев. - Давай из этой копнухи сена нагребем.
- А если кто увидит? - спросил Вася и притормозил.
- Ладно тебе. Вылезай.
Ну вот. Сена, пожалуй, хватит. А прикрыть дадут чем-нибудь. Люди ведь…
- Слушай, - как-то сказала Вера. - Ты не можешь передать своим девкам, чтобы они сюда не звонили?
- Какие девки? Что ты ерунду порешь? - спросил Карцев и бросил плащ на диван.
- Повесь плащ на вешалку. Я только что всю квартиру вылизала, - устало проговорила Вера и стала разминать папиросу. - Ты не можешь устраивать свои делишки где-нибудь на стороне? Умоляю тебя, избавь меня от разговоров с ними. У тебя есть уйма приятелей, с которыми ты шляешься черт знает где. Они с наслаждением будут передавать за моей спиной все, о чем бы ты их ни попросил. Не давай ты домашний телефон, я тебя просто умоляю об этом…
Ну что за сволочи! Сколько раз он просил: «Не звоните ко мне! Не звоните!» Ну почему в людях нет элементарного чувства такта? Ну что за свинство?.. И Веру жалко…
- Верка, ты меня удивляешь! - сказал Карцев. - Это, наверное, какой-то дурацкнй розыгрыш, к которому я не имею ни малейшего отношения… Уверяю тебя…
- Ты вообще ни к чему не имеешь ни малейшего отношения, - перебила его Вера. - Ни к дому, ни ко мне, ни к ребенку… Ты сам по себе, мы сами по себе.
- Ну чего ты врешь про ребенка-то? - крикнул Карцев. - Мало я вожусь с Мишкой? Мало? Да?..
- Ну разве только Мишка, - сказала Вера. - И то я подозреваю, что Мишка - твое тщеславие, твое неоспоримое достоинство, вот ты и представительствуешь Мишкой…
Это было неожиданно верно и точно, и Карцев, подавив в себе желание закричать от обиды и злости, мягко произнес:
- Вера! Ну что ты говоришь?.. Ну как тебе не стыдно?..