Из-под купола уже свисали две веревочные лестницы. Вася и Федя вышли на середину арены и, улыбаясь, поклонились зрителям. Зрители зааплодировали.
Вася и Федя взялись за свои лестницы и быстро полезли наверх.
Они так красиво и ловко поднимались к куполу, что зрители продолжали аплодировать. И под аплодисменты, не прекращая движения, Вася сказал Феде:
- Все помнишь?
- Все…
- Левое слуховое окно. Не перепутай!
- Пропадем, Васька…
- Держи хвост морковкой!
Пятнадцать метров высоты. Узенькая дощечка - «мостик».
На этот мостик встал Вася. Напротив него в нескольких метрах - «ловиторка». В нее сел Федя и сразу стал раскачиваться.
Вася натер руки магнезией, взялся за трапецию и спрыгнул с мостика. Веревочные лестницы униформисты оттянули ко второму ярусу. Вася раскачивался на трапеции. Уже висел вниз головой в «ловиторке» Федя.
Внизу соломенное канотье поглаживает колено дамы, перепачканной в шоколадке, и страстно пожимает руку второй своей приятельницы. Все трое смотрят вверх, следя за раскачивающимися гимнастами.
- Алле… - негромко говорит Вася.
- Ап! - командует Федя.
И Вася перелетает с трапеции в руки Феди.
- Ах! - вскрикивают дамы и цирк разражается аплодисментами.
Трюк следует за трюком, сальто-мортале за сальтомортале…
Все задрали головы к куполу, на «всемирно известных Жоржа и Антуана», и только их превосходительства, отделенные друг от друга собственными женами и детьми, получили, наконец, возможность пересчитать деньги, лежащие у них в карманах.
Одно превосходительство приятно удивлен суммой и, не в силах сдержать себя, бормочет:
- Великолепно! - и начинает аплодировать.
Другому превосходительству кажется, что денег могло быть и больше, и поэтому кисло соглашается:
- Ничего, - и дважды вяло хлопает в ладоши.
Усевшись в «ловиторке», Федя тоже делает «комплимент» публике.
У занавеса стоит «рыжий». Он единственный из артистов труппы, которому разрешено находиться на манеже во время исполнения чужого номера.
Вася улыбается публике и глазами показывает Феде на левое слуховое окно в куполе. Оно находится как раз на уровне мостика, ловиторки и трапеции.
Под куполом жарко. Окно открыто для притока свежего воздуха и в него видна южная черно-синяя ночь, усыпанная звездами.
Федя раскачивается в ловиторке, Вася на трапеции. Оба они не открывают глаз от окна. Оно то приближается к ним почти вплотную, то удаляется.
- Алле! - командует Вася.
Теперь они смотрят только друг на друга.
- Ап! - кричит Федя.
Вася отрывается от трапеции, делает два с половиной сальто-мортале, и Федя ловит его за ноги.
- Может быть не стоит, Васька? - задыхаясь от напряжения, шепчет Федя. - Может, потерпим, а?
- Швунгуй меня на курбет! Я тебя плохо слышу, - вися вниз головой, хрипит Вася.
На каче вперед Федя резко перебрасывает Васю и ловит его за кисти рук. Теперь их лица почти рядом.
Качается под ними арена…
Качаются под ними зрители…
Тревожно смотрит на них невеселый, измотанный «рыжий».
- Возьми себя в руки! - говорит Вася. - Алле!
И перелетает на трапецию, а с трапеции на мостик.
- Да, не могут у нас так, не могут! Не дано нашему мужику такое. Не дано! - сокрушенно говорит приличный господин своему соседу - пьяноватому офицеру.
Офицер осоловело смотрит наверх, поднимает воображаемое ружье и целится в раскачивающегося Васю.
- Жаканом его… В лет… И - нету.
Приличный господин добродушно замечает:
- Ну кто же в лет бьет жаканом? Бекасинчиком. От силы четвертым, пятым номером. И кучность хорошая, а по такому расстоянию и сила убойная достаточная… А вы - «жаканом»!
- Внимание! - провозгласил хозяин цирка и поправил бутоньерку в петлице.
Цирк замер. Оркестрик смолк.
- Атансион! - повторил хозяин специально для «Жоржа» и «Антуана».
Вася поклонился. Дескать - «понял вас».
- Рекордное достижение! Гранд-пассаж из-под купола цирка! Единственные исполнители в мире Жорж и Антуан!
По тросам, удерживающим мостик, Вася забрался на «штамберт» - металлическую перекладину под самым куполом.
- Тишина! - крикнул хозяин цирка и повторил для «французов». - Сильянс!
Тихой тревожной дробью раскатился в оркестре барабан.
И тогда Вася, стоя под самым куполом, вдруг произнес:
- Господа!
У хозяина цирка от удивления сам по себе открылся рот.
Испуганно уставились вверх униформисты.
Прекратила жевать шоколадные конфеты одна из дам нашего знакомого. А другая удивленно посмотрела на своего обожателя.
- Господа! - повторил Вася.
Цирк был поражен.
«Рыжий» вскочил с барьера.
На какую-то секунду в оркестре сбился барабан, начал дробь снова и все никак не мог от волнения войти в нужный ритм.
Под его захлебывающиеся нервные удары Вася сказал:
- Господа! Вот уже полтора месяца мы работаем в этом цирке, а хозяин до сих пор не выплатил нам ни копейки…
«Рыжий» ахнул и вдруг одиноко зааплодировал. На мгновение занавес за ним распахнулся и четыре громадные руки втянули «рыжего» за кулисы.
- Мы голодаем. Мы работаем из последних сил. Я не знаю, слышат ли меня первые ряды и ложи - мы слишком далеки друг от друга…
Вася улыбнулся первым рядам и даже слегка поклонился. Потом посмотрел на галерку и последние ряды и продолжил:
- … но вы, сидящие почти на одном уровне со мной, должны меня слышать!
Последние ряды и галерка были забиты мастеровыми, прислугой, солдатами и рыбаками.
- Я прошу хозяина здесь, в вашем присутствии, выплатить заработанные нами деньги, - обратился Вася к галерке.
Галерка закричала, затопала и засвистела:
- Деньги!
- Плати людям!
- Несите деньги!
- Заплатит французам!
- Давай расчет!
Его превосходительство господин полицмейстер уже отдавал какие-то распоряжения, а его превосходительство городской голова стучал кулачком по барьеру ложи и что-то кричал.
Капризная дамочка обиженно сказала своему кавалеру:
- Вы могли бы сегодня меня ему представить - он очень недурно говорит по-русски. Вы злой и нехороший ревнивец, вы это знали и поэтому…
- Ничего я не знал! Я его вообще не знаю! - истерически рявкнул ее кавалер и испуганно покосился на пробегающего мимо него городового.